Страница 67 из 80
— Недалеко… И упал совершенно обессиленный…
— Вот именно! Ты вообще без обучения не должен был взлететь! Это как обычный человек бы взял — и полетел!
Тренируясь управлять Центром Магии и полем антигравитации, я вдруг вспомнил, как однажды, ребенком на Земле, я проснулся счастливым от очень важного открытия, сделанного во сне. Идея разбудила меня просто гениальная: ведь люди не летают только потому, что никто и никогда не пробовал летать! Всем детям и взрослым говорили, что это — невозможно, вот никто и не пробовал! А я сейчас — попробую и полечу!.. Может, тогда я был прав, разбегаясь снова и снова, взмахивая руками — крыльями и задыхаясь то от восторга, то от разочарования? Просто тогда я еще ничего не знал про антигравитацию…
— Проверка выученного! — Агер превратился в дракона и свечой ушел в небо. Я повторил его маневр — по-моему, ничуть не хуже. Когда мы приземлились, на барханах нас уже ждали.
Айя была очень голодна. Голод убивал ее, с каждой минутой становясь все более невыносимым.
Она хотела выбраться наружу и полететь на поиски еды, но изломанное тело не слушалось. Ей удалось лишь доползти до столовой, превозмогая боль в лапах и крыльях, и пребольно ударяясь бесчисленное множество раз обо все углы по дороге.
— Рывок… Еще немного, — уговаривала она себя. Казалось, что путь до столовой занял целую вечность — вечность, полную боли.
Она выгребла из самой низкой кладовки какую-то еду, но есть было нечего: что-то требовало готовки, что-то протухло, словно пролежало уже год.
Да и зачем ей есть? Чтобы слетать к подножию плато и убедиться в смерти близких, отыскав их останки? Она — калека, которая теперь не может ни ходить, ни летать. А мама и папа, если бы были живы, сейчас были бы рядом и выхаживали ее.
Айя тяжело привалилась к стене и, закрыв глаза, позвала близких по мыслесвязи. Никто не откликнулся.
Мама говорила, что с годами расстояние по мыслесвязи увеличивается, но она не сможет жить призрачной надеждой годами! Если не пить и не есть, все скоро для нее закончится. И душевная боль, и физическая… Айя закрыла глаза и уснула. Во сне все они были вместе, — брат, родители, и Роб… Всё снова было хорошо.
Ее разбудил сдавленный шепот:
— Пап, ну прошу, не убивай его!
— Дракон — угроза для людей!
— Он же больной, он не может передвигаться!
— Вот и нужно его убить, пока не выздоровел! Потом будет поздно! Ты что, хочешь, чтобы он нашел нас и сожрал? А он — обязательно найдет, потому что теперь знает о нас!
— Отпусти копье, щенок! Прекрати на мне виснуть! Мне нужно попасть ему точно в глаз!
Копье вылетело из дверного проема и отлетело, ударившись о драконью броню, на пол.
— Ааай! — завыл кто-то детским голосом. Раздался звонкий звук подзатыльника
— Ладно, черт с тобой он итак скоро сдохнет! Выглядит, как падаль. Ну, только попробуй снова прийти сюда и кормить его! Узнаю — сам тебя сброшу с плато!
Мы с Агером летели через пустыню, лениво перекидываясь разговорами по мыслесвязи.
Каждый из нас нес кольцо с прицепленными сетями, полных воинами. Когда я увидел наемников, поджидавших нас, я заинтересовался, как же Агер доставит их в Зену? Неужто на своих плечах?
— В сетях, половину понесу я, половину — ты! — развеял мои сомнения Агер. — Я мог бы справиться и сам, но так будет быстрее и надежнее.
— А если внезапно налетит песчаная буря? Твоя армия не рассыпется по барханам, как овощи из корзины?
— Я — маг-стихийник! — гордо заявил Агер. — Я могу управлять ветрами и дождями.
— Нашел чем хвастать! Все драконы имеют способности к магии! Моя приемная мама тоже была очень сильным магом-стихийником! Даже погоду могла исправить, хотя, по словам сестренки, она это делала очень редко, боясь нарушить природное равновесие. Сама сестренка, Айя, — умела управлять неживой материей. Братишка Кайль, как и мама, — тоже стихийник. Приемный отец — огневик. Он был очень сильным огневиком, и при желании мог спалить до камня все вокруг себя до тех границ, куда достанет взгляд. А я сам — маг земли!
— Так ты — драконий приемыш в семье драконов? Первый раз о таком слышу! — удивился Агер.
— Я — человеческий приемыш в семье драконов! Точнее даже, не приемыш, а игрушка для несмышленышей! Меня вдосталь напоили драконьей кровью, чтобы я не умер, и теперь я полукровка, пытающийся выжить среди людей! И знаешь, выжить среди людей гораздо сложнее, чем среди драконов! Те — благородные, честные и милосердные, я жил в драконьей семье, как в родной!
— Благородные, говоришь? — фыркнул Агер. — Моя мамаша Энагда — самая злобная сумасшедшая тварь в мире. Она очень старая дракониха, старше всех в Гнездо, за ее спиной говорят, что из нее уже говно валится в полете, но она все еще жаждет поубивать всех, до кого сможет дотянуться! Я сбежал от нее уже давно, но до сих пор ненавижу и ее, и Гнездо, и воспоминания о них! Да я даже ненавижу цвет моих глаз, доставшийся мне от матери!
— Гнездо… Расскажи мне о Гнездо!
— Нечего там рассказывать, — буркнул Агер и замолчал, теперь уже надолго. Видно, сработал запрет на передачу сведений о Гнездо чужакам, вдолбленный в детстве.
Ни я, ни половина агерова войска, — почти ничего не весили, находясь в поле антигравитации. А ведь я собирался унести шатер с девчонками, когда сам непонятно как держался в воздухе! Я представил себе картину: дракон кантует шатер, чуть-чуть пролетает и рушится на землю в столбах пыли, накрывшись шатром, как тазом: «Здравствуйте, девочки!», — и хмыкнул.
То ли дело сейчас: антигравитация делала свое дело, и лететь было легко, как во сне. Агер навел иллюзию облаков и на нас ним, и на наши «авоськи» с грузом, и мы сизыми облаками, гонимыми ветром, мчались на встречу с девчонками. Ветер был попутным — не зря же Агер был магом-стихийником!