Страница 1 из 8
Непрерывное постукивание ногтями по дереву стола ничуть не отвлекало Гермиону от поглощения строчек с ветхих страниц фолианта.
Грейнджер любила свою работу. Ей нравилось проводить время в отделе тайн. Она ценила умиротворяющее спокойствие и силу этого места.
Возможно, именно тогда всё и началось.
Почти ежедневно проходя мимо секретных дверей, ведущих в запретные зоны, она, подобно совершению ритуала, каждый раз оборачивалась на одной из них.
Комната любви.
Всегда заперта. Всегда охраняема.
Нервно покусывая губы, Гермиона прижала рабочие материалы к груди, удерживая записи рукой, обещая себе больше так не делать: не смотреть, не желать познать.
Не хотеть — почувствовать.
Отношения с Роном, не единственным, но первым мужчиной в её жизни, закончились на легкой ноте: расставание произошло почти безболезненно. Девушке и в голову не приходило, что, чем дальше — тем слабее. Чем дольше они будут вместе, тем отчётливее она, возможно и Уизли, станут осознавать, что они не могут… Просто не смогут стать ближе, чем друзьями с привилегиями.
Друзьями, которым не повезло стать любовниками. Такими, чтобы глаза горели, чтоб задыхаться без его запаха, чтоб весь мир переставал иметь значение, когда его нет рядом, чтоб, просыпаясь вместе, первой мыслью было убрать непослушные пряди челки со лба, чтоб завороженно наблюдать за каждой родинкой на теле, невесомо проводить пальцами по чувствительным местам и скрывать улыбку от наблюдения бегущих мурашек по коже…
Она любила его и никогда не отрицала привязанности, но что-то внутри… Что-то жаждущее и трепетное нашёптывало прямо в ухо: «Не твоё…»; «Будь смелее…»; «Позволь себе почувствовать…».
Беря с собой маленькую свечу с запахом жасмина, девушке хотелось воссоздать атмосферу дома. Своей небольшой, но уютной квартиры, что располагалась недалеко от Министерства. Запах свежести и цветов смешался с ароматом старых книг, кожаных переплетов и собственных духов, создавая уникальный коктейль из ощущений и ассоциаций.
Старый экземпляр вещателя, что Грейнджер нашла посреди пыльных полок, служил ей подставкой под корешок книги.
Возможно, именно тогда, когда шкатулка впервые вспыхнула сиреневым маревом, привлекая её внимание, — всё началось.
Гермиона позволила себе — почувствовать. Позволила сыграть в игру, не подозревая, к чему это приведёт. Не думая, что ради него, того, кто подписывался одной лишь буквой, она сможет променять свою уютную гостиную на тёмный кабинет в отделе Министерства на ближайшие несколько недель.
Всё началось с его первого послания.
Она потянулась к невзрачной коробочке. Слабое свечение не меркло, пока девушка дрожащими пальцами отщелкивала хилый замок и поднимала вверх крышку деревянной шкатулки.
Лист пергамента ещё хранил тепло рук отправителя. Безмолвное удивление Грейнджер и грохочущие удары сердца, что билось в её груди, разорвало полотно тишины, окружавшее девушку. Пока пальцы лихорадочно перебирали лист бумаги в руках, пробуя его на ощупь, она глубоко вдохнула и, приподняв уголок губ, выдула его, обдавая потоком слабого воздуха покрытый испариной лоб.
— Апарекиум, — хрипло произнесла Гермиона, надеясь на что-то и одновременно страшась.
Вдох.
Проявляющие чары сработали, как отлаженный механизм. Буква за буквой невероятно красивым почерком проявилась надпись, вызывая в девушке трепетный восторг внутреннего перфекциониста.
«Кто бы ни активировал вещатель, думаю, вы сделали это ненамеренно. Я удивлён, что он всё ещё может работать».
Выдох.
Медленно, с опаской девушка взяла в руки перо, макнула в чернильницу и, взяв чистый лист, положила перед собой.
Мысли хаотично менялись, капля чернил упала на бумагу. Грейнджер поджала губы и отвела атрибут для письма в сторону.
Кончик пера скользнул по подбородку девушки. Привычка со школьных времен, сопровождающая её до сих пор. Впервые у Грейнджер не было слов, кроме одного банального предложения:
«Да. Вещатель работает».
