Страница 3 из 5
– Ну где же шатается это несносное дитя! – наконец воскликнула Верина, заламывая руки.
– Да что ты беспокоишься, дорогая, – Грегори пожал плечами, – до бала еще три дня, мы успеем подготовиться.
– Всего три дня! – негодующе заметила Верина, – а ведь нужно еще пошить новое платье, купить новые драгоценности, продумать образ. Мы должны сделать всё, чтобы нашу дочь выбрали в качестве невесты для сынка королевы.
– Наша дочь красавица, – попытался успокоить супругу Грегори, – конечно выберут ее, а не эту дурочку Майю.
– Мать этой дурочки замужем за начальником отряда гвардейцев, – напомнила Почетная.
– А я контролирую всех торговцев, – Грегори довольно потер руки, – это деньги и не малые. Согласись, мы можем спонсировать гвардейцев, а вот гвардейцы без довольствия долго не протянут.
Верина на секунду задумалась, а потом согласно кивнула:
– Да, ты прав… Но Почетная Балава будет всячески пытаться протащить свою дочь ко дворцу.
– Да пусть свою драную кошку в свет выводит, – Грегори рассмеялся, – нам-то что?
Дверь открылась и на пороге появилась симпатичная девочка пятнадцати лет с большими печальными голубыми глазами и пышной прической, украшенной разноцветными лентами по последней моде.
– Дорогая! – Верина спешно подошла к дочери, – у нас отличная новость: нас приглашают во дворец к королеве на бал.
– Мне нужно новое платье! – глаза девочки заблестели, – и украшения!
– Конечно! Модистку я уже вызвала, она прибудет с минуты на минуту. Ювелир придет завтра. Думаю, бриллианты будут уместны.
– Ты не сказала ей самого главного, – вмешался Грегори.
– Ах да, – Почетная взяла руки дочери в свои, – королева желает выбрать для своего сына будущую жену и у тебя есть все шансы!
– Выйти замуж за этого прыщавого урода? – Ака скуксилась. – Но я не хочу!
– Дорогая, – голос Верины мгновенно стал холодным, – ты выйдешь замуж за принца по достижению совершеннолетия, родишь ему дочку и сможешь править страной. Надо ли говорить тебе, что ради власти можно и потерпеть. Никто не запретит тебе заводить любовников, когда ты станешь королевой.
– И что, я смогу делать, что захочу? Покупать любые наряды и драгоценности?
– О, – голос Верины вновь стал сладким, словно мёд, – конечно ты сможешь делать всё, что захочешь. У тебя будут балы, кавалеры, а я, так уж и быть, буду писать за тебя законы. Хоть это и тяжело, править, но, я так хочу, чтобы ты повеселилась, поэтому возьму весь этот тяжкий труд на свои плечи.
– Спасибо, мамочка! – Ака поцеловала руку матери, – тогда я очень-очень хочу выйти замуж!
– Ступай в свою комнату, модистка сейчас подойдет, – почетная поцеловала дочь в лоб и выпроводила из комнаты.
– Лихо, – Грегори, смеясь, отложил пригласительный билет, – это твой личный рекорд, так быстро поменять мнение дочери на противоположное.
– Я еще и не то могу!
– Знаю, потому и не вмешиваюсь в твои дела. Голова у тебя светлая, ведь за последние десять лет, только благодаря тебе и твоей хитрости мы стали самой влиятельной семьей в нашем городе.
– А я хочу большего, – Верина подошла к окну, – хочу быть самой властной женщиной в нашей стране. Хочу, чтобы на моей голове блистала корона.
– Будет ли место в твоем сердце и для меня, когда ты станешь править этой страной, – осторожно поинтересовался Грегори.
– Разумеется, – ответила она, не глядя на мужа и вышла из комнаты.
Оставив мужа наедине со своими мыслями, Верина прошла в комнату дочери. Та уже стояла на специальном постаменте, а модистка снимала мерки.
– Думаю, платье будет цвета легкого бежевого оттенка, а корсет – кремового, – Почетная листала журнал с образцами ткани. – и вы, надеюсь, понимаете, что сроки пожимают?
– Конечно, – модистка покорно кивнула, – я попрошу сестру помочь сши…
– Вообще не интересует, кто там у вас будет помогать или вы сами всё сделаете, – прервала ее Верина, – мне важен результат. Я плачу деньги за это и доплачиваю за скорость.
– Когда я стану королевой, у меня будет столько модисток и швей, что я смогу менять платье по пять раз на дню и все они будут новые, – мечтательно произнесла Ака.
Почетная, ничего не ответив, углубилась в свои мысли, продолжая листать журнал с тканями.
Деревня Гиллибон
Солнце стояло в зените, щедро согревая землю своими лучами. Слабый ветерок едва колыхал высокую траву на лугу, а птицы заливисто распевали на всю округу.
Лея, достав из корзинки фрукты, бутыль с молоком и батон, поделилась обедом с друзьями.
– Чем вечером займемся? – Орзон с удовольствием отпил молока из горлышка, вытерев рот рукавом рубахи.
– Ну так по крышам побегаем, – предложил Бран,– к вечеру черепица нагреется, можно будет потом полежать, на звезды посмотреть.
– Не могу, – Лея вздохнула, – я Агате обещала дрова в сарай перетащить. Да и по крышам бегать не хочу, в прошлый раз мне так влетело, неделю сидеть не могла.
– Скучно, – Бран зевнул, – вот так жизнь пролетит, а мы и не заметим.
– Чего это тебя на философию потянуло? – Лея бросила остатки батона в сторону стайки воробьев.
– А потому что нет в нашей жизни приключений, – Бран сорвал полевой цветок и стал отрывать ему лепестки,– всё размерено и однообразно.
– Вот и очень хорошо, что всё так спокойно, – Орзон заерзал на кочке,– живи да радуйся, чего еще надо?
– Тебе меня не понять, – отмахнулся Бран от приятеля и, закинув руки за голову, щурясь на солнце, принялся насвистывать какую-то мелодию.
Спустя пару часов, друзья решили вернуться в деревню, сделав небольшой крюк через лес, чтобы насобирать хворост. Первой шла Лея, время от времени резко наклоняясь, чтобы поймать юркую ящерицу, следом шел Бран, закатав штаны до колен, а замыкал шествие Орзон, остервенело размахивая палкой, словно фехтуя с воображаемым противником. В лесу друзья стали собирать хворост, подшучивая друг над другом, не замечая, что за ними уже довольно давно наблюдают несколько бородатых мужчин.
Лея, пройдя несколько шагов, увидела сухую ветку. Подняв ее, она с изумлением уставилась на невесть откуда взявшегося незнакомца, который возвышался над ней, хмуря брови. Не успела она вскрикнуть, как мужчина, схватив ее, зажал рот рукой и потащил за поваленное дерево. Лея сопротивлялась изо-всех сил, пытаясь вырваться, но мужчина держал ее мертвой хваткой. В какой-то момент, извернувшись, девочка лягнула незнакомца ногой и, когда он ослабил хватку, она громко закричала, предупреждая товарищей об опасности. Разозлившись, мужчина с силой ударил её по лицу, отчего она тут же потеряла сознание, свалившись к его ногам, как подкошенная.
Когда Лея очнулась, то солнце уже клонилось к закату. Жутко болела челюсть, но проверить, в каком она состоянии, она не могла, так как у нее были связаны руки и ноги. Рядом послышалась возня и знакомое пыхтение. Повернув голову, Лея невольно вскрикнула: рядом с ней лежали связанные Бран и Орзон.
– Эй, а ну заткнись! – раздался недовольный хриплый голос, – а то язык вырву.
Приподнявшись на локте, Лея огляделась. Метрах в трех от пленников, группа мужчин о чем-то разговаривала, смеясь и выпивая что-то из термоса.
– Это мародеры, – зашептал Бран, заметив, что Лея очнулась. – Как ты себя чувствуешь?
– Выдержу, – Лея хотела махнуть рукой, но, вспомнив, что руки связаны, просто пожала плечами.
– Вот же непруха, – Орзон лежал на земле, не пытаясь подняться, – нам крышка, ребята.
– Надо попытаться сбежать, рано сдаваться. – девочка осторожно покосилась на разбойников, – Бран, ты можешь освободиться?
– Какое там, – горестно вздохнул парень, – я уже битый час пытаюсь освободиться.
– Нас убьют, убьют – Орзон прикусил губу, чтобы не разрыдаться.
– Тихо, они идут! – предупредила Лея, не сводя глаз с мародера, который направлялся к ним.
– Значит так, деточки, – мужчина наклонился к подросткам, проверяя веревки, – сбежать у вас не получится, даже не пытайтесь. Теперь вы наша собственность и только мы будем решать, жить вам или нет. Это понятно?