Страница 47 из 89
Глава 12 «Интернациональный лагерь» и окончание охоты
Отмалчиваться в ответ на вежливый вопрос — не самый лучший вариант. Здесь, на краю туманной зоны, никто в здравом уме не станет бродить, громко задавая вопросы в никуда. Тот, кто кричал, прекрасно знает про нас если не всё, то хотя бы не сомневается, что люди поблизости имеются. И его слова — это что-то вроде проявления вежливости.
Показал себя, и ждёт, как же мы отреагируем.
Торопливо присев, я принялся помогать Кими с трофеями. Сейчас неважно, кому что достанется, сейчас главное — очистить окрестности от бросающихся в глаза ценностей, дабы не возбуждать чужую корысть.
А то весьма недавно случился неприятный прецедент…
Кими без единого слова отреагировала. Только шевелиться быстрее принялась. Аналогично мыслит, всё правильно поняла.
Я, торопливо подметая трофеи, постарался ответить самым что ни на есть спокойным голосом:
— Допустим, есть. А кто спрашивает?
В тумане проявилось движение, и я успел подхватить последнюю трофейную сферу ровно за миг до того, как показался человек. На вид ничего особенного, облачён в ничем не примечательную одежду, такую любят носить охотники. Клановые знаки на ней не просматриваются, императорского герба тоже не видать. Эти элементы здесь вовсе не обязательные, просто большинство предпочитает демонстрировать свою принадлежность. Лицо незнакомое, простецкое. Непохож на злодея, но это, разумеется, ничего не значит.
Остановившись на краю впадины, из которой ещё не весь невесомый пепел выдуло, незнакомец присвистнул:
— Трижды побери меня Хаос, это что здесь такое⁈
Я пожал плечами и ответил честнейшим голосом:
— Мне бы тоже хотелось узнать. Мы услышали странный шум, пошли глянуть. И наткнулись на вот это…
Из тумана вышли ещё двое. Я напрягся, заметив на груди одного знак Фрегов.
Ну что за невезение…
А вот второй охотник порадовал. Старый знакомец.
— Привет, Габ.
— О! Молодой господин, это снова вы! Приветствую! Не ожидал встретить господ из Стального Замка так далеко от центра яруса. Рад, что вам снова повезло попасть в Амфитеатр. Как ваши товарищи? Вылечились? И что вы делаете возле тумана? Это очень опасные места.
— Думаю, мы занимаемся тем же, что и вы.
— Габ прав, вы далековато забрались, — сказал охотник без знаков клана. — Тут даже мы ходим с опаской, а школьников ни разу не видел. Молодые господа, мы бы рады с вами поговорить, но, к сожалению, уже темнеет. Ночью возле тумана делать нечего, если жизнь дорога. Нам надо успеть вернуться в лагерь. Если хотите, давайте с нами. Там безопасно и весело. До центра вам засветло никак не успеть, а оставаться здесь ночью, это может и не самая верная смерть, но не надо это делать. Я же прав, ребята?
Оба его спутника закивали, при этом носитель знака Фрегов сказал:
— Но что тут случилось? Откуда взялась эта яма с пеплом? Я четвёртый год по Лабиринту хожу, но такое никогда не видел.
Охотник без знаков пожал плечами:
— Да Хаос его знает. В тумане всякое случается. И некоторые вещи лучше не знать. Особенно, когда ночь близко. Если никто не против, давайте уходить. Расскажем про яму с пеплом Шхому. Если он не знает, к чему она, значит, никто не знает.
Оказаться в лагере Фрегов после убийства парочки клановых охотников — нежелательный вариант. И то, что здешний лагерь располагается в другой зоне Лабиринта — ничего не значит.
Понятно, что здесь вряд ли уже прознали о случившемся, но как-то это некомфортно… неправильно.
Однако по пути словоохотливый Габ, закрепляя не такое уж старое знакомство, щедро делился с нами последними здешними новостями и всяческой информацией. Особо интересные новости он не поведал, а вот из прочего мы узнали, что упомянутый лагерь не принадлежит Фрегам.
Он вообще, по сути, бесхозный. Здесь, в ближайшей к центру туманной зоне, исторически сложилось так, что охотники из разных кланов в той или иной мере действовали сообща. Особенно это касалось оперативного обустройства безопасных стоянок.
Опасная территория стабильностью не отличается. Здесь невозможно обосноваться на одном месте на долгие годы. Дни, недели, если повезёт — несколько месяцев. А затем лагерь, поставленный посреди чистой проплешины, оказывается на краю туманной зоны, или даже в её глубинах. И нередко это случается внезапно, непредсказуемо-быстро. Как мы уже сталкивались, всего-то неполного часа иногда достаточно, чтобы границы кардинально изменились.
Поэтому долговременные стационарные лагеря здесь принято ставить в трёх направлениях от центра. В четвёртом всё слишком переменчиво, поэтому всерьёз не обосновываются, а это значит, что подобные стоянки там сильно проигрывают в безопасности. Однако сторона эта богатая, и потому риск считается приемлемым. Дабы его снизить, абсолютно все местные охотники держатся дружно.
Здесь, вообще-то, нигде не приветствуется вражда. Даже если там, в большом мире, кланы на ножах, в Лабиринте их представителям полагается терпеть друг дружку. Всякое, конечно, случается, но именно в этой стороне яруса, так сказать, толерантность максимальна. Кто бы вы друг другу ни были, лагерь один для всех, и максимум что дозволяется, косые взгляды бросать. Доходит до того, что иногда традиционных противников, можно сказать, разводят по противоположным углам ринга. В том смысле, что такие команды уходят на охоту в разные стороны, дабы ненароком не пересечься в тумане.
Где как раз и случается то самое «всякое».
В общем, Фреги здесь не просто не хозяева, они попросту ничего не решают. На равных правах с прочими. Если туман сорвётся с места, будут как и все уходить от него, терпеливо ожидая, когда же он соизволит остановиться. Здешняя поляна во мгле при любых подвижках сохраняется. Изменяется лишь её местоположение, форма и размеры. Но совсем уж не скукоживается даже в самых тяжких случаях, да и далеко за один раз не уходит. Можно сказать, она годами неспешно кочует по ограниченной площади. Охотники давно изучили повадки этого образования, и приспособились к нему, как смогли. В том числе научились пресекать конфликты, способные помешать вовремя свернуть лагерь, после чего также вовремя и дружно установить его в новом месте.
— Неужели никто из серьёзных кланов не пытается права качать? — не выдержал я.