Страница 41 из 46
Все, что я вижу — ублюдка, обнимающего Клэр за талию. Он прикасается к ней, держит ее, смотрит в ее глаза. Я тут же решаю, что переломаю каждый палец, который прикасался к ней, а потом сверну ему шею для пущей убедительности.
Я уже несусь через танцпол, отталкивая плечом любого, кто встает у меня на пути.
Хватаю его за плечо, отрывая их друг от друга, говоря:
— Извините, — тоном, который на самом деле означает: «Отвали сейчас же».
— Эй! — возмущенно говорит парень.
— Не говори больше ни слова, если не хочешь остаться без языка, — рычу я.
Парень бросает на меня один шокированный взгляд сквозь свою сбитую набок маску, затем видит безумный взгляд в моих глазах и вместо этого спешит к открытому бару.
— Умное решение, — ворчу я, уже заключая Клэр в свои объятия, где ей самое место.
Ее возмущенное бормотание сменяется ошеломленным молчанием, как только она узнает меня. Теперь ее рука дрожит в моей, когда она смотрит на меня снизу вверх и пищит:
— Ты что, с ума сошел?
— Я сказал, что хочу увидеться.
— А я говорила тебе подождать до завтра! Каждый коп здесь ищет тебя!
— Я не хочу ждать.
Ее глаза дико мечутся из-под маски, когда она замечает, как близко мы стоим к мэру и начальнику полиции.
— Это безумие! — шипит она. — Ты не можешь быть здесь!
Я пожимаю плечами.
— Очевидно, что могу.
— Они поймают тебя!
— Только если ты продолжишь танцевать как заложница вместо спутницы.
Я умело кружу ее в вальсе, исполняемого оркестром из восьми человек.
— Не могу поверить! — бормочет Клэр, все еще краснея под своей маской. — А откуда ты знаешь, как танцевать?
— Я много знаю.
Через мгновение Клэр тихо говорит:
— Наверное, мама научила тебя.
Я киваю, довольный, что она догадалась.
— Ты бы ей понравилась, — говорю я.
— Правда? — говорит Клэр. Затем, тихо смеясь: — Ты совсем не понравишься моей маме.
Я фыркаю.
— Ты планируешь познакомить меня с ней?
— Нет, — говорит Клэр, больше не улыбаясь. — Я бы никогда не стала навязывать тебе подобное.
Еще одна цементная баррикада против возможности того, что мы когда-нибудь будем вместе.
Мне насрать. Я хочу Клэр. Я в ней нуждаюсь.
— Что за парень? — рычу я.
— Мы вместе ходили в школу. И он гей, так что не было необходимости угрожать вырвать ему язык. Я ему не интересна.
— Мне насрать, — говорю я ей. — Только мои руки могут касаться этой талии.
— Ты серьезно? — Клэр усмехается. — Ты накачал меня наркотиками и бросил в квартире!
Мои руки сжимаются вокруг нее, напоминая ей о моей силе. Напоминая уступить мне.
— Ты моя, маленькая птичка. Не заставляй снимать ремень и напоминать об этом факте.
— Невероятно! — Клэр хнычет.
Она серьезно раздражена на меня. Мне все равно — я так близко к ней, держу ее в своих объятиях, вижу огонь в этих блестящих темных глазах, вдыхаю теплый, сладкий аромат ее духов… это неотразимое сочетание.
Я снова хочу похитить ее. Хочу перекинуть ее через плечо и унести из этого места, прямо под носом у Валенсии, Парсонса и всех остальных людей.
Я пришел сюда, чтобы забрать флешку у Клэр, но теперь, увидев ее, не могу заставить думать о другом. Я хочу ее в тысячу раз больше, чем эти электронные письма.
— Пошли, — рычу я, хватая ее за руку и уводя с танцпола.
— Куда? — шипит она.
Я вытаскиваю ее через боковые двери бального зала в ботанический сад, примыкающий к отелю.
Сады заключены в огромную стеклянную теплицу, воздух влажный и благоухающий хлорофиллом. Гирлянда сверкает в зелени, освещая усыпанные листьями дорожки между деревьями.
— Константин, я не собираюсь… — начинает Клэр.
Я заставляю ее замолчать, прижимаясь к ее губам, неистово целуя ее, как будто не видел ее годами. Прижимаю ее к стволу декоративной вишни, свисающие ветви скрывают нас от посторонних глаз. Ощупывая ее тело сквозь платье, чувствую ее теплую, упругую плоть. Прикусываю ее шею, чтобы почувствовать легкий соленый привкус ее кожи.
