Лютица

— нет, не забыл… Хотя лучше бы мне отшибло память в ходе битвы… Жаль, что эти византийцы крайне слабы. Сразу видно, что среди них нет лидеров. Коррупция во власти и разложение общества поглотило Византию. А какая была империя… — с тоской в голосе сказал пожилой Бонифаций.

— давайте лучше поговорим о вашем подвиге маркграф! Вы заслуживаете высокого уважения! Вы знаете, что рыцари теперь о вас только и говорят? Они наверное, начнут слагать легенды, о том как вы взяли этот участок стен рубя головы направо и налево!

— это всё пустяки. Моя победа это заслуга лишь одного человека.

— и это вы Бонифаций! — сказал старик Энрико, который только что подошел к шагающим повелителям. — Если бы вы не послушались моего совета, то эта атака бы провалилась. Мы потеряли шестьсот воинов на этом приступе. Это очень много. Наши силы тают, а мы ещё не взяли даже все стены. А ведь впереди будет самое жестокое побоище. Потому что мы на стенах убьём максимум пять процентов воинов. Вся масса защитников будет на улицах города.

— это очень занимательная история Энрико. Но, мы взяли башни не по моей заслуге, а благодаря меткому выстрелу Симона де Монфора.

— как вы сказали? — переспросил Балдуин, зачёсывая волосы. — Монфор? Вы не шутите? Этот гад отказался штурмовать Зару, несчастный трус!

— нет, он не трус. Он спас меня от решающего удара, перед тем как я вылез на стену.

— очень странно! Я было подумал, что этот холуй отказался от нашей святой миссии и давно вернулся во Францию, после его слабины в Венеции. Я удивлён, что такой праведник всё ещё здесь, может он тоже решил деньжат подсобирать на руинах города? — засмеялся граф.

— как видите Балдуин, он не вернулся домой, и я обязан ему жизнью. — ответил Бонифаций.

— довольно о таких мелких сошках, вы слишком преувеличиваете его заслугу, этот недорыцарь не заслуживает, чтобы о нём вспоминали, когда будут вестись хроники взятия Константинополя. Вы Бонифаций ещё меня в бою не видели. Вы ещё увидите, на что я способен! Когда придёт время брать город, все увидят кто такой Балдуин Фландрский.

— я не сомневаюсь граф. — безразлично ответил Бонифаций. — Удачи вам в ваших будущих битвах. Надеюсь, следующий штурм будет не так кровопролитен и византийцы быстрее сдадутся. — устало сказал граф и свернул в сторону своей палатки для сна.

Третий штурм как и предполагалось, выдался менее кровопролитным, потому что действия Бонифация подкосили мораль защитников. Они не долго держались и после обеда часть стены и пять башен были без труда взяты. Не считая двухсот убитых солдат из числа крестоносцев. Сколько было убито византийцев, никто даже не считал. Пока шли бои за стены, трупы валялись и никто за них не думал. Слава Богу, был лёгкий мороз около двух градусов, который по вечерам замораживал трупы, не давая распространятся заразе и трупному яду. После обеда эта проблема назревала с новой силой, и мёртвые солдаты потихоньку начинали разлагаться. Из-за этого напряжения в городе начиналась паника и хаос. Многие люди забирали вещи и всё что могли и убегали окольными путями, хотя Алексей дал распоряжение никого не выпускать и защищать город до конца. Новости о том, как крестоносцы быстро забирают стены, просто уничтожала мораль защитников, которые не понимали, что это за дьяволы такие, которые в таком малом количестве умудряются так разрушительно действовать.

