Страница 7 из 8
Если хотите испытать все то, о чем пишет Келтнер[57], на себе, посмотрите этот блестящий ролик продолжительностью всего четыре минуты, быстро ставший вирусным: youtube.com/watch?v=cDDWvj_q-o8. Видео выпущено Cliveland Clinic[58] в рамках кампании по развитию эмпатии у сотрудников и приглашает на короткую прогулку по коридорам одной из больниц. Камера выхватывает лица встречных людей, мимо которых мы обычно проходим, не замечая их, а субтитры подсказывают, с чем сражаются (и что побеждают) эти люди. Вот, например: «У него злокачественная опухоль», «Ее муж смертельно болен», «Он увидел отца в последний раз», «Недавно развелся», «Только что узнал, что станет отцом».
Итак, что же с вами сейчас происходит? Не выступили ли у вас на глазах слезы? Не появился ли комок в горле? Не возникло ли такое ощущение, как при откровенном разговоре? Возможно, вы даже почувствовали к этим случайным людям любовь и тут же решили отныне обращать внимание на людей вокруг, и не только в больнице, но и, скажем, на парня с заправки или на особенно разговорчивого коллегу? Скорее всего, подобная реакция – заслуга блуждающего нерва, передней поясной коры головного мозга и периакведуктального серого вещества: именно они позволяют нам воспринимать боль тех, с кем мы даже никогда не встречались, как собственную.
Люди давно замечали, что грусть способна объединять, но не пытались ни объяснить это явление, ни описать его в терминах нейронауки. Несколько лет назад, еще до начала работы над этой книгой, я давал интервью блогеру Гретхен Рубин о том, что я называю «меланхолическим счастьем»[59]. Гретхен в ответ написала в блоге о похоронах дедушки, на которых она пережила «слияние душ»: «Все сотрудники парикмахерской моего деда запели в его честь хором, и впервые за свои 14 лет я увидела, как слезы льются по лицу моего отца. Этот момент, это ритмичное и слаженное пение мужских голосов, когда все собравшиеся притихли, а отец не скрывал своей печали, навсегда останется в моем сердце. А когда нашей семье впервые пришлось принимать решение об усыплении домашнего питомца, в той комнате – там были папа, брат и я – было столько любви, что у меня дыхание перехватило. Понимаете, когда я обо всем этом думаю, то вспоминаю не грусть, а вот это единение душ. Когда мы грустим, то сообща переживаем страдания. Это такой редкий момент, когда люди позволяют себе максимальную уязвимость. Это момент, когда даже в рамках нашей нынешней культуры возможна полная честность относительно чувств и эмоций» (курсив автора)[60].
Не видя возможности поделиться этими озарениями в повседневной жизни, Гретхен обратилась к искусству: «Мое увлечение серьезным кино и глубокими книгами есть попытка воссоздать в нынешней жизни красоту тех моментов предельной честности. Я понимаю, что, существуя в социуме, нельзя все время держать сердце открытым и невозможно всегда испытывать избыток эмоций, а потому я лишь вспоминаю те моменты, переживаю их с помощью искусства, нахожу возможность заметить и оценить новые моменты максимальной уязвимости».
Возможно, всем нам нужно, чтобы подобные моменты сделались частью повседневной жизни, и важно понять их эволюционную основу. Как известно, в нынешние времена всем нам очень сложно сохранять тесный контакт друг с другом, особенно с теми, кто оказался вне нашего «племени». Келтнер в своих работах показывает, что именно грусть – та самая грусть, как это ни странно, – способна создавать это ощущение единения душ, которого всем нам так отчаянно не хватает.
Для того чтобы полностью осознать роль грусти, важно разобраться с некоторыми особенностями, которые мы унаследовали от приматов. Вы никогда не задумывались, почему мы столь эмоционально реагируем, когда видим голодающих или брошенных детей? Почему мысль о том, что дети оказались оторванными от родителей, вызывает такое глубокое потрясение у любого человека?
Ответ связан с ходом нашей эволюции. Человеческая инстинктивная способность к состраданию основана не только на ощущении общности с другими людьми, но и на эмоциональной связи между матерью и ребенком, заставляющей мать немедленно реагировать на плач младенца. И отсюда чувство сострадания распространяется вообще на всех, кто нуждается в помощи и заботе.
Человеческие младенцы, как считает Келтнер, «самые уязвимые и неприспособленные новорожденные в мире»[61], не способные существовать без помощи взрослых. Мы рождаемся беззащитными и незрелыми из-за особенностей развития мозга: если бы мозг полностью развивался до рождения, то голова младенца просто не прошла бы через родовые пути. Однако наше «преждевременное» рождение дает надежду относительно будущего всего человечества, ведь чем выше наш интеллект, тем больше мы способны к состраданию и готовы терпеливо заботиться о новом поколении младенцев, родившихся совершенно беспомощными. Нам приходится разбираться, что они хотят сказать своим плачем, приходится их кормить и любить.
Возможно, все это не имело бы такого значения, если бы способность к состраданию ограничивалась лишь нашими собственными отпрысками. Однако мы, люди, устроены так, что всегда готовы заботиться обо всех маленьких и слабых, считает Келтнер, то есть у нас сформировалась способность заботиться обо всех, кто напоминает младенцев, от домашних растений до незнакомцев, попавших в неприятности. Человек – не единственное млекопитающее, склонное к такому поведению. Косатки окружают мать, потерявшую детеныша, и плавают вокруг нее[62]. Слоны поглаживают друг друга хоботом по щекам, чтобы успокоить и подбодрить[63]. Люди же, как рассказывает Келтнер, «довели сострадание до принципиально нового уровня: никто в мире не способен так сопереживать и так волноваться о тех, кто испытывает несчастье или переживает утрату чего-то важного».
Иначе говоря, мы ужасаемся при виде детских страданий именно в силу врожденного стремления защитить вообще всех малышей. Инстинктивно мы понимаем, что тот, кто не способен холить и лелеять детей, не способен на доброе отношение вообще ни к кому.
Разумеется, не стоит слишком уж превозносить эти человеческие инстинкты. В конце концов, быстрее всего мы бежим на плач собственных детей, а к чужим младенцам, вообще к другим людям и даже к собственным раздражительным подросткам проявляем заметно меньше нежности. Выходит, чем взрослее человеческое существо, тем меньше мы готовы проявлять сострадание, да и в целом вполне способны на жестокость. И это удручает примерно в той же мере, в какой воодушевляют выводы Келтнера.
Однако сам Келтнер смотрит на вещи иначе – отчасти потому, что Рольф научил его заботиться обо всех тех, кто особенно уязвим. Важно и то, что сам Келтнер практикует так называемую медитацию метты, или медитацию любящей доброты, которая (мы увидим это в главе 4) помогает ценить других так же, как мы ценим собственных бесценных детей. («И я убежден, что у нас есть все шансы этого добиться», – считает Келтнер.) Здесь очень помогут знания, полученные нами от Чарлза Дарвина.
У широкой публики Дарвин ассоциируется с идеей о жестоком антагонистическом противостоянии видов, с тем, что Теннисон назвал «природы красный зуб и коготь», – с лозунгом «выживет сильнейший»[64]. Однако ничего такого Дарвин не говорил. Фраза о выживании сильнейшего принадлежит философу и социологу Герберту Спенсеру, она была подхвачена сторонниками так называемого социального дарвинизма, продвигавшими идеологию превосходства белых и богатых[65].
57
Bre
58
Одна из крупных международных сетей медицинских учреждений премиум-класса. Прим. пер.
59
Rubin G. Everyone Shines, Given the Right Lighting. 2012. January 26. URL: https://gretchenrubin.com/2012/01/everyone-shines-given-the-right-lighting.
60
URL: https://embodimentchronicle.wordpress.com/2012/01/28/the-happiness-of-melancholy-appreciating-the-fragile-beauty-of-life-and-love/.
61
Keltner D. The Compassionate Species.
62
J35 Update / Center for Whale Research. 2018. August 11. URL: https://www.whaleresearch.com/j35.
63
Morell V. Elephants Console Each Other // Science Magazine. 2014. February. URL: https://www.sciencemag.org/news/2014/02/elephants-console-each-other.
64
Альфред Теннисон. Поэма «Памяти А. Г. Х.».
65
Falk D. The Complicated Legacy of Herbert Spencer, the Man Who Coined ‘Survival of the Fittest’ // Smithsonian Magazine. 2020. April 29. URL: https://www.smithsonianmag.com/science-nature/herbert-spencer-survival-of-the-fittest-180974756/.