Страница 20 из 33
— Если бы вы не развалили в лодке свои телеса, — отпарировала Валерия, громко фыркнув и растирая ногу. Боль уходила.
— Так, барышни, прекращаем! — Федя уже проверял оружие и осматривал снаряжение. — Поднимаемся и за мной следом.
Он резво поднялся наверх довольно крутого берега. Лера немного отстала, а вот Анна закопошилась, с трудом передвигая ногами.
— Вода в ботинках… Неудобно.
— Быстро сняли обувь и подогнали снаряжение, — скомандовал Федя, оглядывая берег. — Живее!
Его резкий окрик подействовал — Лера с Анной шустро зашевелились, поправляя одежду и обувь. Вскоре они бежали вдоль берега по едва заметной тропинке.
Лера бежала налегке следом за Федей. Легкая, длинноногая Валерия, глядя в спину Феде, только удивлялась — откуда у него столько сил и энергии?
Двигался Федя довольно странно — какой-то кошачьей поступью, почти не поднимая пяток. Но очень быстро, даже для неё. Девушка поспевала, но понимала, что выдерживать такой темп она долго не сможет. На бегу он обернулся, высматривая Анну. Тут же остановился.
— Привал, а то наш следователь умрёт на бегу.
Харитоновой было тяжело. Анна тяжко дышала широко открытым ртом и на последних шагах перед остановкой упала в молодую траву, уже вовсю пробивавшуюся из земли.
— Да уж, — мотнул головой Федя, глядя на Харитонову. — Таким темпом мы далеко не убежим.
— Сколько ещё? — застонала Харитонова, поворачиваясь на спину.
— И трети не пробежали, — Федя вырвал травинку и сунул в рот. Прислушался, посматривая в небо. — Чёрт, вертушку подняли! А ну, к деревьям быстро!
Они спрятались в тонкой лесополосе, стелющейся вдоль берега реки. Сели на землю, прислонившись к берёзам, только начавшим покрываться молодой листвой.
— Барышни, не шевелитесь…
Лера, затаившись, внимательно слушала и в то же время смотрела на Федю. За время, проведённое с ним, она поняла, что не испытывает к нему отвращения и неприязни. Он довольно много трогал её тело во всяческих местах, и ей не было неприятно, а порой даже… наоборот. А как он искренне испугался, когда вытаскивал Леру из реки! Его глаза были переполнены тревогой, а губы слегка тряслись. А прикосновение ладони к её груди так обожгло трепещущим холодом, что она была готова ко всему.
Валерия внутренне испугалась своего признания. Вот это — «готова ко всему», она не представляла, а только чувствовала. Федя заметил её пристальный взгляд.
— Лер, ты чего? — он продолжал наблюдать за небом.
— Ничего, — соврала она, но тут же неожиданно выпалила. — Федя, а вы бы смогли в меня влюбиться?
Харитонова громко усмехнулась, услыхав её вопрос.
— Не вижу ничего смешного, Анна, — осадил он следователя. — Девочка взрослеет, и ей необходима ясность. Может быть, после всего этого, она перестанет жить в плену у иллюзий.
— Каких таких иллюзий? — не поняла Лера.
Федя вздохнул, будто учитель математики, объясняющий нерадивому ученику теорему Пифагора.
— Вы, барышни, практически все живёте надуманными иллюзиями. Типа, ждёте принца на белом «Мерседесе». Мол, вы его достойны, как никто другой… Метафорично выражаясь.
— А что в этом плохого? — встрепенулась Анна. — Всем женщинам хочется заботливого и самодостаточного мужчину. И обеспеченного в том числе. Не понимаю вашей иронии.
— А это не ирония, — ухмыльнулся Федя. — Я, конечно, не говорю за всех женщин, но очень похоже, что многие из вас, вбив себе в голову рекламный образ Прекрасного Принца, в последующем становятся неврастеничками, мегерами, неудачницами и, наконец, старыми девами. Но счастливыми-то вас может сделать обыкновенный мужик, далёкий от совершенства. Просто людям, причём всем, надо понять — на что они готовы ради любимого человека.
Валерия задумалась — а действительно, что она сможет ради Феди?
— Не говорите ерунду, Федор, — Харитонова дёрнула уголком губ. — Не морочьте Лере голову. Пусть она сама решит, какой мужчина ей нужен. И пусть это будут фантазии. А обыкновенного мужика всегда можно встретить.
