Темный лес

Невиновных?.. Три приговоренных Чжан Бэйхаем к смерти человека тоже были не были ни в чем виновны. Задолго до трисолярианского кризиса они вложили небольшие, по сегодняшним меркам, суммы в аэрокосмические предприятия, на которых медленно и осторожно создавали космические аппараты вплоть до самого начала космической эры. Устаревшее мышление этих людей закостенело. Их было необходимо устранить, чтобы пришли новые и построили космические корабли для межзвездных путешествий. Смерть этих ретроградов станет их последним вкладом в дело освоения космоса.

Собственно говоря, Чжан Бэйхай нарочно послал пару пуль в сторону от намеченных жертв — чтобы поразить других людей. Хорошо бы, конечно, только ранить их, но ничего страшного, если он и убьет одного-двоих посторонних. Это ослабит возможные подозрения.

Он поднял разряженный пистолет и стал рассматривать фотографирующихся через оптический прицел. Он был готов к неудаче. Тогда он принялся бы хладнокровно подыскивать другую возможность.

Бежали секунды, и наконец появились признаки попадания. Чжан Бэйхай не видел пробоин в скафандре, но он увидел облако белого газа. И сразу же еще большее облако белого пара вырвалось из промежутка между первым и вторым рядами. Вероятно, пуля пронзила жертву насквозь и попала в двигатель скафандра. Расчеты Чжан Бэйхая оказались верны — метеориты ничуть не потеряли в скорости, и их удар ничем не отличался от выстрела в упор. Внезапно на шлеме одной из жертв появились трещины, и стекло покрылось туманом. Но даже сквозь запотевший лицевой щиток было видно, как шлем изнутри залило кровью. Кровь и воздух били фонтаном из пробитого метеоритом отверстия и сразу же превращались в диковинные снежинки.

Наблюдения вскоре подтвердили, что стрелок поразил пять человек, включая все три намеченные жертвы. В каждую из последних попало не меньше пяти пуль.

Сквозь стекла шлемов он видел, что все участники фотосъемки вопят от ужаса. По губам он прочел ожидаемое:

— Метеорный поток!

Все в группе включили двигатели на полную тягу и полетели к станции. За ними тянулся шлейф белого тумана. Вскоре подвергшиеся атаке скрылись внутри. Чжан Бэйхай отметил, что они унесли с собой тела тех пятерых, которых он застрелил.

Он включил двигатель и начал разгон в направлении «Базы № 1». Его сердце было таким же холодным и спокойным, как и окружавший его космос. Конечно, смерть трех магнатов аэрокосмического комплекса еще не гарантия, что проект электромагнитного двигателя станет основным. Но он сделал все, что мог. Остается только смотреть, как теперь развернутся события. И пусть за ним из Великого Запределья неотрывно наблюдают глаза его отца — он мог теперь позволить себе передышку.

В то же самое время, когда Чжан Бэйхай возвращался на «Базу № 1», в глубине земного Интернета, посреди пустынной равнины виртуального мира «Трех тел» спешно собралась группа людей, чтобы обсудить случившееся.

— На этот раз мы получили подробный отчет от софонов, иначе не поверили бы, что он решился на такое, — сказал Цинь Шихуанди, беспокойно поигрывая мечом. — Посмотрите только, что он натворил, и сравните с нашими тремя покушениями на Ло Цзи. — Он вздохнул. — Порой мы чересчур церемонимся. Нам бы такого — циничного и хладнокровного.

— Мы что, так и позволим ему гулять безнаказанным? — спросил Эйнштейн.

— Согласно пожеланию Господа, ничего иного нам не остается. Этот человек — непоколебимый упрямец и триумфалист. Господь не желает, чтобы мы без нужды вмешивались в дела таких людей. Нам следует сосредоточиться на эскапизме. Господь считает, что пораженчество опаснее, чем триумфализм, — пояснил Ньютон.

— Мы не можем полностью полагаться на стратегию Господа, если собираемся ревностно служить ему. В конце концов, мнение Господа в этих вопросах не мудрее, чем мнение ребенка, — возразил Мо-цзы.

Цинь Шихуанди звякнул мечом о землю.

