Разведчик

— Мерлина? — сделала девочка большие глаза. — Вот почему ты про Мерлина спрашивал! Ты о нем ничего не знал, да?

— Ну, да, — кивнул я, решив о шалости все-таки, не рассказывать. Я Гермионе, конечно, доверяю, но помня об опасности для семьи… — надо будет сходить в банк, взять защитные артефакты для твоих родителей.

За эту фразу я был обнят и даже поцелован, хотя все равно не понял, почему. Это же норма — заботиться о своих. Тем более, один домовик остался защищать Грейнджеров, а еще два — маму и сестренку. Оказалось, что я имею право такое сделать, поэтому, в случае чего… лучше бы, конечно, ничего не случилось, но кто бы знал, как мне хочется убежать и спрятаться, спрятав всю мою семью. Надо уэльсца бородатого… Раздобыть отпечаток его магии и вот тогда можно будет сделать много интересного. Против уэльсцев все методы хороши.

Наконец, расцепившись, мы отправились в гостиную, куда эльфы уже подали торт, впечатливший соратницу размерами. Поэтому весь факультет жевал, поздравляя Гермиону, а я раздумывал над дальнейшими действиями. По идее следовало ожидать шага белобородого, при этом максимально защищая соратницу Грейнджер. А на выходные будем прыгать домовиками к родным, и Гермионе будет комфортно, и мне удобно… Интересно, что ищут местные ликвидаторы в замке и почему мне кажется, что уэльсцу это совсем не нравится? Как говорил наставник по боевке: «все нам на пользу, что врагу во вред». Вопрос в том, что делать дальше… Хотя можно и просто учиться до Хэллоуина, в который обязательно что-то произойдет. Недаром у нас этот день носит имя Уизли.

— Доброй ночи, Гарри! — пожелала мне Гермиона. — И спасибо тебе за все-все-все!

— Для тебя — что угодно, — улыбнулся я в ответ, мягко прижав к себе, на что она зажмурилась, но промолчала.

Чары облегчения менструации наложу, когда начнется, потому что заранее нельзя — организм должен работать правильно. Соратница улыбнулась как-то очень ласково и ушла в свою спальню, а я зевнул, решив прошвырнуться по замку с целью совершения дальнейших диверсий. Есть тут один полувеликан, который в прошлом году грамотно надавил пацану на жалость, а потом как-то капитально подставил, причем я-то видел, что это все было спланировано, чтобы устроить историческую встречу мальчика и страшилища какого-то. То есть, гражданин Хагрид сам нарвался, правильно?

Пробежавшись до башенки директора, услышал громкие крики. Судя по всему, уэльсец оправдывался, а его обвиняли в чем-то, что он «не мог не знать». Интересно… Но долго подслушивать я не стал, потому что это бессмысленно, нужно отслеживать всю дискуссию. Но и уйти, не сделав пакость, я не мог. Есть такая старая шутка — перевернуть петли на двери, тогда она начинает открываться в другую сторону. Ну, вот…

***

Гермиона долго думала перед сном о том, что ей сказали родители. Несмотря на то, что взрослые люди пытались донести до дочери сам факт фиксации на ней Гарри, Гермиона сделала, возможно, неожиданные выводы. У девочки получалось, что Гарри — на всю жизнь, о чем ей мечталось в детстве. Гермиона думала о заботе мальчика, понимая, что другого ей и не нужно, потому что столько для нее еще никто и никогда не делал. Решив, что Гарри ее вполне устраивает, девочка счастливо закрыла глаза.

Я думал о том, что Гермиона медленно становится не просто Великой Грейнджер, соратницей, непримиримым борцом с врагами Света, а кем-то близким. Мы еще слишком юны для подобных выводов, но, тем не менее, факт остается фактом — мне нравится улыбка этой девочки, ее голос, ее волосы, глаза… Получается, я ей симпатизирую? Вот в этом отношении опыта у меня совсем никакого нет, подобное отношение к девочкам у нас не приветствовалось… Надо будет маму спросить, что дальше делать.

Утро началось с зарядки, душа, уже привыкших соседей по казарме, каких-то очень волшебных глаз Гермионы… Зелья в еде обнаружились, конечно — рассеяния внимания, контроля сознания… Правда, эльфы честно предупредили, поэтому пришло время для очередной пакости, будут все эти «витамины» уэльсцу в чай отправляться, раз он так любит, хотя я бы ему туда соли синильной кислоты сыпанул, но пока нельзя — след могут отследить, а в задачу разведчика умирать за Родину не входит. Если каждый разведчик будет умирать за Родину — у нее разведки по факту не останется.

В ожидании Хэллоуина, который ожидался в пределах месяца, я приглядывался и прислушивался. По некоторым сведениям, младшие Уизли были живы, но это оказалось единственной информацией о рыжиках, по которым никто не скучал. Последняя рыжая, кстати, на факультет не вернулась, по слухам — девочку прокляла мать за факультет. Но вряд ли эти слухи имеют право на жизнь, потому что ситуацию, когда мать проклинает свое дитя, я представить не могу. Тем более за вещи, от ребенка не зависящие. Хотя это же Уизли… В любом случае — это не моя проблема.

Гермиона стала как-то теплее, что ли, ко мне относиться, но на выходных мы возвращались домой, правда, девочка настояла на том, что субботу мы вдвоем у ее родителей, а в воскресенье — у моих и тоже вдвоем. Зачем ей это надо, я не задумывался, а мама только улыбалась. Гера и Гермиона, кстати, подружились, что соратницу, похоже, удивило, вот уж не знаю, почему.

— Ура! Братик! Миона! — а вот сестренке моей Гермиона имя сокращать разрешила.

— Как ты, маленькая моя? — обнял ее, прижал к себе и чувствую, что счастлив. Ну и мама, конечно, как же без мамы…

— Здравствуй, Гермиона, — улыбнулась девочке мама, как-то очень мягко погладив по волосам. Она просто волшебная женщина, невозможно даже описать, насколько. — Сынок, смотри, Люмос! — и над пальцем загорелся огонек.

— Ура! — обрадовался я, потому что мама стала магом — дар развивается, значит. — Празднуем!

Грейнджеры и мама познакомились и даже, кажется, подружились. Что-то это мне напоминает, но вот что именно — не могу вспомнить. Было что-то такое в старых хрониках… Надо маму спросить! Гермиона тоже, кстати, любит разговаривать с мамой… И с моей тоже.

Незадолго до «праздника», Гермиона мне подала мысль о недвижимости Эмрис. На вопрос, есть ли какая-нибудь недвижимость или нет, я ответить не смог, поэтому пришлось писать гоблинам. Сначала я пойти хотел, но соратница показала пальцем на сову, и я понял. Сел и написал письмо, получил ответ, в котором указывалось, что замок есть, даже крепость, но ее надо «принять». Что это такое, я не понял, решив узнать на месте, но соратница…

— Мы идем вместе! — безапелляционно заявила она, что я мог сказать?

— Слушаюсь, — вздохнул, понимая, что просто не переспорю, да и не надо никому устраивать спор по такому поводу, поэтому в воскресенье мы оставили родителей и сестренку общаться, после чего я задействовал порт-ключ. Перенос был так себе — как через мясорубку, но, оказавшись в большом полукруглом зале я, естественно, закрыл соратницу щитом, готовый на все.

— Наследник с невестой, — констатировал какой-то голос, но вот я никого не увидел, так что нападать было бессмысленно. Слова «невеста» применительно к соратнице я не понял, а Гермиона покраснела. Любит она это дело… Некоторые девочки любят плакать, а соратница — краснеть. Ну да кто я такой, чтобы возражать…

— Вы должны пройти к камню рода, — сообщил уже другой голос. — Идите вниз!

Пришлось идти, ибо делать было нечего. Вариант «быстро убежать», по-видимому, отсутствовал, потому оставалось только надеяться на то, что смогу, если не защитить, то хоть дать возможность убежать Гермионе. Мы спускались по ступенькам, когда что-то вокруг нас мигнуло. Выглядело, как тренажерная иллюзия — внезапно лестница сменилась узким и длинным залом, в конце которого угадывался какой-то камень. Когда завизжала Гермиона, я понял, что меня беспокоило — одежда куда-то исчезла. Ну мне-то что, а девочке да, девочке некомфортно, поэтому я спрятал ее у себя за спиной.

Дойдя до камня, обнаружил какого-то старца, сидевшего на нем. Старик, на белобородого совсем не похожий, сидел, опираясь на посох, и смотрел на меня. Соратницу-то он точно не видел. Я остановился, чуть пригнувшись, ибо отсутствие одежды меня ничуть не беспокоило, не девочка чай.