— Дело не в том, какой он — обыкновенный или нет, — возразил Федя. — А в том, способен ли любить. И быть любимым. Ладно, достаточно разговоров… Пора двигаться.
Он приподнялся и ещё недолго прислушивался к звукам.
— Похоже, вертушка отправилась на направку. Так, встали! И за мной…
Они ещё пробежали с километр вдоль реки, потом Федя резко взял левее — через поросшее редким кустарником поле. Впереди замаячила деревенька.
Он прибавил ходу, будто забыв, что сзади бегут две измождённые женщины, и Лера испугалась. Испугалась того, что Федя убежит, бросив их посередине поля. Волосы, набрякшие от пота, сосульками упали на глаза, стекающий с них пот разъедал кожу и веки, но она упрямо выбрасывала вверх колени на бегу, и, глотая воздух широко открытым ртом, старалась не отстать. В затылок стучал кто-то молотком, а сердце уже было готово вырваться из груди вместе с сиплым и порывистым дыханием, и тут сзади раздался короткий крик. Лера на ходу обернулась и не увидела Харитонову. Ноги девушки согнулись в коленях, и она рухнула в короткую траву, уставившись мутным взором в синеющие небеса.
Мимо неё, назад, пробежал Федя, тихо матерясь. Валерия нашла силы, чтобы приподняться и посмотреть.
Федя поднимал с травы Анну, скорчившуюся от боли. Он быстро ощупал её щиколотки и Харитонова вскрикнула.
Он махнул Лере рукой, подзывая.
— Забери поклажу Анны.
Федя поднял Харитонову на руки и опять побежал в сторону деревеньки. Уже совсем не быстро.
— Барышня, не отставай, — обронил, пробегая мимо.
Валерия поднялась, тряхнула головой, отгоняя мутность в глазах, забрала рюкзак Харитоновой и, пошатываясь, припустила следом за Федей.
Асфальтовая узкая дорога стелилась вдоль течения реки и Т-образным перекрестком уходила грунтовой перпендикулярно от реки в лес. По обеим сторонам «грунтовки» выстроились деревенские разномастные домики, окруженные такими же разномастными заборами.
Перебежав асфальт, Федя юркнул в кусты, росшие у забора ближайшей избушки. Лера не отстала. Он положил Харитонову на траву между кустарником и забором, вытер пот. Потом присел и осмотрел распухшую лодыжку Анны, сморщившись от сожаления.
— Лер, ты чего столбом маячишь? Присядь и отсвечивай…
Валерия недовольно надула губы. Она-то в чём виновата, что эта «корова»-следовательша не умеет смотреть себе под ноги при беге?! Но тут же устыдилась своих мыслей, увидев посиневшую кожу на ноге Анны и её перекошенное гримасой боли лицо. А ведь она могла быть на месте Харитоновой, и сейчас сидела бы, боясь прикоснуться к опухшей синей лодыжке, и с мольбой поглядывая на Федю.
— Потерпи, Аня, — свинцовая холодность в глазах Федора сменилась серо-влажным туманом. — Как не вовремя-то!
Он негромко стукнул по доскам забора. Лера подумала, что от отчаяния, и удивилась, когда между досками высунулся длинный розовый язык и лизнул Федину ладонь. Раздался жалобный скулёж собаки.
— Астра, — улыбнулся Федя, повернувшись к забору. — Позови Семёновну, пожалуйста.
Негромкое тявканье означало, что собака побежала выполнять просьбу.
Лера уже многому не удивлялась. И если поначалу она воспринимала Федю, как странного мужчину с замашками супермена, то теперь она разглядывала его, как заботливого человека, старающегося подставить сильное плечо попавшей в беду женщине. Вернее, двум женщинам. И это не было некой игрой напоказ. Федя не красовался перед ними, изображая всемогущее создание, а делал всё от души. При этом оставаясь самим собой — сильным мужиком со странностями.
Для Валерии такое было необычно. Она привыкла к тому, что молодые парни хотели показаться ей лучше, чем они есть на самом деле. И эта их показушность сводилась к одному — постели. Федя же, наоборот, будто избегал близости.
Глядя, как он поглаживает лодыжку Анны, а та прикусывает губы, Валерия вспомнила о его прикосновениях к ней. Он-то гладил её в весьма интимных местах, и эти прикосновения были приятны. Настолько, что глаза вылезали из орбит от сладостной истомы.