Разведчик

— Не прямой наследник, — утвердительно заявил старик. — Но умеющий показывать подпись, а, значит, под завещание подпадающий.

— Я пошутить вообще-то хотел, — объяснил я ему, и тут старик исчез, мы с соратницей оказались одетыми, а из-за неожиданно оказавшегося высоким камня, вышли двое довольно молодых мужчин. Оба с бородами, они ржали, держась друг за друга.

— Точно наследник, — утирая слезы сказал один. — Таких шуток я еще не видел!

— Мы признаем вас, наследник, наследница, — кивнул второй, продолжив дальше с таким пафосом, как будто по телевизору выступал. — По праву старшего, благословляю ваш союз. Тут что-то блеснуло так ярко, что я на минуту ослеп.

Проморгавшись, обнаружил соратницу и себя в том зале, куда мы прибыли изначально, вот только теперь я ощущал его совсем иначе — как часть своего организма. Гермиона была молчаливой, прижимаясь ко мне, но что-то мне подсказывало, что моя шалость последствия еще иметь будет и неизвестно еще, насколько ожидаемыми они будут. Единственное, что я понимал, было знание того, что здесь наш дом. Почему-то возникло острое желание перетащить всех родителей сюда.

— Как то спокойно мне с тобой, — вдруг произнесла девочка, ставя меня в тупик в очередной раз.

— Это потому, что ты чудо, — ответил я, заметив, что совет сестренки помог и тут: Гермиона закрыла глаза, прижимаясь ко мне изо всех сил. Как сестренка и говорила — неважно, насколько логична фраза, главное, чтобы в ней содержался комплимент и опора. Умная у меня сестренка, просто очень! А соратница Грейнджер, кажется, хочет побыть просто девочкой, такое бывает и пугаться здесь нечего. Именно поэтому следовало вернуться к родителям и всем вместе подумать. Интересно, кем были те двое?

========== Часть 11 ==========

Комментарий к Часть 11

не бечено

Родители решили, что переезжать будут только в случае непосредственной опасности. Это решение имело смысл, поэтому я не возражал, вот поведение Гермионы совсем незаметно, но изменилось, да и мое восприятие. Почему-то не хочется называть ее Великой Грейнджер, несмотря на то что она все та же — соратница Грейнджер, ужас и кошмар врагов Света. Девочку хочется обнимать и защитить от всего на свете. Не понимаю, что со мной происходит, примерно также я к сестренке отношусь, но это сестра… Мама только улыбается и ничего не говорит.

Гермиона заметила свое отношение к Гарри. После визита в замок или крепость, девочка в них не разбиралась, ее отношение к мальчику начало меняться. Он действительно становился кем-то очень дорогим, поэтому не понимающая, что с ней происходит, девочка отправилась к маме, чтобы посоветоваться со специалистом. Мама внимательно выслушала доченьку, тяжело вздохнув.

— А еще, когда я к нему прикасаюсь, мне становится очень спокойно и как-то тепло… — закончила свою речь считавшая, что может контролировать все на свете девочка.

— Вы становитесь ближе друг к другу, доченька, — попыталась объяснить женщина.

— Влюбленность? — удивилась Гермиона. — Но в книжке же не так было!

— В какой книжке? — поинтересовалась миссис Грейнджер, надеясь на то, что дочка не будет ссылаться на что-то вроде «Ветвей персика».

— Вот! — девочка с гордостью положила книгу перед мамой, подумавшей, что книги хорошо доченьке не делают.

— Миона, — принялась объяснять Эмма. — Шекспир жил очень давно. Во-первых, художественное произведение нельзя принимать за образец, а, во-вторых, с тех пор много воды утекло и любовь стала совсем другой, понимаешь?

— Нельзя… Но… А как я узнаю, как правильно? — удивленная девочка пыталась пересобрать картину мира, что ей не удавалось.

— Сердце подскажет… — улыбнулась мама, погрузив дочь в глубокие размышления.

Решив сосредоточиться на текущих задачах, понял, что на данный момент, кроме защиты соратницы и семей, задачи две — припасть к источнику мудрости Снейпа, почему-то не желающего показывать свое искусство и пассивизировать бородатого уэльсца. Приближалось «празднество»… Тоже не понимаю, на самом деле: для многих этот день — день потери родителей, сиротства, потому что не только Поттеров убили в ночь на первое ноября, а маг, считавшийся вождем, предводителем, делает из него праздник. Уэльс, одним словом…

Каждый день проходил по одной и той же схеме — подъем, зарядка, душ, завтрак, занятия, обед, самоподготовка… С Гермионой мы расставались только в спальне и то, только до Хэллоуина. Ну почти. На мой взгляд, прошел месяц после посещения замка, когда эльфы нас с Гермионой препроводили в отдельные покои. То есть не общая казарма, а выделенная комната, что нас обоих поставило в тупик.

— Отныне это ваши покои, — сообщило существо, исчезнув затем.

— Эльф Хогвартса, а почему нам выделена комната? — поинтересовался я, будучи совершенно шокированным.

— По законам Магии, — ответил мне эльф, даже не появившись в комнате.

— Ничего не понимаю… — произнес я, переглянувшись с Гермионой. Судя по всему, она тоже ничего не понимала.

Кровать была двуспальной, то есть предполагала совместное проживание, причем соратницу этот факт почему-то не возмутил, скорее наоборот. Мне-то проще — когда она рядом, с ней точно ничего не случится, но… Как-то принято девочек отделять от мальчиков, ну кроме специальных уроков. Голыми мы друг друга видели только в детстве во время воспитания и купания, ну и на этих уроках в шестнадцать, кажется… Но эти уроки касались только разницы между нами и различия в подходе добывания информации…

— Давай ложиться спать? — предложила мне соратница, на что я, конечно же, согласился.

— Конечно, — кивнул я. — Ты в душ первая? — поинтересовался, отлично зная ответ.

— Спасибо… — невпопад ответила мне красная Гермиона, подхватив пижаму с кровати.

— Да не за что, — пожал я плечами. Пока она мылась, обдумывал ситуацию, решая, что эльфов надо допросить, потому что о таких законах магии я был не в курсе.

Тот случай, когда Гермиона уснула, обнимая меня, почему-то не запомнился, зато теперь ощущения наших объятий… Оказавшись в постели, мы некоторое время смотрели друг на друга, затем что-то произошло и мы принялись обниматься. Какие-то необыкновенные ощущения затопили меня, заставляя прижать девочку к себе. Это было приятнее, чем… Да чем что угодно.

— Мне почему-то так очень тепло, — призналась соратница. — А когда одна в спальне, то как-то очень одиноко.

— Значит, получается, правильно, что мы вместе? — спросил я ее.

— Значит, получается, правильно… — неуверенно ответила она, тем не менее объятия размыкать не желая.

— Спи, маленькая, — почему я ее так назвал, даже и не знаю, но Гермиона закрыла глаза и вскоре уже спала.

Что-то непонятное со мной происходит, просто не могу определить, что именно, к тому же — отдельные «покои», то есть квартира, а не казарма, я такого и не видел в Хогвартсе никогда. Что это значит? Не понимаю… С другой стороны, школа мне не интересна, меня двенадцать лет учили и не такими мягкими методами… Поэтому ничему меня Хогвартс научить не может, а вот постоянный страх за семью — он сказывается, диагностика врать не будет, сердце у меня не так чтобы отлично работает. Надо узнать у Гермионы, нужна ли ей эта школа, а то ведь соратница каждый раз с родителями расставаясь, так плачет, что сердце болит это видеть. Решено, завтра и поговорю.

Мне впервые не снились кошмары про железную камеру и сестренку в ней… там, дома, мне снился папа в этой камере, а здесь — сестренка… Но сегодня мы спали вместе с соратницей и мне не снилось, как мою семью утилизируют. Это что-то значит? Значит, так правильно? Или нет? Как бы узнать?

— Как здорово выспалась! — сообщила мне девочка. — Совсем не снилось контрольных и плохих оценок!

— Это здорово, — улыбнулся я ей. У каждого свои кошмары, кто знает, что с ней делали за плохие оценки? Я не знаю, хроники этого не сохранили. Хотя, учитывая иллюзии от уэльсца бородатого, странно, что оценки снятся, а не семья… — Мне тоже сладко спалось, тепло как-то…