Страница 33 из 80
Глава 9
Глава 9
— Робаг Костин? — грозно спросил человек в черном мундире, нависая надо мной, как Пизанская башня.
— Может Робаг, а может и кто еще. С какой целью интересуетесь? — спросил я, напрягшись, и чувствуя, что добром все это не закончится. Хотя и так ясно, что не закончится — вокруг стоят по меньшей мере тридцать человек — все вооруженные до зубов, руки на рукоятях мечей, у части из них — на плече копья с мечевидным наконечником.
— Вы обвиняетесь в использовании черной магии, и насылании проклятий! — торжественно и грозно объявил «черный мундир», высоченный худой мужчина, глубоко запавшие карие глаза которого смотрели с фанатическим блеском и ненавистью. Он заранее меня ненавидел, только непонятно — за что.
— Это он! — крикнул мужчина в мундире стражи и нашивками офицера — Это он заколдовал моего брата, из-за чего тот сейчас гниет заживо!
— Да кто вы такие⁈ — с наигранным возмущением в голосе спросил я — Какое право имеете допрашивать меня⁈ Представьтесь вначале!
— А кто ты такой, демонское отродье, чтобы я тебе представлялся⁈ — мрачно спросил человек в черном — Ты что, не разбираешься в нашивках⁈ Не видишь, что перед тобой инквизитор третьего ранга⁈ Или ты вообще не знаешь, кто такие инквизиторы⁈ Ну, ничего…побеседуем с тобой в пыточной, ты узнаешь, кто такие инквизиторы. И расскажешь, зачем ты заколдовал человека! Взять его!
Вооруженные люди (городская стража, насколько я понял), двинулись ко мне, и я стал лихорадочно соображать — что мне сейчас делать? Взять они меня не смогут — я их уложу, всех, до одного. А дальше что? Уйдут, и приведут в десять раз больше бойцов. Ворвутся в дом, схватят Марину, Аньку, семью Мары. Ограбят, в конце концов. Я-то уйду, мне пофиг их мечи копья, а мои близкие останутся на улице без средств к существованию. И что мне делать?
— Стойте! — громко и повелительно сказал я — Этот человек меня оговаривает! Я пойду с вами, только позвольте мне предупредить моих людей, отдать распоряжения по хозяйству!
— Отдать распоряжения? Предупредить? — с насмешливой ноткой в голосе воскликнул инквизитор — О чем? Чтобы спрятали улики⁈ Чтобы скрыли следы твоего колдовства⁈ Мы произведем обыск в твоем доме, и будь уверен — вывернем наизнанку твоих сообщников, и они все про тебя расскажут! И твою демоницу, и ее дочку, которую ты поставил на ноги, используя кровь младенцев и плод, вырезанный из беременных женщин! Мы все найдем!
— Да ты извращенец — искренне возопил я — Охренел что ли⁈ Тупица! Какая кровь⁈ Какие младенцы⁈ Ты чего несешь⁈
— Взять его! — снова завопил инквизитор, но его голос перекрыл чей-то зычный крик:
— Отставить! Всем стоять! Именем императора, от лица его советника — остановитесь!
— Что⁈ Кто⁈ — инквизитор замер с открытым ртом, потом оглянулся и посмотрел, что происходит у него за спиной. А там стояли еще человек тридцать или сорок — в зеленых мундирах, вооруженные не хуже, чем городские стражники. И предводительствовали ими трое — два мужчины лет тридцати-сорока, явные командиры новой группы, и…да, это был тот самый фрукт, которому я сломал пальцы в ресторане. Нашел, зараза!
Впрочем, а чего еще следовало ожидать? Я бы нашел, а они не могут? Это лишь дело времени и трудовых ресурсов. Отправить по городу толпы поисковиков, которые будут процеживать горожан сквозь мелкую сеть, и по крупинкам информации все равно выйдут на искомое. Это же большая деревня, а не город вроде Москвы с его многомиллионным населением. Здесь хорошо если тысяч пятьсот проживает, а то и того меньше. Надеяться спрятаться здесь было бы просто глупо.
А дальше пошел разговор даже интересный, если бы он только касался не меня. Я слушал перебранку предводителей двух групп, и ощущал что-то вроде дежавю. Вспомнилось, как один русский путешественник описывал свою первую поездку в Индию. Он собирался вместе с товарищем путешествовать то ли пешком, то ли на попутках, а ночевать в палаточке, растянутой в придорожных джунглях.
О наивный! Вначале оказалось, что джунглей никаких нет. А есть сплошная деревня, которая тянется вдоль трассы на тысячи километров. И дома там стоят стена в стену, плечом к плечу, как солдаты в строю.
Потом они где-то все-таки нашли нечто вроде рощицы, в которой и разложили свою палатку. Только разложили — прилетели две банды на мотоциклах, вначале одна, потом другая. И вся эта шпана орала вначале на путешественников, потом начали вопить друг на друга. Путешественники плохо знали язык, на котором те вопили, то ли бенгали, то ли хинди, и все, что поняли из воплей — первая группа оспаривала свое право на то, чтобы избить и ограбить этих белых лохов, вторая банда сама желала вначале ограбить, потом трахнуть, затем избить. И совершенно не собиралась учитывать желание первой группы добраться до пряных тел путешественников первыми.
Так они орали с полчаса, и вдруг появился полицейский с бамбуковой палкой — там у полицейских, в отличие от их Болливудских киношных коллег, нет никакого огнестрельного оружия. Только палки, которыми они и справляют правосудие. Полицейский разогнал обе банды, отлупив их бамбуком куда попало, а потом на смеси английского и хинди посоветовал двум белым долбоособям валить отсюда как можно быстрее, пока банды не вернулись, и не подвергли их анальной каре. За то, что те осмелились устроить привал на их территории.
У путешественников все закончилось можно сказать замечательно — они свалили и больше не мечтали ночевать в джунглях, полных диких обезьян. Но тут случай совсем другой, гораздо, гораздо худший. И мне сейчас катастрофически не хватает полицейского с бамбуковой палкой.
— Он наш!
— Нет, наш! Он оскорбил аристократа, и должен за это понести кару!
— Он колдун!
— Вот мы и накажем его за колдовство, на всю глубину нашего арстократического гнева!
— Но это официальное дело! Дело инквизиции!
— Но мы дадим вам возможно посмотреть, как глубоко и со смаком мы его караем, и позволим допросить, пока он будет визжать и просить о пощаде!
И вот так минут двадцать, и никто не спросил моего мнения — желаю ли я, чтобы меня карали и допрашивали.
Я слушал, слушал, а потом достал из кармана визитку Вараса Эгера и протянул ее инквизитору:
— Читайте. И если вы позволите себя переступить территорию моего поместья — понесете ответственность.
А затем обратился к довольному, будто кот наевшийся сметаны, «кремовому», стоявшему чуть позади своих командиров: