Страница 10 из 11
— О чем задумался? — Настя внимательно изучала его лицо, подмечая и сеточку морщин вокруг глаз, и редкие, но уже появившиеся седые волосы, и волевой подбородок. Он нравился ей, хотя приглянулся не сразу. Но повезло — успела рассмотреть, разглядеть его до отъезда, почувствовать родственную душу, а разглядев, не побояться остаться. Это был самый смелый и безрассудный Настин поступок за всю ее жизнь. Она и сейчас не до конца понимала, как же решилась на подобный шаг, как сумела перебороть внутренние страхи. И тоже ни о чем не сожалела. Да, у ее лейтенанта имелись проблемы, да и прошлое его, как он сам сказал, сомнительное. Но они-то живут в настоящем. И только от них самих зависит, какое у них получится будущее. Будет ли оно счастливым или трагичным — они сами делают его, каждый день, каждую минуту, своими словами, поступками и желаниями. А грозные сицилийцы — всего лишь внешние факторы, которые рано или поздно исчезнут из их жизни навсегда. Настя ни на миг не сомневалась в этом.
Рассохин не успел ответить. К их столику приблизился официант и негромко проинформировал:
— Извините за беспокойство, через полчаса начнется обязательная учебная тревога. Это нововведение: после гибели «Океаника» мы стараемся максимально обезопасить наших пассажиров. Вам лучше вернуться к себе, а после сигнала во всем следовать инструкции, которую вы найдете на внутренней стороне двери вашей каюты.
— Спасибо, непременно, — согласился Илья и поднялся на ноги, подавая руку Насте. — Надо, так надо, порядок прежде всего.
Обратную дорогу они нашли достаточно быстро. Рассохин уже неплохо ориентировался на лайнере, поэтому они успели вернуться в свой сьют минут за десять до объявления тревоги. Этого времени им вполне хватило, чтобы быстро изучить нужную инструкцию, которая не содержала в себе каких-либо сложностей. Все что требовалось, это надеть теплую одежду, удобную обувь и спасательные жилеты, которые хранились тут же в каюте, после чего, не паникуя, покинуть помещение после сигнала тревоги и пройти, следуя указаниям стрелок, в нужном направлении.
Илья заранее достал жилеты и помог Насте надеть свой, затянув тесемки. Каждый жилет был снабжен особым свистком — отпугивать акул, как тут же пошутил Илья.
«Пугатель акул» Настю развеселил, она уже хотела было засвистеть в него, но Рассохин покачал головой, и девушка с некоторым сожалением отменила свою затею.
— Не стоит гонять туда-сюда стюардов, — пояснил Илья. — Свистнешь, и Генри тут же прибежит проверить, все ли в порядке. А ему сейчас и так несладко придется.
— Ты прав, у Генри забот полно, — улыбнулась Настя. — Да и не похож он на акулу, не буду его пугать.
Зазвучал сигнал тревоги — семь коротких и один длинный гудки, призывающие немедленно бросить все дела и следовать четким инструкциям.
Обычно процедура учебной тревоги на лайнере напоминала веселую игру. Пассажиры с удовольствием фланировали в жилетах по палубе и знакомились с обитателями соседних кают, чтобы потом совместно отметить удачное спасение.
Так получилось и в этот раз, не успели Илья и Настя выйти в коридорчик, как тут же нос к носу столкнулись с соседями. К великому неудовольствию Рассохина, первой, на кого они наткнулись, была незабвенная Вайона Розенштерн в сопровождении неизменного Рудди и двух телохранителей.
— Когда они выключат эту гадкую сирену? — кричала Вайона, глядя в грустную лошадиную физиономию Рудди. — У меня разболелась голова! Неужели нельзя было провести учения позже или вообще их отменить? Ведь каждый идиот знает, что в случае опасности надо идти к шлюпкам. Чего тут еще думать?
— Дорогая, это ведь обязательная процедура, — попытался усмирить жену Рудди, но успеха не добился. Проще было сдвинуть поезд с места, чем утихомирить разъяренную госпожу Розенштерн.
— Обязательная, говоришь? А ты и рад, верно? Тебе бы лишь по сторонам глазеть на всяких… профурсеток… — последняя фраза относилась к Арине Ивлевой (Рассохин, наконец, вспомнил ее имя), которая со скучающим видом стояла чуть в сторонке, без особого интереса поигрывая с тесемкой спасательного жилета. Рудди, как ему казалось, незаметно, а на самом деле достаточно похотливо пялился на ее стройную фигурку, но звезду синема подобное пристальное внимание нисколько не смущало. Так же без ответа она оставила и высказывание Вайоны, лишь только чуть повела плечами, словно невзначай, но сделала это так выразительно, что глаза всех мужчин вокруг оказались мгновенно прикованы к ней.
Розенштерн от возмущения поперхнулась. Рудди виновато потупился, сообразив, что жену сейчас лучше не сердить — хуже будет.
Илья усмехнулся про себя, оценив актерское дарование Арины, взял Настю под локоток и отвел подальше от эпицентра назревающего скандала, решив, что зрелище, несомненно, предстоит забавное, но в данный момент оно совершенно некстати.
— Неприятная женщина, — обратился к Рассохину элегантный пожилой господин в костюме-тройке с накинутым поверх спасжилетом. — Я с ней давно знаком, и поверьте, сильно сожалею об этом.
Илья неопределенно пожал плечами. С незнакомцем он был вполне согласен, но предпочитал не выставлять собственное мнение напоказ, не будучи уверенным в надежности собеседника.
— Позвольте представиться, — правильно понял тот, — моя фамилия Котт, Марио Котт. Сеть ювелирных магазинов. Наши филиалы есть и в Фридрихсграде, и в Барселоне, и в Париже.
— Иль Наварро… хм… путешественник. Это моя подруга госпожа Воробьева.
— Крайне рад знакомству, — Котт церемонно поклонился, вынудив Рассохина проделать то же самое. Настя, повинуясь ситуации, с улыбкой присела в изящном книксене, словно находилась на званом балу, а не в узком коридоре лайнера.
Монотонно повторяющийся сигнал тревоги слился с криками толстухи-миллионерши, создавая невероятную какофонию. Илья поморщился.
Генри в сопровождении еще одного стюарда появился рядом с Вайоной и попытался ее успокоить, но сделать это оказалось не так-то просто. Розенштерн отказывалась замолкать, как и следовать вдоль коридора, повинуясь стрелкам на стенах.
Остальные пассажиры деликатно делали вид, что скандал их нисколько не касается, но Илья был уверен, что сегодня же в книге жалоб лайнера появится несколько новых записей. Богачи не любили, когда их спокойствию кто-либо мешал.
Наконец, общими усилиями Вайону удалось вернуть в сьют. О том, чтобы тащить ее к спасательным шлюпкам уже не шло и речи. Даже Генри это осознал и, коротко переговорив с кем-то по бортовому переговорнику, самолично провел несносную толстуху к ее каюте.