И снова глубокий вдох.
Сложив записку треугольником, девушка положила её на дно шкатулки, закрыла крышку, и через минуты непрерывного наблюдения слабое свечение оповестило её о получении письма другим обладателем вещателя.
Гермиона постукивала по столу, переходя с пальца на палец. Не удержавшись, она вновь открыла её. По-наивному искренней улыбке не было описания, когда она обнаружила её пустой.
Доставлено — набатом отбивало в её мыслях.
Сложив руки в замок, она подперла ими подбородок, оперевшись локтями о стол. Томное ожидание сводило её с ума. Ей казалось, что прошли часы, на самом же деле — медленно, по песчинке текли секунды.
Слабое свечение вспыхнуло, освещая блеск карамельных глаз девушки. Грейнджер прищурилась, подавляя и сдерживая улыбку.
Все казалось… удивительным. Таинственным и таким… чарующим.
«Кто ты?»
Почувствовав малую толику власти в своих руках, Грейнджер решила позабавиться. Интуиция никогда не подводила девушку. Она знала, что тайное — должно остаться тайным. Ей хотелось почувствовать. Почувствовать себя кем-то другим и в то же время собой. Той, кем она была дома. В своей квартире. В своём мире.
Это станет её секретом.
И в тот момент Гермиона на подкорках сознания поняла: остановись она сейчас, будет жалеть до конца своих дней.
Продолжит — и, возможно, это станет удивительным приключением. Именно тем, о котором она будет думать холодными вечерами, отдыхая в своей небольшой квартире или прогуливаясь по улицам таинственного вечернего Лондона.
«Можешь звать меня — Авис».
Она представила, как отправитель пишет на пергаменте. Ей казалось, что она могла видеть, как красивое перо лежит между пальцев мужчины, как плавно и аккуратно он вычерчивает буквы с завитками. Возможно, и вовсе диктует все волшебному перу, но его голос в этот момент… Она не могла его представить. Не могла вообразить. Пока что.
«Авис, значит… Я принимаю твою игру. М».
Комментарий к chapter one
*Авис — Трансфигурационные чары. Заклятие призыва птиц.
*Веща́тель - Книжное, устарелое: вещающий что-нибудь, предсказатель. (Яндекс.Поиск)
Я не знаю (не помню) — откуда знаю — это слово… Если вдруг кто-то где-то читал или видел, напишите в комментариях, обязательно укажу ссылкой.
========== chapter two ==========
Гермиона терялась в их общении. «М», как назвал себя инкогнито, мог разговаривать с ней обо всем.
Шли недели. С каждым днём это всё больше походило на что-то обязательное: его пожелание хорошего дня, её утреннее приветствие. С каждым днём Гермиона ощущала всё больше потребности в своём новом тайном друге. Девушка могла по несколько минут диктовать перу свой рассказ: о своём дне, о том, где провела время, какое у неё настроение и кто мог его испортить. Его волновало это.
«Оказывается, это приятно. Приятно заботиться о ком-то. Но твои сообщения, длиною в целый письменный лист — меня убивают, мисс Авис. Я ведь могу просто оказаться рядом. Только скажи…».
Тогда они договорились, что всё останется тайным. Их секрет. Ни имён, ни конкретных данных друг о друге. Ничего, что поспособствовало бы раскрытию личности.
Ей нравилось, как он шутил. Она восхищалась его знаниями в области зельеварения и медицины. Он мог говорить о политике и одновременно подстегивать Грейнджер в моменты, когда их мнения не сходились.
Мистер «М» не любил сладкое. Гермиона часто рассказывала о своих предпочтениях в еде, чувствуя, что он с такой манерой общения каждый раз мог закатывать глаза на её тирады. Девушка говорила о раскрывающемся вкусе мороженого, покрытого слоем карамельного топпинга. Он рассказывал о клубах выдыхаемого им дыма.
Они цепляли друг друга. Ей нравилась эта борьба. Это противостояние друг другу. Словно каждый из них пытался что-то доказать. Это заряжало. Подпитывало и разгоняло дух соперничества в какой-то своей странной манере.
Позже она забрала вещатель домой.
Они долго спорили о том, что это — неправильно. Гермиона не могла себе позволить забрать чужую вещь. Не могла поступить так…