Кровоточащие сердца (ЛП)

Он был вампиром.

Они знали, что он вампир. Ему не нужно было скрывать эту информацию, потому что он думал, что у него будут проблемы с Церковью. Если быть честной, у нее были сомнения по поводу всего этого.

До сих пор герцог не давал ей оснований думать, что он опасен. Глупо, да. Заманчиво. Но он не казался кровожадным или жестоким.

И это бросало вызов всему, что она знала о вампирах. Все, что она считала правдой, теперь вдруг показалось ложью. Она хотела знать больше, и это было несправедливо. Она не могла знать больше, иначе вся ее жизнь перевернулась бы с ног на голову.

Он вышел из того, что должно быть шкафом, с огромным платьем в руках. Оно растеклось по его предплечьям и по полу, как белая пена моря.

— Это должно прекрасно смотреться на тебе.

— Что, прости? — она покачала головой. — Я не могу носить белое.

— Ты собираешься вскоре стать невестой? — его взгляд стал пылким, сверкал, пока он разглядывал ее. — Если да, то это было бы к неудаче. Но если ты не планируешь свадьбу, то можно и надеть белое.

Она испортит шелк. Мэв никогда не носила белое, потому что на ее одежде всегда были пятна. От крови и рвоты до грязи и пепла, она не могла удержаться от вытирания рук о бедра.

— Нет, — пробормотала она. — Так не пойдет.

Он положил белое платье на кровать и встал за ней. Медленно герцог протянул пальцы и взялся за корсет.

— Ты можешь это надеть.

Первый рывок удивил ее, хотя и не должен был.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ты овладела сложным навыком снятия корсета самостоятельно?

— Да, — ответила Мэв. — Я живу одна. Я сама одеваюсь, в отличие от тебя, по-видимому.

— Ах, — его пальцы замерли, но затем она почувствовала, как он снова потянул. Сильные пальцы скользили под натянутые шнурки, дергая, пока длинная нить не распуталась. — Почему бы нам не сделать вид, что ты этого не говорила?

Она должна была сказать нет. Остановить его и надеть проклятое платье самостоятельно. Но она не могла дышать. Все ее тело покалывало в надежде, что его пальцы случайно коснутся ее спины, хотя под одеждой было нижнее платье.

Что в нем такого? Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Мэв очень давно не хотела, чтобы кто-нибудь прикасался к ней. И почему первый должен быть вампиром? Он скорее высосет ее кровь.

Ранки на ее бедре пульсировали. Не болью, а напоминанием о том, что он пытался соблазнить ее очень рано. Если он мог проникнуть в ее комнату, пока она спала, то что еще он мог сделать?

Мэв не знала, что такого в нем, но ее тянуло к нему, как мотылька к огню. Он пробудил в ней желание, которое она не хотела игнорировать, а это было редкостью для нее.

Это был такой позор, что ей придется убить его, когда все будет сказано и сделано.

Мэв держалась за платье спереди, пока оно расстегивалось. Если бы она отпустила, то вся ткань сползла бы к ее талии. Он потянул за шнурок у поясницы и придержал для нее юбки.

Герцог тяжко вздохнул.

— Отпусти, Мэв.

— Я не знаю, хочу ли.

— Я ничего нового не увижу, — он склонился, его губы задели ее плечо. Едва ощутимо, чтобы она задалась вопросом, касался ли он ее. — Много раз уже все видел.

— Как романтично сказать такое полуодетой женщине в твоей спальне, — она почувствовала, как румянец растекается от ее груди к шее.

— Когда мужчине больше четырехсот лет, все приличия выбрасываются в окно, — он прошел перед ней и подмигнул.

Он только что…

Герцог поднял платье с кровати и встряхнул его. Это было потрясающее платье. Бело-кремовые оборки расходились от ее талии большим кругом плотной ткани. Корсет обнажал ее шею и плечи. Небольшой кружок ткани обрамлял плечи, прозрачный с крошечными жемчужинами, пришитыми, как звезды. Рукава свисали до ладоней, и она видела, что он уже положил на кровать такие же прозрачные перчатки.

— Давай, — снова сказал он. — Я тебе помогу.

Она ругала себя, когда ослабила хватку. Ткань упала к ее ногам с жутким шорохом, и она осталась в простой хлопчатобумажной сорочке.

