Билет в никуда

На всякий случай Александр Сергеевич в своем деловом блокноте сделал запись – «Проверить Цунами».

Далее под подозрение попал сам Виктор. Но уж слишком от этой версии попахивало романтикой… И вдруг он понял, с какой стороны дует ветер. Уж не Геннадий ли Владимирович Столетов решил взяться за старое?

Александр Сергеевич вспомнил, каким злым выражением обрюзгшего лица тот выпроваживал его с дачи. От этого старого интригана и профессионального диверсанта можно было ожидать любой гадости.

Пожалуй, его рук дело. Скорее всего он и не собирался убивать Инессу, а приказал немного попугать. Потому что какой же дурак станет уничтожать свою жертву в разгар открытия международного кинофестиваля? Нет, акция направлена на запугивание. И, разумеется, не Инессы, а самого Александра Сергеевича. Столетов таким варварским, но действенным методом решил напомнить Манукалову, кто нынче в лавке хозяин.

Радость по поводу удачно сделанного анализа и выявления заказчика быстро испарилась под давлением невеселых мыслей о собственной карьере, которая в данном случае может совсем неожиданно прерваться. Коль Столетов включил такие рычаги, значит, он больше не намеревается сотрудничать с Манукаловым. А в атмосфере интриг и сплетен, окруживших президентский кабинет, месть одного из приближенных вполне легко осуществима.

Не волнуясь более за судьбу Инессы, Александр Сергеевич решил вплотную заняться своей. Оделся с особой тщательностью и решил начать день с визита к вице-премьеру Суховею. Пока не поздно, нужно заручиться его поддержкой. Все-таки какой-никакой, а противовес.

Без десяти минут девять Манукалов уже находился в приемной вице-премьера и рассеянно, через огромное окно отчищенного Белого дома наблюдал за баржей, лениво тянущейся по Москве-реке. Секретарша не обращала на него никакого внимания, хотя давно знала в лицо. Тоже не самый хороший признак.

Олег Данилович Суховей вошел в приемную энергичной походкой уже с утра погруженного в заботы человека. Кивком поздоровался с секретаршей и удивленно взглянул на Манукалова.

– Ко мне? – спросил он без всякого желания услышать утвердительный ответ.

– Ненадолго, всего один вопрос, – заторопился Манукалов и добавил: – Я бы вас, Олег Данилович, не посмел отвлекать…

– Ладно, входи, – махнул тот рукой.

Они прошли через комнату, в которой уже вовсю трудились помощники. Суховей с каждым из троих сотрудников поздоровался за руку, после чего раскрыл дверь в кабинет, пропуская вперед Манукалова:

– Давай, давай, без церемоний.

Свой демократизм, почерпнутый в научной среде, Олег Данилович культивировал на каждом этапе своей головокружительной карьеры. И это многим действовало на нервы. Очень трудно было прогнозировать, как он поведет себя в следующую минуту. Манукалов знал, что при всех своих должностях в душе Суховей остался рядовым гражданином, до сих пор пугающимся милиции, и уж совсем – службы безопасности, и относится к ее сотрудникам с некоторым раздражением. Чтобы заставить себя выслушать, Александр Сергеевич решил немного попугать усевшегося в кресло вице-премьера.

– Я вот по какому поводу. До меня дошли сведения, что жены некоторых руководителей создали нечто вроде дамского клуба со всякими оздоровительными процедурами.

– А что, это у нас теперь запрещено? – удивленно уставился на него Суховей.

– Нет. Но кое-кто проявил раздражение по этому поводу. В результате вчера произведен террористический акт в отношении моей жены…

– Она жива? – спохватился вице-премьер и, получив утвердительный кивок головой, спросил: – А Алла Константиновна тоже бывает в этом заведении?

– В том-то и дело…

– Какие версии отрабатываются? Бандитизм или мафия?

– Ну, с этими вопросами я не позволил бы себе вас беспокоить. Тут дело сложнее… – Манукалов замолчал, чтобы дать возможность вице-премьеру понять всю важность дальнейшего разговора. Тот досадливо поглядел на зазвеневший телефон, но остался на месте.

– Выкладывай без обиняков, – махнул он рукой, словно дирижер приготовившемуся оркестру.

