Страница 17 из 59
Ник напрягся.
Он снова покосился на агентов М.Р.Д..
Он прекрасно знал, что шеф полиции имел в виду под «протоколом».
Он также понимал, что это подразумевает.
Такое обманчивое и нейтральное название ничуть не делало процесс лучше, бл*дь. С другой стороны, термин и не создавался для него. Они придумали это слово, чтобы люди не чувствовали себя виноватыми из-за того, что на деле было пытками, санкционированными государством.
Ник сомневался, что им есть какое-то дело до его мнения.
— Ладно, Миднайт, — сказал Ачарья. — Иди с ними. С завтрашнего дня возвращаешься к работе. При условии, что пройдёшь это и медосмотр.
Два агента М.Р.Д. уже направились к нему.
Ник поморщился, посмотрев им в лица.
Он глянул на свои скованные запястья.
Но он не мог противиться этому. Не мог.
Он глянул на двух засранцев, арестовавших его. Впервые с начала разговора усач и его напарник открыто улыбались.
Глава 8. Спаситель
— Мы погрузим вас в сон, — монотонно произнёс голос.
Он принадлежал человеку, но вовсе не звучал по-человечески. По звучанию напоминало скорее машину, нежели большинство голосов ИИ. Это мог бы быть ИИ, как и остальные машины в комнате, вот только Ник смотрел ему в лицо.
— Вы ничего не почувствуете… — продолжал монотонный техник, зачитывая тот же протокол.
— Хрень собачья, — буркнул Ник себе под нос, не сумев сдержаться.
— …Но возможен некоторый ментальный дискомфорт, — невозмутимо продолжал голос. — Мы делаем это, чтобы оценить степень жестокости ваших реакций под натиском определённых стимулов. Мы делаем это, чтобы оценить…
— Вампир я или нет? — сердито пробормотал Ник. — Вы могли бы просто спросить меня, знаете ли. Я вампир.
— Сарказм не помогает этому процессу, детектив. Сотрудничайте, и всё пройдёт быстрее…
— Нет, не быстрее, — сказал Ник.
На сей раз он тоже не сумел сдержаться.
Он лежал голым на металлическом столе, и его кожу покрывали электроды.
Иглы впивались в его плоть. В его руки вверху и внизу. В его грудь. В его виски. Более длинная игла уходила в его живот, изымая ту кровь, что осталась в его организме.
В некоторых этих иглах имелся смысл.
Другие были откровенно бесполезными.
В любом случае, впервые за последние часов десять Ник был охереть как рад, что давно не кормился от Уинтер. Он знал, что часть этого «медосмотра» сводилась к выяснению, что он в последнее время ел, и как много. Если бы он убил тех людей в Верхнем Ист-Сайде, даже с сообщником, он бы совершенно раздулся от человеческой крови.
А так Сен-Мартен уже определила, что организм Ника иначе перерабатывал кровь видящих. Какое-то свойство их крови заставляло её быстрее распадаться после выхода из тела носителя — это как-то связано с их живым светом.
Каким бы ни было научное объяснение, кровь чистокровной видящей вроде Уинтер распадалась в организме вампира намного быстрее человеческой. Она распадалась примерно в 3–4 раза быстрее человеческой крови.
В пять раз быстрее большинства видов нечеловеческой животной крови.
Это также означало, что после кормления от видящего вампир быстрее вновь становился голодным.
Это означало, что вампиры не должны потреблять преимущественно кровь видящих, иначе наверняка убьют тех просто из-за неспособности достаточно долго удерживать их кровь в организме.
Это также объясняло, почему Ник так интенсивно жаждал связи крови с Уинтер, и это желание возникало намного быстрее, чем должно было.
Лара Сен-Мартен после проведённых исследований о том, как разные типы крови сочетаются с вампирской кровью, выдвинула теорию, что именно из-за этого в прошлом вампиры были склонны выпивать слишком много крови у своих партнёров-видящих и потому часто нечаянно убивали их. Это давало весомое биологическое основание для запрета секса между видящими и вампирами.
