Страница 20 из 81
- Ах да, про ученых! Видите ли, принцесса, сто с лишним лет они в эстетическом смысле были - и остаются - пуританами. Им крайне необходим катарсис, который они обретают благодаря нашим спектаклям - от самой высокой трагедии до самой низкой комедии. Но среди них всегда находятся такие, чьи бурные, еще не обретшие катарсиса желания маскируются под высокую научную совесть, и они требуют обуздать нас или вообще изгнать. Они обвиняют нас в страшнейшей сексуальной распущенности, воровстве, политической и социальной безответственности, развращении молодежи и личной неопрятности - в том, например, что мы не стерилизуем наши ночные отходы, прежде чем вернуть их в экологический цикл, - короче говоря, во всем, в чем только ни обвиняли актеров с тех пор, как Эго, Первый Пещерный Экстроверт, не сплясал перед вечерним костром для честной публики.
- Извините, капитан, но ваша левая ручная экзокость врезается мне в шею, - перебила Рейчел-Вейчел. - Да, так гораздо лучше. Скажите, вы относите меня к молодежи? То есть в Смысле развращения? Нет-нет, продолжайте… и рассказывать тоже.
- В настоящий момент наибольшим влиянием на циркумлунцев пользуется пуританская фракция, включающая несколько больший процент носителей русского наследия, чем лиц американо-западноевропейского происхождения. В связи с отменой Интердикта они требуют, чтобы не только нас, актеров, но и всех мешковцев, которые не заняты частично выполнением технической работы для длинноволосых, депортировали на Землю. Подавляющее большинство циркумлунцев этого не хочет - ведь мы для них почти единственный источник развлечения и выпускания паров, - но, будучи до последнего мужчины (и женщины!) респектабельными технократами, они не решаются возражать вслух весьма голосистому суперпуританскому меньшинству. Естественно, нам остается лишь один выход: откупиться от властей предержащих циркумлунной валютой - то есть пополнением фондов для приобретения у Терры отсутствующих на луне элементов и материалов. И я приехал на Землю, Рейчел-Вейчел, чтобы приобрести валюту, которая оградит от депортации всех мешковцев и, в частности, персонал и реквизит Сферического театра Ла Круса.
Я почувствовал, как она взволнованно задрожала под моими пальцами.
- Вы будете гастролировать здесь, чтобы собрать необходимые суммы?.. Нет, не переставайте: вам же надо поддерживать репутацию страшнейшей сексуальной распущенности, а мне - поступать наперекор папочке. Но если так, то почему бы вам не начать гастроли в Далласском Малом театре в "Смерть берет отпуск" в заглавной роли? Я сумею это провернуть, а денег у папочки сверх головы.
- Увы, принцесса, врачи заверили меня, что даже в экзоскелете и часто подолгу отдыхая, я могу пробыть на Терре, не претерпев необратимых физиологических повреждений, одну неделю, с натяжкой две, но уже рискуя. Они подчеркивали, что мне особенно противопоказано… - Я оборвал фразу вместе с мыслью, которая ее подсказала. Среди видов деятельности, особенно мне противопоказанных по утверждению врачей, была и та, которой я занимался в эту минуту, и мне не хотелось внезапно усомниться в том, что мои психосоматические нужды мне известны лучше, чем врачам. Во всяком случае, не сейчас, когда я уже нахожусь на борту первобытнейшей из ракет, и отсчет времени начат. А потому я удовольствовался тем, что сказал:
- Нет, принцесса, здесь я ни в каких спектаклях участвовать не намерен.
Она не возобновила эту тему и как будто не заметила моей оборванной фразы. От сгущающегося мрака, а, может быть, и от моих тонких манипуляций глаза Рейчел стали больше, исполнились сияния. Ее голос порывисто вибрировал.
- Знаешь, Черепуша, я, кажется, в тебя влюбляюсь. Еще в детстве меня вдруг охватывало отчаяние, и я мечтала, что ко мне в облике темного рыцаря явится Смерть и унесет меня. Я заиграла до дыр три пленки с шубертовской пьесой "Смерть и дева". И вот теперь ты здесь. Ты совсем как Смерть в "Седьмой печати" и ведешь меня в грезовом танце - то есть если бы Макс фон Сюдов играл не Рыцаря, а именно Смерть. Послушай, Черепуша… нет-нет, не останавливайся… А как же ты раздобудешь здесь деньги для спасения своего театра? Я бы тебе дала, если бы папочка не скряжничал, чуть речь заходит о моих карманных расходах.
- Открою тебе тайну, Рейчел-Вейчел, - сказал я несколько осевшим басом, потому что она просунула три пальца между моими экзоребрами и трепетно водила ими по моей груди. Какого черта! Я и так наговорил ей куда больше, чем собирался, так почему бы и не прирезать свинью до конца, как выразился бы Эльмо. - До того, как мой дед улетел из Испанского Гарлема, он купил у впавшего в нищету старателя-алеута заявку на разработку ископаемых вблизи Йеллоунайфа в Канаде… то есть Амарильо-Кучильо в Северном Техасе. Считалось, что заявка эта - пустышка, но алеут, купивший ее у индейцев племени кри, подробно исследовал район и обнаружил, что именно там находится Пропавший Уранинитовый Шурф Чокнутого Русского, и он нанес на карту точное местоположение. Мой отец бережно хранил заявку и карту, как тайный козырь, чтобы в час нужды вернуть благосостояние роду Л а Крус. Пока продолжался Интердикт, Они были бесполезны, но теперь, когда он снят, а для нас и всего Мешка настали тяжелые времена, отец послал меня сюда продать заявку или предъявить права на прибыли, если за этот срок кто-то еще отыскал шурф и начал противозаконную разработку.
- О! Папочка у тебя, Черепуша, наверное, самый последний… мечтатель, - томно прошептала Рейчел-Вейчел. - Нет, я знаю, что у тебя все получится, - поспешила она добавить, и темное изумление в ее глазах достигло предела. - Поцелуй меня, Черепуша.
Осторожно наклонив голову так, чтобы не прикоснуться к ее лицу ни титановыми пластинами щек, ни подбородочной скобой, я прижал свои губы к ее губам. Ее пальцы заскользили по моей спине между титановой позвоночной балочкой и решеткой экзоребер. Некоторое время мы, постанывая, целовались. Затем она отодвинулась с более громким стоном, в котором мне почудился шепот:
- Приди, Возлюбленная Смерть… - А затем голосом средней бодрости она спросила: - Надеюсь, ты не оставил заявку и карту в своих вещах? Папочка наверняка перерыл их, прорентгенил и прошпионил.