– У меня недавно был не слишком приятный разговор с Геннадием Владимировичем Столетовым. Он почему-то очень недоволен частыми встречами жен руководителей. Какая-то информация из клуба просочилась. Он не стал ею делиться, только посоветовал поставить в помещении «жучки», или, как теперь их называют – «крабы»…

– Для чего? – нервно заерзав в кресле, спросил Суховей и сам же ответил: – Это чтобы знать, о чем между собой разговаривают Всеми уважаемые женщины? Да он что? С ума сошел! Бериевские лавры покоя не дают?

– Приблизительно так же отреагировал и я, – подтвердил Манукалов.

– Ну и… – Олег Данилович, перекосив губы, словно от зубной боли, приготовился услышать самое неприятное.

– После того, как я категорически отказался прослушивать разговоры жен руководителей страны, Геннадий Владимирович буквально прогнал меня взашей, предупредив, что крепко пожалею. Я сказал: «Пусть мне официально прикажут, тогда подчинюсь». А после этого в Каннах в разгар церемонии открытия произошло покушение на мою жену…

– И вы подозреваете… – Суховей, так же как и его супруга, не любил вслух произносить известные фамилии.

Манукалов слишком давно работал в органах безопасности, чтобы допускать опрометчивые предположения. Поэтому элегантно славировал:

– Я только зашел посоветоваться, ставить «крабы» или нет? Пришел черед неуютно себя чувствовать Олегу Даниловичу.

Генерал удачно перекинул на его плечи столь скользкое решение. От охватившего возбуждения вице-премьер встал и зашагал взад и вперед по длинному кабинету. По-мальчишески открытое лицо с непокорной шевелюрой отразило всю неприятность, испытываемую при принятии решения.

– Ставьте эти ваши «крабы», – вдруг, резко остановившись возле сидящего Манукалова, выпалил он. Потом еще походил и, как бы оправдываясь, сообщил: – А Алла Константиновна больше там не появится.

Манукалов был готов к такому выверту и решил давить до конца.

– Но это невозможно. Столетову сразу же доложат. Он смекнет, что вы уже в курсе его приказа, а значит, имеете на него кое-какой компромат и еще свидетеля в моем лице. Боюсь, он начнет нервничать и совершать непредсказуемые действия.

Кроме желания перевалить ответственность со своих плеч на хребет вице-премьера, Манукалову было чрезвычайно интересно – испугается Суховей Столетова или нет. Это ему нужно было знать для дальнейшего прогнозирования расклада сил наверху. И хоть Олег Данилович стойко держался президентской команды, он по статусу не имел права ориентироваться на сумасбродные решения хозяйских прихвостней типа Столетова. Манукалов замер в ожидании.

Судя по тому, как Олег Данилович взялся перебирать бумаги на столе, стало все ясно. Он не замедлил проявиться, понимая, что стал объектом маленького социологического исследования.

– Я учту ваш совет. Спасибо за информацию. В следующий раз очень прошу обращаться не ко мне, а по инстанции. Лучше всего к непосредственному своему начальнику. – И углубился в изучение какой-то записки.

Александр Сергеевич попрощался с уже опущенной головой вице-премьера и понял, что его расположение он своим приходом превратил в неприязнь. Но коль Суховей боится Столетова, то на кой черт это хорошее отношение? Теперь Манукалову окончательно стало ясно, что нужно бежать ставить «крабы» и уведомить об этом Геннадия Владимировича.

Не успел Манукалов зайти в своей кабинет, как со всех сторон посыпались звонки с соболезнованиями, вопросами, выяснениями деталей происшедшего покушения. Оказывается, по каналам агентства Рейтер прошло сообщение, которое ИТАР-ТАСС тут же распространило. Александр Сергеевич постарался побыстрее покинуть рабочее место. Но последний звонок приковал его к креслу. Позвонил Геннадий Владимирович. На этот раз говорил почти отеческим, сочувственным тоном:

– Ай-я-яй, как же так? Видишь, предупреждал тебя, что неладное творится, а ты возражал. Бдительность чекисту терять не позволительно. А уж тем паче не разглядеть, что под носом делается…