Она сопротивляется лишь мгновение, но потом беспомощно прижимается ко мне, издавая стон, когда я провожу языком по ее подбородку, прежде чем погрузить его ей в рот.
Я зависим от этой женщины.
У меня началась ломка без нее.
Я начинаю понимать, что рядом с Клэр для меня ничто не имеет значения — ни мой бизнес, ни Магуайры, ни даже очистка репутации. Я хочу ее больше, чем любую другую цель. Без нее любое достижение кажется бессмысленным.
— Я забираю тебя, — говорю я, — и на этот раз не отдам обратно.
Она отстраняется, глядя мне в глаза.
— А меня спросить? — говорит она.
Я хватаю ее за горло. Приподнимая юбку ее платья, я засовываю руку под нее, чувствуя ее бархатные мягкие половые губки, теплые, влажные и готовые для меня.
— Я уже знаю, чего ты хочешь, — говорю я, просовывая в нее два пальца. — Ты хочешь этого.
Клэр стонет, голова откинута назад, горло обнажено.
Я посасываю ее шею, трахаю пальцами, чувствуя ее теплую, мягкую хватку, как она сжимается с каждым толчком.
— О боже мой. О боже мой… — она тяжело дышит.
— Скажи, что ты моя, — рычу я.
— Я твоя…
— Скажи, что пойдешь со мной куда угодно…
Ее глаза встречаются с моими.
— Да, — говорит она. — Куда угодно.
Я снова целую ее, расстегивая молнию на брюках. Затем вынимаю из нее пальцы и вместо этого засовываю внутрь свой член. Я трахаю ее, прижимая к дереву, вишневые цветы осыпаются вокруг нас дождем с каждым толчком. Воздух сладок от запаха раздавленных лепестков. Губы Клэр становятся еще слаще, когда я целую ее снова, и снова, и снова.
Вечеринка продолжается позади нас, все мои враги собрались в одном месте.
Я не думаю ни о ком.
Все, что меня волнует в этот момент, — это идеальная мягкость Клэр, сжимающаяся вокруг моего члена, ощущение ее тугой талии, зажатой между моими руками, и ее язык, скользящий по моим губам.
Вот каково это — влюбляться.
Это экстаз.
Избавление от всего значимого раньше, и вместо этого — лишь мысли вокруг одного человека.
Ничто не будет также приятно, как мой член, скользящий и выходящий из нее. Я под кайфом от ее вкуса и запаха, голова кружится, тело пропитано блаженством.
Она моя, и никто не отнимет ее.
С этой мыслью я взрываюсь внутри нее.
Клэр тоже кончает, крича так громко, что мне приходится зажать ей рот рукой.
Когда кончаю, я продолжаю трахать ее, потому что не хочу останавливаться.
Глава 22
Клэр
Я знаю, что здесь небезопасно, каждый офицер Пустоши находится всего в нескольких шагах от меня. Даже отец рядом. Но я все равно не могу удержаться, чтобы на минутку не прислониться головой к Константину.
Я наполнена им. Заклеймена. Я не знала, как сильно нуждалась в его твердом теле, прижатом ко мне, в его грубой и честной страсти, пока мы снова не оказались вместе. Меня не должно удивлять, что он не мог вынести рук другого парня на мне. Более того, не должно вызывать удивления, что ему пришлось предельно ясно дать понять всем и каждому, что я принадлежу ему. Он оставил меня задыхающейся, насытившейся и… живой. Такой чертовски живой.
— У меня волосы, наверное, в беспорядке, — говорю я шепотом. Приподнятый уголок его рта заставляет меня улыбнуться. — О, ты гордишься собой, не так ли?
— Горжусь? — он говорит со своим сильным акцентом, от которого трепещет сердце. — Единственный, кем я горжусь — это ты, — он притягивает меня к своей груди в яростных объятиях и запечатлевает горячий поцелуй на моем лбу. — Ты нашла то, что нам было нужно. Ты забралась в логово гадюк и вышла оттуда невредимой, — его голос срывается на последнем слове, и он снова целует меня. — Расскажи мне все.
Так я и делаю. Повернувшись спиной к остальным, быстрым шепотом я рассказываю ему об электронных письмах, переписке с полицией. Я рассказываю ему о запертом ящике, зашифрованных файлах, уликах, которые я нашла плохо спрятанными в ноутбуке отца.