Легенда о восставшем

Директор школы перевёл взгляд с телефона Майка, который тот уже поспешно прятал рукой, на детей, как будто только сейчас их заметил. Ни ундина, ни волшебник не удивились встрече француза в парке: тот имел обыкновение совершать вечерний променад по городу перед сном.

– Мне что-то подсказывает, что Карупышек быстренько нарисует эти полномочия, если потребуется, – пробормотал волшебник.

– Нам всем нужно явиться? Я гражданка Дельты по факту.

– А у меня вообще прописка в Югославии.

– Серьёзно? – Лулу округлила глаза.

– Нет, конечно. Но Старый квартал Андеадлинга – это почти Югославия. Его не существует уже даже на картах.

Месье Лавуа судорожно вздохнул.

– Мне кажется, если вы не явитесь, то его п’гиближённые вполне могут заявиться в школу и заставить вас заполнить бюллетени там.

– Так это даже лучше, – сказала Лулу. – Всех централизованно заставят подписать бумажки в одном месте, скопом.

– Лучше-то лучше, вот только случится бедаба’гах с учёбой.

– Что-что случится?

– А, это на гномьем на’гечии, – махнул рукой директор. – У Ва’г’гина услышал.

Лулу едва заметно прыснула в кулак, сделав вид, что закашлялась. Всё-таки директор иногда поражал её своей простотой. Он никогда не пытался ставить себя выше учеников, мог выслушать, попытаться оценить ситуацию и найти выход. Пусть ему и не всегда это удавалось.

– Я думаю, что ничего не случится, особенно если назначить эту перепись во второй половине дня, – предложил Майк. – Факультативы и кружки – это менее важная вещь, чем основные предметы, так ведь?

Месье Лавуа подумал немного, а затем кивнул.

– Да-да, пожалуй, вы п’гавы, господин Чите’гн. Думаю, я смогу что-то п’гидумать на следующей неделе. А сейчас вынужден извиниться, но я побегу.

Директор неуклюже поклонился, сорвав с лысеющей головы шляпу-котелок и опустив его прямо до земли. Затем он нахлобучил шляпу обратно и, подмигнув ребятам, направился в сторону автобусной остановки.

Уже в пятницу Мия не могла найти себе места. Все уроки будто пролетели мимо неё. Никакие основы охоты, этикет и науки не могли отвлечь её от мыслей о предстоящей тусовке. Но в пятницу эти мысли стали невыносимыми. Они поглощали весь её разум от и до. Кошечка ёрзала, томно вздыхала и перебивала учителей, срывая занятия. Периодически украдкой смотрелась в зеркало и поправляла накладные ресницы, которые ей сделала Корнелия после длительных уговоров.

Лулу не горела этой затеей так же, как Мия. Скорее её немного пугал энтузиазм подруги, и чем больше ундина смотрела на Мию, тем меньше хотелось ей пойти в этот клуб. Но отказываться уже было поздно.

На последнем на неделе уроке зельеварения Зельда рассказывала им о самых необычных ядах в истории, а затем предложила выбрать один из них в качестве проекта для изготовления.

Ундина, расстроившись, что Майк опять не явился, выбрала Аква-тофану36. Рецепт был довольно простым, ведь основным ингредиентом являлся мышьяк, который сам по себе уже токсичен. Но важно было правильно рассчитать дозу так, чтобы испытуемый ничего не почувствовал. Проверять свои зелья им разрешили на мышках, которых принёс в класс господин Язеленец. Теперь они носились по большой клети в лаборантской, иногда создавая больше шума, чем от них требовалось.

Лулу поставила воду в котелке кипятиться, а сама принялась нарезать листья щитолистника и перетирать цветки антирринума. На парте рядом стоял небольшой пузырёк с черепом на этикетке – классическое обозначение смертельных ядов – и рядом совершенно пустой флакон, куда предполагалось перелить зелье после его изготовления.

Госпожа Соверейн прохаживалась по рядам, внимательно следя за работой учеников. У парты Лулу женщина остановилась на пару минут, а затем бросила в пустоту:

– Могла бы взять что-то поинтереснее. Ну да ладно, не выйдет сейчас – потом переделаешь на другое.

– То есть, вы хотите уже сейчас сказать, что гарантируете мне неуд?

– Я этого не говорила, – Зельда обнажила жёлто-коричневые зубы, особенно выделявшиеся на зелёном лице, и пошла дальше.

