Страница 67 из 82
Одно литьё изоляторов способно было вымотать нервы у самого терпеливого. Это была настоящая пытка: добиться нужной температуры, отрегулировать выдержку, охлаждение, количество впрыскиваемого материала. И если бы всё это хотя бы соответствовало технологическим писулькам! Так нет же, каждый день приходилось начинать сначала: с разогрева, а длился он три часа.
К концу недели, нащелкав запас изоляторов, достаточный для доброй дюжины звездолётов /четыре пятых из них потом пришлось выбросить в брак/, Эльмар достиг некоторого понимания. Секрет заключался в скорости литья: чем быстрее сбрасывались уже готовые детали, тем ровнее и качественнее получалась следующая партия. Теперь Эльмар мог бы поставить литьё на автомат, но ему уже нужно было осваивать производство следующих деталей, а, значит, снова чувствовать себя учеником, а не мастером.
В общем и целом это было чрезвычайно интересно, хотя и отнимало слишком много времени.
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Наталь и поэзия</p>
Кстати, с Наталь поговорить можно был обо всем, не только о заводах, на которых она побывала. Ее интересы были разносторонни, и вопросы иногда ставили в тупик. И она умела быть неожиданной.
- Эльмар, - сказала она однажды, - ты не знаешь какого-нибудь стихотворения, где бы упоминалось мое имя?
- Дай подумать... - отвечал Эльмар,
Он достал из кармана блокнот, карандаш и принялся черкать.
- Что ты делаешь? - заглянула Наталь ему через плечо. - Пытаешься сочинить?
- Пытаюсь вспомнить, - отвечал Эльмар, слегка покраснев. - Акростих тебя устроит?
- Вполне.
- Тогда не мешай... Вот, внимай:
Ночь промелькнула и тает,
Алый завидев восток,
Темные тучи роняют
Армию брызг на песок.
Лучшее, что нам дано -
Искренней дружбы родство.
- Действительно акростих! - удовлетворенно произнесла Наталь, выхватив из рук у Эльмара блокнот и пробежав глазами по страничке со стихотворением.
- Ты что, сомневалась?
- Вообще-то нет. Автор Кен Эльмаров, ведь угадала?
- Угадала. А как? Неужели это столь очевидно?
- Ну, догадаться было просто. Акростихи - это одна из его блесток. Правда, я ожидала здесь другое его стихотворение увидеть, но это тоже ничего.
- Ничего? - изумился Эльмар. - Ты что, читала целую пачку всего, что он наваракал?
- Наваракал? - сделала большие глаза Наталь. - То есть ты хочешь сказать, что с его творчеством не знаком?
- Знаком, естественно, - вынужден был согласиться наш художник. - Но далеко не все в этой пачке мне нравится.
- Хорошо, что здесь сейчас нет его фанатов, - засмеялась Наталь. - Досталось бы тебе от них на орехи!
- Неужели он настолько популярен, что у него есть собственный фан-клуб? - изумление Эльмара на этот раз было более чем искренним.
- Разве ты не знал? - теперь удивилась и Наталь.
- А должен был?
- Ну, я не предполагала, что для тебя это новость.
Они чуток помолчали.
- Послушай, Эльмар, - снова начала Наталь. - Я давно хотела спросить... Вот смотри: ты - ведущий художник-декоратор у вас на киностудии...
- Не говори ерунды! - возмутился Эльмар. - Нас трое. У каждого свое направление. Меня задействуют, когда режиссер хочет реализма. Если кто-то вроде Вальтмина хочет нечто футуристическое, он приглашает другого.
- А третий?
- Третий? - это стиль 'тьеранское ретро'.
- А я слышала, вы снимаете до 10 фильмов в год.
- Вообще-то 12. Но не менее двух кинолент худсовет 'рубит' по каким-то причинам.
- То есть ты работаешь над четырьмя фильмами одновременно?
- Почему 'одновременно'? Конечно же, по очереди. У нас всего 12 павильонов, на каждый фильм отводится по 3 месяца съемок. После этого павильоны передаются другой группе.
- Ты же сказал: 'год'?
- Два месяца я делаю наброски и макеты, которые после одобрения поступают в мастерскую, для изготовления полноразмерных копий в оформлении интерьеров или наоборот, кусочков ландшафтов или парков. Когда декорации установлены и начались непосредственно съемки, я делаюсь свободен и готов переключаться на что-то другое. Вся система рассчитана так, чтобы каждая группа приступала к своему проекту спустя месяц после предыдущей. Тогда все задействованы равномерно: и мастерские, и приемная комиссия, и актеры. Никто не мешает друг другу, и каждый при деле.