Она предупредила Ника, что ему всегда надо дополнять кровь своей жены пакетиками человеческой крови (минимум 3–4 пакета в день), чтобы он нечаянно не осушил её сильнее допустимого.
Ник и так это делал просто в качестве меры предосторожности.
И всё же хорошо было знать, что он не просто жадный мудак.
По словам Сен-Мартен, у его нехватки самоконтроля имелись действительные биологические причины. Он просто не мог позволить себе забыть об этом.
Ник смотрел, как они берут кровь из его живота, и заскрежетал зубами.
Он знал, что они ничего не найдут.
Он также знал, что если эта адвокатша, Нора Кинг, хороша в своём деле, то сделает официальный запрос, чтобы «изучить» данные самой. Хоть алиби, хоть нет, это придаст убедительности её заявлению, что Ник — не тот преступник, которого они ищут, и не может быть им.
Его содержание крови будет низким.
В последний раз он выпил пакет крови вчера в полдень, и это было слишком давно по ряду причин. В его организме определённо недостаточно крови, чтобы сделать правдоподобной гипотезу, будто он недавно выпил десятерых человек… или даже эквивалент пятерых человек (если даже он не осушил их полностью).
Конечно, этот процесс сделает его более голодным, бл*дь.
Сейчас Ник был настолько голоден, что это наверняка похерило психологические данные.
Психологический дискомфорт никуда не девался.
Ему не бывало холодно, но по нему вспышками прокатывалась боль, вызванная металлом и коктейлем из органики, который они вводили в его вампирские вены.
Это ощущалось как осушение.
Такое чувство, будто они осушали его кровь.
И да, в каком-то смысле это похоже на карму, но это заставляло более примитивную и животную сторону Ника паниковать.
Он чувствовал смягчающие препараты, которые ввели ему для успокоения, но это лекарство не успокаивало. От него становилось сложно двигаться. Сложно думать.
Ни то, ни другое не дарило спокойствия.
Он не мог заснуть.
Это не как анестезия для людей во время операции.
Люди притворялись, будто это работало так, но они должны были знать, что это ложь. То, что они называли «сном», ощущалось скорее как паралич с пребыванием в полном сознании.
Почему они говорили им такое дерьмо? Они думали, что все вампиры тупые?
Или это какая-то дразнящая насмешка?
Ник закрыл глаза, подавляя очередную волну тошноты.
Он уже был под наркотиками. Та металлическая нанотехнологичная кровь (или что там они влили в эту бл*дскую капельницу), вызывала такие ощущения, будто его тело медленно превращалось в камень. Он не понимал, какой в этом смысл. Если они хотели разговорить его, то могли бы просто спросить, но они не задавали вопросов. Он подозревал, что они смотрели на волны его мозговой активности. Но что это им давало?
Надо спросить у Сен-Мартен.
Надо спросить у неё, что это такое, и что надо при этом делать.
Он не осмеливался думать об Уинтер.
Он не мог думать об Уинтер… или Тай… или Мэле.
Он даже не знал, поможет ли это.
Они никогда не объясняли это как следует — ему или какому-либо другому вампиру. Ему говорили, что это мера подготовки, успокоения…
…Ник открыл глаза.
Он слышал тяжёлое дыхание, резкие, надрывные вдохи и выдохи.
Над головой простирался высокий потолок.
Белый как кость гипс. Деревянные балки.
Прекрасная работа мастера.
Перед ним тянулась одна стена, покрытая ножами. Покрытая сверкающими, острыми мечами, копьями, кинжалами, ножами в идеальном состоянии.
Они блестели в потолочном освещении.
Они были идеальными, нетронутыми.
Тяжёлое дыхание сделалось громче, перемежалось тихими всхлипами.
Ник слышал в этих звуках боль, отчаяние.
Он чуял кровь. Часть этой крови уже умирала.
Но не её. Не женщины, которая полуголой лежала у его ног в шёлковом халате. Её волосы были убраны шпильками и резинками. Похоже, она приняла душ после сделанной укладки и заколола волосы, чтобы они не потеряли форму.