Последний штурм стен, который предполагал конец настенных баталий и вход в город был самым жестоким из всех. Количество защиты на стенах было запредельным. Алексей не хотел так просто отдавать последний участок, а крестоносцы могли себе позволить удвоить количество воинов на захват. Рано утром перед атакой проснулся Карло Феросси, который неистово молился Богу. Он должен был участвовать в этом штурме и страх гибели скрёб его спину ледяными пальцами. Он уже увидел, как тысяча воинов полегла на приступах к пятнадцати башням, и он понимал, что только Бог способен его спасти от гибели. Закончив молитву, он вместе с солдатами выдвинулся на позиции. Три тысячи крестоносцев, такая цифра была выделена для штурма стены. Балдуин предполагал, что даже если они все погибнут это будет того стоить. Сам правитель не участвовал в этом мероприятии, понимая всю его опасность. Лестницы были установлены, и началась адская атака. Солдаты повторяли ритуал, вылез, обжегся, упал, умер. Это продолжалось несколько часов и количество умерших уже достигло пятьсот человек. Карло Феросси топтался возле лестницы, прикрываясь щитом, и не решался лезть наверх. Он не боялся этого делать, он просто не хотел. Опытный рыцарь уже участвовал в таких баталиях и знал, каково это. Спешить в руки смерти, значит, не боятся ничего потерять, а он боялся не смерти, а боялся потерять свою любовь. Внезапно возле Карло очутился Амадео Порци, тот самый охотник за наживой с его родины.

— чего же вы тут ошиваетесь великий и непобедимый Карло? — крикнул Амадео, сквозь гул толпы солдат, что прикрывались щитами от стрел. — Смерти забоялись? Ха-ха! Не думал что вы такой трус!

Карло ничего не ответил своему земляку, только проводил его взглядом на лестницу. Шеренга карабкающихся продолжалась и все рано или поздно падали. Сегодня было видно, что византийцы не собирались сдаваться. Амадео, который достиг вершины, отбился от нескольких ударов меча и даже смог первым взобраться на стену, вот только пробыл он там не долго. Длинная палка от пики толкнула его в панцырь на груди, и бедняга полетел вниз головой, не удержав равновесия. Карло только увидел быструю смерть земляка, который пару минут назад говорил, а сейчас валялся со сломанной шеей и взбитыми в кашу внутренностями. Рыцарь перекрестился от этой сцены, и видно было что солдаты и воины крестоносцев начали терять дух. Византийцы лишь изредка поражались болтами и стрелами, в то время как крестоносцы умирали ежеминутно. Солдаты вокруг Карло начали от страха подбивать его к действиям:

— Карло вы же знаменитый рыцарь! Вы должны попробовать прорвать эту чёртову оборону! Никто не может пробиться! Если вы это сделаете, мы сразу последуем за вами!

Толпа начала галдеть, видя огромного рыцаря, которого некоторые знали, а большинство просто уже не хотел идти на верную гибель, ведь запал победы стремительно угасал, когда видишь только смерть своих товарищей и никакого результата. Что оставалось делать Карло? Он знал, что этот миг настанет, он знал, что на войне невозможно вечно прятаться и поэтому он не хотел в ней участвовать. Убежать, как трус он не мог, он был смелый дурак, который ценил честь и достоинство. Вот так я погибну сегодня, мелькнула мысль у Карло, и он взял крепко щит в левую руку.

— за мной. — скомандовал Карло и одел стальной шлем.

Солдаты радостно заревели, как будто уже победили. Массивный рыцарь имел за спиной огромный клеймор, которым было невозможно защищаться, будучи в этом сложном положении на лестнице, поэтому Карло надеялся на щит и чудо. Наверное, больше надежд было на второе. Под его большим весом прутья лестницы прогибались жалобно хрустя. Уверенно перебирая ступеньки Карло укрывался за массивным щитом и высматривал внезапные атаки, благодаря мощной броне ни один арбалетный болт не мог его поразить. Он слышал, как они встречались с его бронёй и мысленно радовался, ведь один такой болт мог нанести много вреда. Сейчас, самое важное было защититься от смолы, которую точно уготовили защитники. Карло был почти у вершины, но никакой смолы не было! Может, кончилась подумал рыцарь, но вместо это двое солдат на стене начали тыкать в него палками, пытаясь сбить с лестницы. Карло понял, что нужно рискнуть. Щит создавал слишком хороший плацдарм, чтобы рыцаря сбить, толкая по нему, поэтому Карло бросил его вниз, понимая, что ему конец, если у них там запаслось ведро жира и кипящей смолы. Тем не менее, его риск был оправдан, смола и вправду закончилась на какое-то время, ведь столько сварить крестоносцев за этот день, это надо было только представить. Солдаты продолжали ловко тыкать палками, в надежде сбить его, но ничего не получалось, гигант был очень тяжелым.