Лулу тем временем сварила щитолистник в кипячёной воде, а затем перелила часть варева в стакан. Туда кинула несколько жёлтых кристаллов мышьяка и закупорила стакан пробкой. После нескольких минут ожидания, пока жидкость не остыла, добавила натёртых цветков антирринума и слегка поболтала стакан. Затем оставалось лишь дождаться, пока жидкость окончательно остынет и можно было переливать в пустую склянку. Ундина решила почитать ветхий учебник зельеварения до конца урока.

Наконец, когда до звонца оставалось около пятнадцати минут, Зельда начала по очереди вызывать к себе учеников, чтобы те немного рассказали о своих ядах.

– Ну, господин Лейкер, что вы приготовили?

Лулу оторвала голову от книги с любопытством взглянув на треугольную колбу с медной крышкой, которую держал Крис. Таких у Зельды не было, а если и были, то она никогда не выдавала ученикам. Значит, возможно, Крис принёс её с собой.

– Р-ратредос, – пробормотал Крис, заикаясь.

Зельда редко поднялась со своего стула и прижала монокль к глазам.

– Как вы сказали? – она внимательно посмотрела на Криса, а затем на зелье в колбе. Крис небрежно поставил колбу на учительскую кафедру, а сам отдёрнул руку, будто мог обжечься.

Госпожа Соверейн присматривалась к бурлящей красной жидкости, которая на дне плавно переходила в блестяще-чёрный оттенок.

– Вы хотите сказать, что приготовили Ратредос в школе?

Крис кивнул, слегка покачнувшись и чуть не упал. Зельда фыркнула.

– А вам известны свойства этого яда?

– Да, это нейротоксин.

– И вы даже знаете значение этого слова? – Зельда не смогла скрыть улыбки на морщинистом лице.

Крис потупил взгляд, а в классе захихикали, и даже учительница этому не стала препятствовать.

– Этого яда нет в наших учебниках, Кристиан. Скажите, как вам удалось достать скорпиона градре малеопелуса и не дать ему себя ужалить? Или всё же дали?

– Я… я договорился с ним.

– Договорились? Ни один волшебник не может договориться со скорпионом. Вы убили его, так ведь?

– Нет, – хоть Крис и стоял спиной, Лулу почувствовала, как дрогнул его голос, будто парень собирался плакать. Зельда тяжко вздохнула.

– Расскажите алгоритм ваших действий.

– Сперва я взял спирт. Потом думал над тем, какой цветок лучше взять аконит или церберу. Но госпожа Итхок запретила мне приближаться к цербере, поэтому я решил взять аконит. Он доступнее.

– Ох, как мне хочется сейчас погонять вас по растительным токсинам, раз вы такой умный, но это не в моей компетенции. Я попрошу Катаурину заняться вами, Кристиан. Продолжайте. Что вы сделали с аконитом?

– Я его измельчил, потом… экстра… эксги… ровал спиртом. Короче, разделил с помощью спирта.

– Крис, где вы это прочитали? Я ни за что не поверю, что вы знаете такие умные слова.

Но Крис её не слушал, а продолжал:

– То, что я извлёк, – Крис решил всё же заменить слов экстрагировал, – я выпарил, а затем подщелочил и обработал хлороформом. Добавил серную кислоту, чтобы извлечь алкалоид. Потом обработал хлороформом, хлороформное извлечение упарил досуха, сухой остаток растворил в этиловом спирте и добавил спиртовой раствор бромистоводородной кислоты. Её я взял у вас в лаборантской, не в лесу, – поспешил уточнить волшебник.

– Вам нужно было титровать минимум три раза, но вы даже не брали бюретку. Как?

– На глазок.

В классе засмеялись.

«Блин, Крис, что ты такое говоришь? Тебе никто не поверит», – подумала Лулу.

– Знаете, что сможет окончательно поставить точку в наших разбирательствах? Тест. Принесите крысу, живо!

Крис пожал плечами и, вытянув руку, произнёс:

– Invocatorius, белая мышь. Желательно самая старая, чтобы не жалко.

В классе снова рассмеялись, но уже не столь уверенно. Мышь, дёргая всеми четырьмя лапками, пересекла по воздуху пространство от лаборантской до кафедры и плюхнулась прямо перед ошалевшей Зельдой, издав пронзительный писк. Крис слегка почесал за ушком мышку, чтобы та успокоилась.

36

Аква-тофана – ядовитый напиток, названный по имени изобретателя, сицилийской отравительницы Тофаны; сильнейший и тончайший яд, приобретший громкую известность в Италии в конце XVII и начале XVIII веков