Воробьиный дом

7

Сначала Хэнгер (для “внутренней отчётности”) проводил взглядом все отъезжающие от «Прауд Спэрроу»автомобили, и только потом понял, какую ошибку он совершил. Сотовая связь и интернет у ворот пансиона снова пропали и детектив не смог вызвать себе такси до города. Пришлось спускаться вниз по непокрытому асфальтом серпантину своим ходом.

Он шлёпал под горку по начавшей засыхать на проявившемся солнышке грязи и думал, как прошлой ночью взбудораженный смотритель Мендоса нёсся по этой же дороге под проливным дождём. Одной рукой он вёл автомобиль, в другой держал телефон, за лобовым стеклом дворники еле справлялись с потоками воды, а вид иногда застилала белизна от молний. (Со здешними крутыми поворотами такая езда могла окончиться низвержением с обрыва.) В одной из рук он держал телефон, машина неслась под гору, ни черта не видно впереди, а на экране всё никак не появлялись проклятые палочки, что обозначают уровень связи...

Эти его размышления не могли пока ни к чему привести, но, поскольку детектив двигался сейчас тем же путём, что и бородатый гигант на своём авто вчера, избавиться от них не получалось.

Скоро совсем стемнело. Из зарослей вокруг запели цикады, и то тут, то там позагорались огоньки светляков. Погода больше не думала уподобляться штормовым порывам прошлой ночи или морозной слякоти утра. Воздух всё больше прогревался, и ночь обещала быть по-летнему тёплой.

Хэнгер стянул пальто и всё вышагивал вперёд, освещая дорогу фонариком с телефона. С одной стороны – он уже начал получать удовольствие от своего пешего путешествия (иногда он умудряется вообще забывать, что там находится, за пределами его квартиры, и в каком городе он вообще в данный момент обитает). С другой – дело необратимо идёт к ночи, а он ещё даже не добрался до города, не говоря уже о доме.

Тут два камушка прокатились между ног у Хэнгера, чем-то потревоженные, и он обернулся. Из-за поворота показался слепящий свет фар. Хэнгер прикрыл глаза ладонью, и через какое-то время водитель притушил свет.

Медленно-медленно к детективу подполз матово-чёрный лимузин не особенно чтоб обтекаемой формы и с тонированными стёклами. Водительская дверь с щелчком открылась, и из света автомобильного салона вынырнул человек в форме и фуражке водителя.

- Здравствуйте, – он слегка поклонился, прижав ладони в белых перчатках к ногам. – Мадам Кападия просит вас сесть в салон.

Внимание Хэнгера ещё не полностью отвлеклось от любования вечерней природой, и он непонимающе посмотрел на автомобильную дверь перед собой.

- Мы с удовольствием подбросим вас, нам же всем по пути, – пояснил, улыбнувшись, водитель и указал куда-то в сторону очередного резкого поворота, за которым виднелся распушившийся огнями город.

Хэнгер нащупал в темноте дверную ручку, обменялся с любезным водителем кивками, и они оба погрузились в салон с разных сторон авто.

Напротив детектива оказалась та самая пожилая смуглая женщина с тростью, что поднималась по лестнице с другими родителями погибших в «Прауд Спэрроу». Чёрный платок на голове скрывал потерявшие цвет волосы, но Хэнгер всё-таки разглядел красную точку у неё на лбу (называется “бинди” – узнал он потом в интернете). Хоть так он смог понять, что едет в автомобиле с человеком родом из Индии, в отличие от утренней поездки.

- Я видела вас в школе, – без предисловий сказала она. – Но вы не полицейский и не журналист, не учитель и не учащийся. Вы – детектив.

В не самом просторном салоне она умудрялась иметь вид величественный. Или, может, всё пожилые и пожившие женщины Индии, умудрённые опытом, похожи на мудрых языческих богинь? На их статуи?

Женщина сложила морщинистые тёмные ладони на ручке трости, и этим внушала Хэнгеру ощущение её абсолютнейшей власти над всем и всеми вокруг. Она походила на величественную носовую фигуру корабля, почерневшую от долгих странствий. Казалось, будто это она, при помощи трости, как рычагом, управляла автомобилем. А шофёр спереди – так, просто чтобы американцы не пугались древней магии Востока.

Глаза её почти не двигались и не моргали, отчего могло показаться, будто женщина ими не пользуется. Как слепые, что больше доверяют остальным своим чувствам, а не свалив большую часть работы на одно только зрение.

А машина катила тем временем тихо и медленно, не создавая ни шума, ни тряски, будто тихонько катилась с горы от естественного наклона.

Не хватает разве только дымящихся благовоний, нервно подумал Клифф Хэнгер. Он не ожидал, что, просто сев в чужое авто, окажется как будто посреди чужой страны, где он А) не имеет прав, и Б) где на его профессиональный опыт и заслуги плюют со столпов эпох.

- Детектив, – кивнул он и стал перебирать карманы сложенного на коленях пальто. – Но не из агентства. Частный детектив.

Он протянул ей удостоверение. Мадам Кападия и глазом не повела на протянутый документ. Тогда Хэнгер раскрыл ксиву и выудил оттуда одну из визиток. Её женщина уже взяла, быстро оглядела и, немного порывшись, засунула в клатч.

Привычка и род деятельности требовали от Хэнгера задавать вопросы, но их у него пока не имелось. Редко когда свидетели или подозреваемые сами приглашают его к себе, хоть и в автомобиль, когда он ещё даже имена жертв не знает. Тем более эту женщину буквально только что вместе со всеми мурыжили несколько часов расспросами. Если там и прозвучало что-нибудь важное для расследования, то, скорее всего, Веласкес ему завтра об этом расскажет в участке.

- Почему вы так поздно отъехали от пансиона, мадам Кападия? – спросил он, решив дать бой давящей тишине. – Проблемы с автомобилем? – в этот момент на его затылок угрюмо глянул в зеркало заднего вида водитель, но Хэнгер это, естественно, не заметил.

- У моего мужа случился сердечный приступ, когда ему сообщили про Риту, – вместо ответа на вопрос сказала она.

Риту упоминали ребята с крыши, вспомнил Хэнгер. Они сказали, что она должна была пойти в политику по стопам родителей.

- Он сейчас в больнице, в Вашингтоне. И врачи предупредили меня готовиться к худшему, – продолжала она. Глаза женщины стали как будто тяжелеть, оттягивая лицо вниз, краснея в тон точке на лбу. – Сначала наши дети, теперь внучка…

Хэнгер сам не понимал, почему со всей его социофобией он выбрал профессию, где необходимо постоянно общаться с людьми. В том числе с людьми, чьих близких только что убили, или похитили, или изнасиловали. Вот и сейчас его сердцебиение участилось, и даже с физической болью, а по лбу скатилась тяжёлая капля пота.

В то же время он не мог перестать называть про себя эту женщину ведьмой – очень уж хотелось ему сбежать сейчас из машины, прочь от этих её трёх красных глаз. Оставалось надеяться, что она не читает мысли. А ещё лучше – чтобы его лицо не выдало ей эти мысли.

- Сначала полиция позвонила мужу, он схватился за сердце и упал. Его увезли на скорой прямо с работы, из посольства. Из больницы уже позвонили мне, и у меня чуть ноги не отнялись, – она постучала тростью себе по ноге. С излишней силой, как показалось Хэнгеру. Как будто в будущем она собирается их использовать только как объекты проклятий. – Скажите! – на повысила голос, и губы её предательски затряслись. – Вы сами когда-нибудь сталкивались с подобным зверством в вашей стране?! А полиция этого города?!

Хэнгер держался своим взглядом за её, как бы боясь иначе сорваться в пропасть. Не отрывая глаз, он помотал головой.

- Я так и думала, – тихо резюмировала она, уже спокойно, как будто предыдущие вопросы задал кто-то другой, запертый в её теле. – Все так и будут называть Сорроувиль тихим и спокойным городком, с красивыми видами… с лесами, с заснеженными горами... А на мою долю выпало стать исключением, что якобы подтверждают правила.