— Тем не менее, в данном случае верным решением будет именно невмешательство. Пускай они сосредоточатся на разработке электромагнитного двигателя. Физика по-прежнему под замком софонов, а без нее такой двигатель никогда не построить. Этот проект окажется бездонной дырой; человечество истратит на него все время и все деньги, но так ничего и не добьется.

— С этим мы все согласны. Но я считаю, что этот человек — ключевая фигура. Он опасен, — изложил свое мнение фон Нейман.

— Именно! — закивал Аристотель. — Мы думали, он всего лишь солдат. Но разве он ведет себя как солдат, послушно исполняющий приказы?

— Он и в самом деле опасен. Его вера непоколебима, он смотрит далеко вперед, он спокоен и жесток, и он действует с холодной решительностью. В обычной обстановке он точен и серьезен, а при необходимости выходит за рамки правил и действует на свой страх и риск, — произнес Конфуций и вздохнул. — Как уже сказал Первый Император — нам бы такого человека!

— С ним можно легко покончить. Достаточно обнародовать его преступление, — предложил Ньютон.

— Не так все просто! — махнул на него рукавом Цинь Шихуанди. — И это ваша вина! Вы уже несколько лет пытаетесь сеять раздор в космических силах и в ООН при помощи информации, собираемой софонами, и что из всего этого вышло? Те, кого вы разоблачили, стали героями, а сам факт появления компромата воспринимается как знак верности Земле!

— И кроме того, у нас нет надежных доказательств, — подтвердил Мо-цзы. — Он продумал весь свой план самым тщательным образом. Пули рассыпались в песок при ударе; при вскрытии из тел извлекут лишь подлинные метеориты. Все подумают, что люди попали в метеорный поток. Правда настолько необычна, что в нее никто не поверит.

— Хорошо, что он отправляется в будущее. Хоть какое-то время не будет нам мешать.

Эйнштейн тяжело вздохнул:

— Вот и он уходит в будущее. Все уже на пути туда. Кому-то из нас тоже стоит лечь в анабиоз.

Хоть они и сказали друг другу «быть может, еще встретимся», каждый в глубине души понимал, что это прощание навсегда.

Специальный контингент поддержки будущего вылетал в центр гибернации. Чан Вэйсы и другие высокопоставленные чины космических сил приехали в аэропорт, чтобы проводить их. Чан Вэйсы передал Чжан Бэйхаю письмо.

— Это письмо для моего преемника. В нем я представляю тебя и всячески рекомендую перед будущим командованием. Вы проснетесь не ранее, чем через пятьдесят лет, а скорее всего, позже. Вам предстоит работать в сложных условиях. Сначала придется освоиться в будущем, сохраняя при этом воинский дух нашей эпохи. Не забывайте нашего сегодняшнего опыта работы; на месте оцените, какие из методов устарели, а какие достойны применения. Может быть, этот опыт станет вашим главным преимуществом.

— Командующий, впервые в жизни сегодня сожалею, что я атеист. Иначе надеялся бы снова встретиться с вами в ином месте и в иное время, — признался Чжан Бэйхай.

Такое выражение чувств, исходящее от хладнокровного и практичного человека, удивило Чан Вэйсы. Но эти слова отозвались в душе всех присутствующих. Будучи солдатами, они, разумеется, не подали вида.

— Я рад, что нам посчастливилось работать вместе. Передай привет от нас нашим будущим коллегам, — ответил Чан Вэйсы.

Офицеры контингента поддержки отдали честь и взошли на борт самолета.

Чан Вэйсы не сводил глаз с Чжан Бэйхая. От генерала уходил замечательный солдат, и вполне может статься, что он никогда не встретит другого такого. Откуда Чжан черпал свою непоколебимую веру в победу? Этот вопрос все время таился в глубине сознания Чан Вэйсы. Порой он даже завидовал Чжан Бэйхаю. Такая уверенность в победе — удача для любого солдата. В битве Судного дня подобных счастливцев будет немного. Когда высокая фигура Чжан Бэйхая скрылась в двери самолета, Чан Вэйсы признался себе, что он так и не сумел понять своего подчиненного.