Воробьиный дом

И что основателям города сделал немецкий композитор,что в честь него назвали столь “дивное” место?

Детектив натянул повыше оттопыренный ворот пальто и старался глядеть только под ноги, особо не светя перед прохожими мобильным телефоном. Не нравилась ему здешняя публика – сплошь бездомные, калеки, какие-то мутные типы, и в воздухе витают затхлость с перегаром. Он ещё раз задался вопросом: почему банкир с недурным окладом живёт в такой дыре?

Детектива самого слегка штормило после вчерашних нескольких глотков вина. Или это ему так казалось. Он усмехнулся – если у него похмелье, то это значит, что он внезапно стал чем-то схож с людьми вокруг. Это так редко бывает. Причём, он покинул свою квартиру, даже свой благополучный район, приехал в этот клоповник, и всё равно в чём-то оказался своим. Например, он мог подойти к какому-нибудь забулдыге и заявить: “Что, плохо после вчерашнего? Как я тебя понимаю”, и не соврал бы. Эта глупая мысль растянула его губы в улыбку.

На одной из серых стен он обратил внимание на огромное и яркое граффити. Фиолетовые буквы разных оттенков неизвестный художник выполнил как будто в стилистике мультсериала “Уличные акулы”.

“Кто такой Татуировщик?!”, – гласило послание стрит-арта. Что-то в мозгу детектива зацепила эта надпись на бетоне. Он как следует осмотрел его в задумчивости, даже потрогал пальцем, словно проверял, не только ли что нанесли краску из баллончика. Детектив сфотографировал граффити на смартфон и поскорее двинулся прочь.

Как подошёл к нужному дому, Хэнгер оглядел здание. Да – ничем не примечательное строение. Слева от него стоит такое же. И справа. Солнце находилось чуть ли не в зените, отчего над десятиэтажным зданием как будто появился нимб.

На самом верху промышленные альпинисты проводили ремонтные работы. Хэнгер попытался особо не визуализировать, каково это – работать, да вообще находиться на такой высоте, но голова всё равно закружилась, так, что он отшатнулся.

Это всё просто невероятно – все эти другие люди просто какие-то инопланетяне. Лично он, частный детектив Клифф Хэнгер – младший, каждый день еле находит силы встать с кровати. А потом приходится набираться храбрости, чтобы выйти за дверь, а там – люди, люди, люди, и с ними приходится разговаривать, разговаривать, разговаривать. Он каждый вечер потом, вернувшись в свою обитель, готов себе же самому выдать медаль “За отвагу”. А тут люди лезут на высоту десятого этажа на жалкой страховке, курят, смеются, говорят по телефонам – безумие какое-то.

Детектив по-собачьи встряхнул головой, отводя поток мыслей от меланхолического русла. Ему нужна тридцать шестая квартира на третьем этаже. Он уже почти зашёл в мрачный подъезд, когда увидел на витрине продуктового магазина пирамиду из продававшейся по скидке фасоли в томатном соусе. Хэнгер решил, что убитый горем банкир с оригинальным именем, Джон Джонсон как будто из комиксов, может подождать пять минут. Детектив зашёл в магазин и приобрёл две стеклянные банки, которые рассовал по оттянутым карманам пальто.

Когда Хэнгер вновь вышел на не самый свежий воздух района Брамс, на улице, породив эхо, раздался хлопок. Детектив инстинктивно потянулся за пистолетом, забыв, что давно не на службе, да и не такое уж продолжительное время он носил при себе ствол.

Пистолет-то у него есть, только дома, в сейфе. Вот колюще-режущего ничего в квартире нет, на всякий случай, а огнестрельное есть. Естественно, револьвер. Ведь ему, в отличие от автоматического пистолета, не нужен постоянный уход. Револьвер может пролежать дюжину лет в пыли на антресоли, но когда понадобится, то он не подведёт.

А вообще, чаще, чем пистолет, он, естественно, держал в руке рацию. Именно рации обычно спасают копа, его коллег и гражданских. Пистолет в руке – исключительный случай. Раз в десять чаще полицейских пушки держат в руках голливудские актёры, когда их снимают крупным планом. А потом пистолет с заглушкой заменяют на пластмассовый макет.

Тут из-за угла выехал помятый жизнью серый седан, из-под его капота валил тёмно-серый дым. Раздались ещё несколько хлопков – это у автомобиля так стреляла выхлопная труба. Остановив машину посреди двора, водитель вышел и окунулся в жаркий пар содержимого капота. Перед этим он включил в автомобильных колонках на полную громкость какие-то космические звуки, под которые Хэнгер и вошёл в подъезд, словно в чёрную дыру. Этими звуками на самом деле оказалась песня Дэвида Боуи “Человек, который продал мир”, только в исполнении Миджа Юра:

We passed upon the stairs

We spoke of was and when

Although I wasn't there

Лифт в здании, естественно, не работал. Хэнгер это предвидел. Как только он вышел из трамвая и поглядел на район, он сразу, зная свою удачу, понял, что в нужном ему доме лифт работать не будет. Обдолбанные наркотой гопники, вооружённые бандиты, может и будут, но не рабочий лифт. Впрочем, третий этаж не десятый, так что не страшно.

Детектив, не торопясь, не перескакивая ступени, поднялся по загаженной и прокуренной лестнице на третий этаж. И на последней ступеньке его дыхалка сказала: “Прощай!”. Не то, чтобы Хэнгер со времён службы в полиции сильно растолстел, но сидячий образ жизни и граничащие с патологией нежелание покидать свою квартиру без веской причины давали о себе знать.

Подойдя к тридцать шестой квартире, Хэнгер хотел немного отдышаться и уже достал платочек, чтобы вытереть пот со лба (у него всегда с собой четыре разноцветных носовых платка: серый – для пота, белый – для носа, красный – для пятен крови и синий – для прочего), когда увидел, что дверь в квартиру Джонсона открыта.

He said I was his friend

Whichcameasasurprise

Он хотел уже войти, как вдруг его окликнули:

- Мистер милый, я бы на вашем месте не ходила к нему сегодня.

Клифф Хэнгер посмотрел направо. Соседняя дверь так же оказалась приоткрыта, и через щелку в полумраке виднелось тощее и вытянутое лицо старухи. Лицо находилось так низко, что её обладательница должна быть либо сильно горбатой, либо карлицей. На свету вялой коридорной лампы находились только её костлявые, обтянутые бесцветной кожей пальцы. Прямо сценка из фильма ужасов, подумал Хэнгер. Он уже тем более не собирался смотреть в будущем фильмы этого жанра – зачем, если он собирает все их клише просто по жизни?

- Он пьян. И угрожал мне пистолетом…! – тихо прохрипела старуха.

- Вы вызвали полицию? – прошептал Хэнгер, двигая головой в попытке разглядеть через щель квартиру Джонсона.

- Мистер милый…! – усмехнулась та. – Да если бы я звонила легавым каждый раз, когда в меня тут кто-то тычет пистолетом, им бы пришлось у меня поселиться.

- Ясно, – сказал Хэнгер. Просто для того, чтобы что-то сказать.

- В общем, я тебя предупредила, – сбежавшая из романов Стивена Кинга карга растворилась во мраке своего жилья. Дверь медленно со скрипом затворилась.

Хэнгер же прошёл внутрь тридцать шестой квартиры.

I spoke into his eyes:

I thought you died alone

A long long time ago

Обитель Джона Джонсона оказалась под стать району, в котором располагалась. Маленькая комната-студия, в которой в ряд стояли плита, посудомоечная машина, холодильник, раковина, шкаф для посуды (всё видавшее виды). Справа – отдельное помещение с ванной и туалетом, слева от входа – дверь, по всей видимости, в спальню. На всё потребовалось не более пятидесяти квадратных футов жилплощади. Сам хозяин сидел напротив Хэнгера в большом зелёном кресле лицом ко входу. Из окна звучало: