Позволь мне, Грейнджер

Чёрт возьми. Грейнджер не знала, что и думать. Да, проще сложить дважды два, и всё. Но… как? Как она… Ладно, хорошо. Она не уверена — это лишь её догадки. Бурное воображение и, возможно, она заболела. Именно. И Малфой… Она не ожидала, что он окажется таким. Взрослым. Привлекательным. Галантным, наконец, если не брать в расчет это грубое поведение, когда он тащил привел её сюда. Но Гермиона должна признаться — здесь ей дышится проще. На воздухе. Без приторных духов дам высшего света. Без взглядов. Даже в присутствии Драко девушка чувствовала себя лучше, чем там.

— Нам нужно поговорить, Гермиона. — Драко заметил, как правая рука девушки снова поднялась к цепочке. Точно так же, как и тогда при разговоре об Уизеле. — Он был тебя недостоин.

Сказал. Потом подумал. В духе Малфоя, когда дело касается Грейнджер.

— С чего ты… — она осеклась, возвращая прежний «строгий» прищур глаз. — Это тебя не касается! Что ты устроил, Малфой? Ты в своём уме? Мне необходимо быть там. Это моё задание. Я не могу отсиживаться тут, нюхая цветы и… — Драко достал пачку сигарет из кармана, слушая, как тараторит Грейнджер. Господи. Боже. Мой. Он действительно скучал. — И твои сигареты… — медленно закончила девушка, отступая на шаг. — К-курить вредно.

Девушка тут же прикусила язык, наблюдая, как Малфой подносит кончик палочки к сигарете, не разрывая с ней зрительного контакта.

«… Для чего ты куришь?»

«Не знаю. Это расслабляет. Дает время уединиться. Знаешь, когда вокруг тебя слишком много людей, курящему человеку не нужен повод выйти. Ты просто берешь и делаешь это… В этом моменте я чувствую связь с собой. Со своими мыслями…»

— Ага, — бросил Малфой, затягиваясь. — Вредно. Но знаешь, что вреднее?

Нет. Нет. Нет.

Гермиона не знала. Не хотела знать, черт возьми. Не хотела видеть и чувствовать, как ломается шаблон. Как предательские мысли возвращаются в день, дни их споров о вреде никотина.

«… Вреднее сигарет только ты, Авис. Сладкое портит зубы, знаешь ли, но ты продолжаешь употреблять всё присыпанное сахарной пудрой…»

— Малфой… — она выставила руку вперед, замечая, как мужчина приближается к ней. — С-стой. Стой, пожалуйста… — Грейнджер начала задыхаться.

Она не боялась его. Нет. Она, мать его, готова провалиться сквозь землю.

Соберись, Гермиона.

Она чувствует, как спина выпрямляется, становясь ровной. Идеально ровной. С каждым его шагом Гермиона вдыхает будто в последний раз.

И вот опять.

Вдох.

Его шаг. Медленный, мучительный. И улыбка. Только он мог улыбаться так, загнав Гермиону в ловушку.

Её шаг назад. Его шаг к ней.

А Драко мысленно спалил к чертям этот закуток розария.

Слишком много пространства. Именно сейчас, сейчас ему ненавистно это место, потому что своеобразный балкон, усыпанный цветами, только и делает, что отдаляет его от строптивой ведьмы.

— Грейнджер… — протягивает, упиваясь её вздрагиванием. — Или лучше, — ухмыльнулся, — Авис.

Малфой не скупится. Произносит с наслаждением и уверенностью. Гермиона поджимает губы и останавливается, чувствуя препятствие за своей спиной. Лёгкий, грациозный взмах палочки, и Грейнджер оглядывается на щебечущих вокруг неё птиц. Так чертовски подходящих под цвет её платья. Прозрачно голубые с блеском перламутра. Магия Малфоя окутывает их серебряными всполохами. Уголки её губ дергаются. Она резко останавливается. Оглядывается назад, делая маленький шаг в сторону, и не успевает вскрикнуть, как Малфой притягивает её за предплечья, ударяя об собственную грудь. Она видит, как уголек тлеющей сигареты летит с балкона. Нервный смех. Его грудь прямо перед её носом.

— Малфой…

Тихо. Еле слышно произносит она, вдыхая его запах. Страх поднять голову, столкнуться с серыми глазами растёт в геометрической прогрессии. И он так близко, что невыносимо, невозможно не чувствовать грохочущие удары сердца в его груди.

— Грейнджер, — невесомыми прикосновениями пальцев мужчина прошёлся вверх по её руке. Вольно, словно так и нужно, так правильно. Драко положил ладонь на её плечо, ведя большим пальцем по выпирающей ключице. Удовлетворенный, тихий звук, что вырвался из его груди, заставил Гермиону распахнуть глаза и обвести очертания его лица. Острые скулы и подбородок. Темные брови, что так контрастируют с цветом волос. Тени ресниц, что падают под глаза. И запах… свежесть и табак. Несочетаемое. Такое неправильное и одновременно самое верное представление о нём.

— Почему так? — Голос девушки захрипел, она сглотнула и удержалась от того, чтобы закатить глаза на его ухмылку. Драко фыркнул, но Гермиона продолжила. — Мы не в школе, Малфой. Это не какая-то шутка. Мне… мне… — Сорвалась. Тысячи мыслей и догадок, почему он это делал, вихрем закрутились в голове.

— Гермиона, — нежно, на уровне с шумом летнего ветра произнес её имя. — Нужно было сделать это давно. Забрать тебя, — ответил он на немой вопрос девушки, что шмыгнула носом. — Признаться. — С каждым словом Драко чувствовал освобождение. Как с плеч падает десятилетний груз невысказанных слов. — Я никогда не подходил тебе. Я думал, что ты счастлива. Думал, что Уизел делает тебя счастливой. — Он почувствовал холод, пробежавший по позвоночнику. Малфой отмахнулся от этих мыслей и, отбрасывая пряди волос Грейнджер назад, взял в ладони её лицо. Драко провел подушечками больших пальцев под ресничками Грейнджер, наклонился, медленно, словно спрашивая разрешение. Девушка затаила дыхание, когда теплые, мягкие губы коснулись её щеки. Малфой поймал солёную каплю и вернулся в исходное положение. — Всё началось в школе. Не знаю, когда. Не могу вспомнить точно, наверное, после третьего курса. Ты была такой сучкой. Такой всезнающей и рвалась впереди всех и во всем. Вечно твоя вытянутая рука и этот кустарник на голове. — Он грустно засмеялся, а Гермиона, подняв руку, стукнула его в плечо. Малфой прикусил губу от её прикосновения. Грейнджер несколько раз моргнула, и Драко, заметив её взволнованность, накрыл её ладонь своей, оставляя ту на своём теле. — Потом Святочный бал. Ты была такой красивой, — он выдохнул, — словно нереальной. Там был Крам. Дурмстранговская выскочка. Я не смог… не смог набраться храбрости. Мне казалось: задевать тебя, подтрунивать, нарываться на оскорбления и оскорблять тебя было лучше, чем твоё игнорирование. Лучше, чем ничто. Понимаешь? Потом… Ты начала встречаться с рыжим. Ты казалась счастливой. Улыбалась и отдавала своё тепло ему. Поттеру и Семейству Уизелов. Я не стал бы… Ну, знаешь, отнимать у тебя это. Я хотел, — резко вставил он, — очень хотел. Подойти. Взять тебя за руку и увести с собой. Куда угодно, лишь бы мы смогли принять друг друга. Могли спорить о чёртовых сладостях и вреде сигарет. Мерлин, — мужчина покачал головой, — я даже согласен был бы на этот ужасный комок шерсти, что живет с тобой.

— Живоглот, Драко. Его зовут Живоглот, — Гермиона закусила щеку изнутри, сдерживая смех. Драко нахмурил брови. Его ладонь слегка сжала её плечо. — Что?

— Ты первый раз назвала меня по имени, — сказал он хрипло. — Я узнал давно, что вы расстались. Примерно год назад. Я не мог с тобой связаться, найти или узнать, где ты живешь. Была мысль обратиться к Поттеру, — признался он, спустя небольшую паузу. — Да, не смотри так на меня. Видишь, до чего ты меня довела. А потом вещатель…

— Это твоих рук дело? — тут же выпалила девушка, но не злобно, скорее с любопытством.

— Клянусь Салазаром, нет. Всё, что я говорил — правда, Грейнджер. Я не знал, что это ты… сначала. Но после некоторых сопоставлений фактов вывод пришел сам.

— Почему же…

— Не сказал? — хмыкнул Драко и, опустив руки на талию Грейнджер, приподнял её и поставил на низкий постамент. Она стала чуть выше его, и их взгляды идеально пересекались. — Много раз хотел. Боялся, что не буду соответствовать твоим ожиданиям. — Новая слезинка покатилась по щеке девушки, и Драко смахнул её, проведя тыльной стороной ладони. — Гермиона… Ты знаешь меня. Узнала лучше, чем кто-либо, за пару месяцев. Я не лгал. Ни в чём и никогда. Ты лучшее, что со мной случалось за последние десять лет. Это, — он обвел рукой пространство вокруг себя, — всё и есть мы. Каждый вечер я сидел здесь, — он указал рукой на два высоких стула с резными спинками, — и писал тебе о том, как прошел мой день. Читал твои письма и представлял твой голос, таким, каким помнил. Ты знаешь меня, так же как и я знаю тебя.