Страница 21 из 81
- Но, конечно же, ваш отец так честен, щепетилен и благороден, что…
- Да, уж он самый бонтонный тюремщик во всем Техасе. А то зачем бы мне понадобились потайные ящики в моих бельевых комодах? Если он увидел, что здесь… Знаешь, Черепуша, мы ведь должны выглядеть очень эффектно: греческую богиню изысканно соблазняет романтичный черно-серебряный скелет - совокупление богомола с майским жуком. Именно такая мизансцена, какие папочка строжайше запрещает вводить в наши спектакли, щепетильный старый Кромвель! А где ты спрятал заявку и карту, Черепуша? Наде-юсь,ты не забыл их на небесах?
- Я храню их на себе, принцесса.
- Чудненько, - прошептала она, нежно поглаживая это хранилище. - Скажи, Черепуша, как тебе показалась нынешняя мексиканская ситуация? Я спрашиваю серьезно… Нет-нет, это тоже продолжай! Ответь честно.
- Надеюсь, тебя это не оскорбит, Рейчел, но детское, словно бы добровольное раболепствование ваших испано-американцев… испанских техасцев, хотел я сказать, мне кажется гнусным. А эти кибернетические ошейники - мерзость!
- Интересно! - выдохнула принцесса. - А твое отношение к революции? Нет, продолжай!
Должен признаться, что ее быстрые неожиданные вопросы несколько выбивали меня из ритма, точно короткие прямые левой, пусть они и точно соответствовали моей философии одновременного удовлетворения любопытства на всех уровнях. Но я собрался с силами и продолжал - на обоих уровнях.
- Революции в Циркумлуне и в Мешке? Нет. Если не считать пуританских загибов, длинноволосые слишком для этого умны. Кроме того, мы абсолютно взаимозависимы, а все выигрышные карты и так в руках длинноволосых. Здесь у вас? Не знаю. Судя по моим первым впечатлениям, рассчитывать на революцию, устроенную мексиканцами, можно не больше, чем на бунт младенцев. Эмоционально я сторонник революций. Мои любимые роли - Кассий, доктор Штокман в ибсеновском "Враг народа", Дантон, лорд Байрон, Ленин, Сэм Адаме, Фидель Кастро, Джон Браун и Хо Ши Мин.
- Я просто вижу тебя Кассием! "А Кассий тощ, в глазах голодный блеск" - Цезарь словно тебя описывал. Ты хочешь пожрать малютку Рейчел? Станцевать с ней Вальс Смерти? Обещаешь? Или ты все-таки Хо? В чем-то ты схож со зловещим азиатом приключенческих романов: "Берегись, Америка! У тебя есть напалм и атомные бомбы, но у меня есть мои черные скорпионы, мои гигантские сороконожки, мои пауки с алмазными глазами - они прячутся во мраке и вдруг прыгают!" Ух! Или, может быть, я сумею создать драму вокруг легендарного героя мексов, их Эль Скелето? В его роли ты будешь великолепен! Но папочка… Послушай, милый, у меня просто фетишизм развивается… этот твой скелет… Не мог бы ты вылезти из него хотя бы на минутку? Вдруг ты недооцениваешь свои естественные силы? Моим смешным холмикам твои руки кажутся такими могучими!
Признаюсь, я был расстроган до глубины души. Почему-то теперь я обрел способность яснее разглядеть мою восхитительную восьмифутовую бледную богиню в ее художественно смятом одеянии. Она купалась в таинственном серебряном свете, и мной овладела полная бесшабашность.
- Послушай, радость моя, - зашептал я, - если мы будем осторожны…
Не знаю, что произошло бы в следующее мгновение… Вернее, я прекрасно знаю, что произошло бы в следующее мгновение, и какой катастрофой было лишиться его, - а вернее, насладиться им, - но в любом случае Рейчел-Вейчел оттолкнула меня, предостерегающе шепнув:
- Идут!
Тут я услышал приближающиеся шаги у нас за спиной, нервно разгладил мешкостюм и заставил себя дышать ровнее. Секунду спустя ее одеяние и серебристые волосы были в полном порядке, она протягивала мне марихуанку, говоря невозмутимо:
- Прошу вас, сеньор Ла Крус. "Нарко-идеал" из Чиуауа. Папочка любит повторять, что чистый табак не для настоящих мужчин.
С некоторым трудом затягиваясь смолистым дымом, я поглядел на горизонт и только тут сообразил, что "таинственный серебряный свет" лила на нас луна, восходящая за черным силуэтом одного из пеньюарных маячков. Словно в тумане я сообразил - и сердце у меня тревожно сжалось, - что не только лишился сладостной минуты с Рейчел-Вейчел, но уже опаздываю на свидание с Ла Кукарачей.
Ярко вспыхнули фонари патио. Следуя примеру Рейчел-Вейчел, я неторопливо встал и небрежно повернулся - правда, несколько испортив эффект, потому что лязгнул экзолоктем о тазовый пояс. Сквозь грингодверь как раз входили губернатор Ламар и прочие четыре шишки - все с довольно мрачными лицами, а также Эльмо, который выглядел встревоженным.
- Крайне сожалею, что вынужден прервать ваш тет-а-тет, - сказал губернатор любезным тоном. - Надеюсь, вы не скучали, сеньор Л а Крус, и моя дочурка сумела вас занять.
В ответ я только судорожно вздохнул.
- А теперь тебе пора баиньки, душка, - продолжал он. - Нам надо обсудить с сеньором кое-какие дела.
- Но, папочка…
- Душка!
Надменно пожав плечами и сжав губы в ниточку, высокородная Рейчел-Вейчел обернулась ко мне и произнесла с холодной вежливостью:
- Спокойной ночи, сеньор Ла Крус. Надеюсь, у нас будет случай продолжить нашу чрезвычайно интересную беседу. - И она протянула мне руку ладонью вниз.
Я пожал эту руку, наклонился и, хотя на поцелуй не решился, нежно царапнул по ней указательным пальцем.
Рейчел-Вейчел с ледяным равнодушием вышла через грингодверь, не глядя ни вправо, ни влево.
Итак, ясно: единственным шансом найти успокоение моим издерганным нервам, и особенно обманувшейся парасимпатической системе, остается Ла Кукарача.
Но честно говоря, меня куда больше заботили стоящие передо мной пятеро угрюмых техасцев с рублеными лицами, и теперь в основном работали мои симпатические нервы, посылая в кровь адреналин. В моем сознании похоронными процессиями двигались старинные истории о том, как в патриархальных обществах мстили соблазнителям дочерей, похитителям сестер и просто нежелательным влюбленным. Рейчел-Вейчел почти открытым текстом сказала мне, что папочка постоянно шпионит за ней. Так неужели он оставил ее в патио без наблюдения? Уж конечно, он установил микрофоны в ложах! А я выболтал не только свою нелепую страсть, но и тайные причины моего прилета на Терру. Эротоман безмозглый!