Лютица

— я говорил, а вы не верили! — смеялся Балдуин в лицо Дандоло.

— это хорошее стечение обстоятельств граф. Но, это лишь первый этап штурма. Скольких воинов вы потеряли?

— полководцы говорят, что где-то, около трёхста человек.

— и это вам повезло быстро взять приступ! А если атака захлебнётся? Скольких вы тогда потеряете?

— Дандоло, ваш пессимизм губителен, хорошо, что вы не полководец, иначе солдаты отказались бы воевать за вас в первый же день! — снова засмеялся Балдуин, которого ничего кроме победы не интересовало.

— я просто хочу сказать, что пока вы здесь сидите, воины гибнут. И если, второй штурм будет не удачен, мораль может сильно упасть.

— я так не думаю. — махнул рукой Балдуин и выпил вина закусывая куском мяса.

— зато я так считаю. И согласен с Энрико. — ответил Бонифаций.

— да вы что? И что же вы предлагает уважаемый граф?

— я поведу людей на второй штурм. — сказал Бонифаций.

— это исключено Бонифаций. — сказал, как отрезал Балдуин, резко меняя настрой. — Вы граф и глава похода. Если вас подстрелит или же убьёт, какой-то засранец-простолюдин из византийского войска? Что мы тогда будем делать?

— кто как ни я, воодушевит солдат на штурм и взятие второго приступа?

Балдуину не нравилась эта идея, а Дандоло понимал, что это хоть и рискованная идея, но может сыграть большую роль во взятии города. Это опустит мораль Византии и поднимет мораль крестоносцев.

— я согласен с вами Бонифаций. Это смелый поступок, который оценят крестоносцы. — ответил старик.

— вы вынуждаете меня, тоже вклинится в битву, пожилой товарищ! — недовольно сказал Балдуин.

— поберегите силы для штурма внутреннего города. Там будет самая важная часть атаки.

— неужели? Все прекрасно знают, что самое опасное это взятие стен! Вы что собрались всю славу себе забрать? — неистово ответил Балдуин.

— я просто делаю то, что должен. Я не могу сидеть сложа руки, пока мои воины из Монферрата будут гибнуть на втором штурме.

— а вы что действительно так благородны? Не подумал бы маркграф! — улыбнулся Балдуин.

— вот завтра и увидите. — ответил Бонифаций и вышел из шатра, чтобы выспаться перед опаснейшей затеей в его жизни.

Кровавое солнце, что несло утренний заморозок, предупреждало, каким будет наступающий день. Войско вновь было готово наступать и группы атаки были сформированы, среди которых был Бонифаций Монферратский, что не отличался от солдат внешним видом и был прикрыт тряпками, на тот случай, если будет облит смолой, чтобы их быстро сбросить. Защитники были больше подготовлены и защищались более отважно нежели в первый раз. История повторялась, и крестоносцы пораженные стрелами и мечами на верхушке лестниц падали вниз как камни. Смотря, на это безумие Бонифаций думал, как же скоротечна и никчёмна жизнь на войне. Вот ты был жив, а вот ты умер, и никто больше тебя не знает. Он видел, что потери крестоносцев растут и если что-то не поменять, то атака может захлебнуться. Он затянулся тряпьём обдумывая свои действия, если вдруг его обольют смолой, как это случилось с только что вывалившимся воином. Он орал как сумасшедший, сжигаемый изнутри кипящей жидкостью, пока не встретился с землёй и не умер моментально. От этой сцены страх овладел Бонифацием и руки задрожали. Жить хотелось, и храбрость сейчас была не настолько сильна как раньше. Управлять войском и участвовать в аду, разные вещи. Но, Бонифаций как истинный фанатик перекрестился и быстро прочёл молитву, после чего проверил меч, на то, как он вынимается из ножен. Воин готов был идти в атаку, возможно последний раз. Возле лестницы его за руку схватил какой-то солдат.

— не делайте этого граф. Вы погибнете. Посмотрите под стену, это все те, кто пытался взобраться, никто не выжил.

— кто вы такой? — обернувшись к мужчине, спросил Бонифаций.

— я Симон де Монфор, из армии Эда III и я вас прошу, не идите туда.

— а кто, по-вашему должен закончить это кровопролитие?

— вы просто человек. Вы умрёте ничем не лучше, за остальных.

— я знаю, именно поэтому я попытаюсь не умереть.

Бонифаций вырвал свою руку из стальной клешни Симона и полез на лестницу, читая молитву в голове. Пока он лез, то видел как обжаренные и простреленные солдаты продолжали падать со стен. Эта непрекращающаяся машина смерти и пугала и завораживала Бонифация, который будто терял рассудок, чем дальше взбирался на стену. И вот он почти у верхушки, видел, как солдат спереди его пытался выбраться на верх и только меч проткнул его шею и резко вернулся на позицию атаки. Кровь залила голову Бонифация и он окончательно потерял рассудок. От этой близкой смерти и чувства, что сейчас он будет следующим, его нервы обострились как никогда. Он крепко ухватился рукой за лестницу, а второй за рукоять меча. Солдат с проткнутой шеей упал вниз, а защитник с ведром смолы уже был готов вылить на голову Бонифация очередное ведро, но Бонифацию сам Бог помог. Солдат видать поскользнулся на разлитом масле у стены и вылил содержимое ведра мимо лица Бонифация, у которого глаза от страха чуть не вылезли с орбит, чувствуя жар и шипение смертоносной жидкости. После этого он обуздал себя и вытянув меч, резко начал возвышение. Вражеская рука с мечом уже летела в его сторону, но граф её ожидал и уклонился максимально вытянувшись назад, едва не рухнув с лестницы; потом со всей силы рубанул по ней в ответ, и кусок руки вместе с мечом полетели вниз на горы трупов крестоносцев. Солдат заорал и Бонифаций сделал финальный рывок, но не ожидал еще одного защитника, который был готов продырявить главу походу. В последнюю секунду Бонифаций уже готов был попрощаться с жизнью, но в глаз мечника влетела стрела, которую метко пустил Симон де Монфор, который уже раз десять подумал, что Бонифаций вот-вот погибнет. Тем не менее, эта стрела стала последней, перед тем как лидер взобрался на стену и быстро подал руку следующему рыцарю.

— я Бонифаций Монферратский! Я веду этой войско и Бог на моей стороне, бегите же, если ваши жизни вам дороги! — закричал граф византийцам, вытягивая блестящий меч к небу, которым был готов уничтожать врагов.

Некоторые защитники, которые знали это имя бросились на утёк спасая свои жизни, а те кто не знал, оставили защиту лестниц и начали атаковать Бонифация. Это была их ошибка. Во-первых крестоносцы стали подыматься один за другим, а во вторых Бонифаций был не тем соперником, которого можно легко победить в узком проходе стены. Граф знал, как нужно действовать, чтобы это нападение быстрее завершилось. Рыцарь действовал хладнокровно и расчётливо, каждый удар нападавших, он парировал и наносил всего один в ответ, который сносил головы несчастным византийцам. Срубив четырёх защитников в ряд, остальные ужаснулись непобедимости графа и бросая мечи стали тоже убегать. Лестницы стали освобождаться, и крестоносцы хлынули на стены рекой. Вторая победа была гарантирована. Глупцы, которые защищали Византию до конца, падали замертво и через час потасовки ещё пять башен были взять под контроль крестоносцев. Очередная ночь и развесёлый Балдуин шагал по лагерю с вином, который был удивлён тем, что именно Бонифаций взял эти пять башен.

— многие сегодня погибли. — угрюмо сказала граф Монферрата, шагая вдоль палаток с покалеченными солдатами, которые были побиты в бою или каким-то чудом выжили после падения с лестницы.

— зато мы побеждаем и скоро Византийцы сами побегут! — не унывая заявил Балдуин.

— это неправильно граф. Почему христианские люди должны убивать друг друга? Разве золото стоит того?

— Бонифаций вы так унылы и праведны, что порой становится тошно от вашего благоразумия! Вы долго радоваться, что мы побеждаем, как вы не понимаете! За нами будущее. Мы построим новую империю!

— какую ещё империю? Что вы говорите такое Балдуин?

— а разве вы забыли, о чём мы говорили с Энрико? Или вы действительно подумали, что мы вернём власть в руки слепого Исаака и мирненько уплывём в закат?

Бонифаций с презрением смотрел на этого молодого правителя, у которого вместо сердца была бездонная яма золы. Он очень жалел, что ещё придётся сражаться с ним рука об руку. Но, выхода не было, дороги назад не было. Череда обманов и лжи привела его на эту тропу, с которой уже не свернуть.