Она была покрыта. Мэв напомнила себе, что она полностью закрыта. И все же жар его взгляда заставлял ее чувствовать себя голой.

Он встряхнул платье еще раз.

— Мы не хотим опоздать.

— У тебя замечательная выдержка, если ты вампир, — Мэв знала, что подстрекать его было плохой идеей. Никто не хотел соблазнить вампира, чтобы тот их укусил, и все же, разве это не будет доказательством, которое ей нужно?

Она смотрела, как он расстегнул платье и устроил его у ее ног.

— Выдержка? — повторил он с тихим смешком. — Положи руку мне на плечо, чтобы не упасть.

Она осторожно опустила ладонь и почувствовала, как мышцы напряглись под ее пальцами. Боже, его спина была массивной. Каждое движение под ее пальцами могло заставить ее пошатнуться. Какого роста был этот мужчина?

Мэв покачала головой и надела платье. Он зашел за нее, его ладони скользнули вверх по ее ногам, когда он поднял платье. Его суставы были не мозолистыми, а ледяными. Он не торопился, касался каждой ее частички. Всю дорогу по бокам, пока она не забыла, что было вверху, а что внизу.

Никто из них не говорил, даже пока он туго завязывал корсет. Но затем, о, он скользнул рукой по ее ребрам к животу и притянул ее к своей груди.

— Это не выдержка, дорогая Мэв. Это понимание, когда дразнить, а когда искушать.

И снова он сказал что-то, что было так близко к признанию, но слова были обтекаемыми.

Прохладное прикосновение исчезло, и еще больше льда сжало ее горло. На секунду ей показалось, что он схватил ее за шею. Но когда она посмотрела вниз, он застегнул нить прекрасного кремового жемчуга на ее ключицах. Достаточно, чтобы сделать заявление, но недостаточно, чтобы выглядеть вычурно.

Затем он повернул ее, и выражение его лица обжигало.

— Ты прекрасна, — сказал он. — И убийственна в своей красоте. Смотреть на тебя — значит чувствовать боль, Мэв Винчестер.

И почему это была самая замечательная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей?

Она заправила прядь волос за ухо и кашлянула.

— Может, нам стоит отправиться в оперу, ваша светлость?

— Пожалуйста, — он взял ее за руку и опустил ее ладонь на свою. — Сегодня вечером я Мартин.

ГЛАВА 16

Мэв была тихой в карете, когда они отъехали от замка? Да. Она не знала, что ожидать от оперы так далеко от Лондона, и она не знала, поедут ли они в оперу вообще.

Белое платье с голыми шеей и плечами? Она легко могла ехать в гнездо вампиров, и Герцог мог предложить ее как странное угощение или жертву. Она не знала, куда они ехали, и вернется ли она.

Она оглянулась на замок, тень прошла перед окном, и она знала, что Леон следил. Он ясно дал понять, что не поддерживал этот ненужный риск.

Она удивится, если он останется после этого.

Герцог сидел перед ней, снял свои перчатки.

— Ты нервничаешь.

— Да.

— Объяснишь, почему?

Она не хотела. Не хотела, чтобы ему было проще привязаться к ней, не хотела, чтобы он мог легко использовать ее страх. Она не могла доверять ему. Вообще. И это было настоящей проблемой.

Она медленно повернула голову и посмотрела ему в глаза.

— Я не какая-то забитая женщина, которой нужно помочь, Мартин.

— Ах, мое настоящее имя в твоих устах звучит намного лучше, — он отклонился, широко расставив ноги и занимая слишком много места. — Скажи, почему ты думаешь, что я бы предположил что-то другое? Я встретил тебя, Мэв. Я знаю, что ты не та, кому нужна моя помощь. Хотя я не понимаю, почему ты вообще решила, что я так думаю.

— Зачем еще ты ведешь меня в оперу? Ты ясно дал понять, что взял меня только потому, что знал, что я там никогда не была. Может, это игра едой?

Если бы он еще сильнее закатил глаза, то увидел бы затылок. Мартин наклонился и потянулся к ее рукам. Ледяное прикосновение прожгло ее тонкие перчатки.

— Это не жалость, Мэв. Я веду тебя в оперу, потому что хочу, чтобы ты насладилась музыкой. И все.