Страница 9 из 75
Повернувшись к камню-алтарю, Стас протянул руки к чаше и развел ладони в стороны. Цветок просочился вниз, погрузился в воду и исчез, окрасив ее в алый цвет.
- Пей! - приказала девица. - До дна пей. Без остатка.
Только тут Стас ощутил, что он буквально умирает от жажды. Жажда была такой, что он готов был поглотить любые помои, даже если бы ему предложили напиться из лошадиного копыта, не только из деревянной чаши, полной растворенного огня. Он взял ее в руки и пригубил - вода оказалась солоновата на вкус и сладко пахла ягодами, которые девчонка сегодня его потчевала: калиной, рябиной, клюквой и еще двумя, к которым примешивался аромат березовых и земляничных листьев.
Выпив странный состав, Стас оглянулся. Огненные цветы с папоротника исчезли, и поляну вновь ничего не освещало, кроме лунного света. И странный темный старик снова маячил, заслоняя березу, высившуюся в центре.
- Уходи, - сказал, нет, приказал ему старик. - Тебе не следует видеть то, что будет дальше.
- А она? - Стас кивнул на Олесю.
- Я жрица, - строго ответила за старика девчонка. - Встретимся вечером, я непременно приду тебя навестить. Иди и не оглядывайся.
Стас повернулся, и уже знакомым путем двинул туда, где плоская часть рощи заканчивалась и начинался спуск вниз. Все вокруг него сейчас выглядело иным, словно он вдруг приобрел второе зрение, а вместе с тем и слух. В шуме ветра ему слышалась музыка. Словно кто-то отбивал ступнями и ладонями ритм. И еще: Стас явственно услышал приближающиеся человеческие шаги - кто-то сюда шел. Снизу, из противоположного конца березовой рощи.
Стас не выдержал и оглянулся. Ритм отбивал старик - на этот раз он сидел на пеньке, невидимом среди папороти, и слегка покачивался. И в такт его хлопкам по поляне кружились русалки. Лесные девы танцевали. В их танце сквозило нечто завораживающе-прекрасное, словно сама страсть, сама квинтэссенция желания исходила от них, разливаясь в темноте июльской ночи. И среди этих тонких, воздушных созданий Стас опознал Олесю.
Угадать ее было нетрудно - она была самой прекрасной из русалок, и каждое ее движение манило негой любви, обещая блаженство, за один миг которого не жалко было заплатить жизнью. Слегка полураскрытые губы дерзко улыбались, а глаза... они были бездонными как омуты, и, казалось, взгляни они на Стаса, позови - и он бы полетел ради них на край Вселенной, не важно в рай или в преисподнюю.
Сколько он простоял так, застыв в немом созерцании, он вспомнить впоследствии не мог - пока в ночную музыку не вплелся еще один звук - волчий вой, а затем чьи-то зубы ухватили Стаса за штанину и резко рванули прочь. Он повернулся - и вместо волка с некоторым удивлением снова увидел Жучку, которая явно намекала ему на то, что здесь, на поляне возле русалок он был лишним, и что приказ для него был однозначным - вперед и вниз, к людям. Рука Стаса невольно потянулась погладить преданное лохматое создание, он присел на корточки и обнял умную собачью голову.
Нежность переполняла его, как и неизъяснимый восторг. Стас выпрямился, ощущая малейшей клеточкой своего существа восхищение и свое ничтожество перед великолепием природы. Отсюда, с вершины холма, он словно видел далеко впереди и дом старой ведуньи, где его ждали родители, и деревню, до которой отсюда было не менее двух часов пути. Это было странно - света луны явно не должно было хватать для столь ясного зрения, но Стас откуда-то знал, что он не глючит и что все это взаправду.
Взглянув вверх, он отыскал ковш Большой Медведицы - тот сиял словно был выложен из бриллиантов, и звезда Мицар в ручке "ковша" для него сегодня была двойной. Стас вдыхал не просто воздух, напоенный ароматами леса - он различал в этой симфонии запахов отдельные нотки из растений, о которых читал на уроках в школе, и которые ему успела показать Олеся. Это было упоительно - это было супер!
Отец с матерью его, конечно же, ждали - они глаз не сомкнули в ожидании его появления.
- Теперь домой! - объявил он им с порога хижины. - Я ужас до чего устал, и ничего так не хочу как наконец выспаться.
Впрочем, желание немедленно продолжить путь вниз не помешало ему вспомнить о кроссовках, и он снова их одел - ступни вскользнули в обувку легко, словно и не были они сбиты перемещениями туда-сюда вбосую по лесной тропинке. И его слегка позабавил испуг, отразившийся в глазах родителей.
- Я запомнил дорогу, не бойтесь, нам сегодня не угрожает никто и ничто... - засмеялся он.
Действительно, дошли они без приключений. Хозяйка дома открыла им дверь сразу же - похоже, что она тоже не ложилась, и ее постояльцы немедленно завалились в свои кровати. Стаса разбудил только приход Олеси, Родители к тому моменту же встали, и стол был накрыт словно на праздник - впрочем, праздник действительно был - Ивана Купалу в этой деревне отмечали не стесняясь.
- Как только починят мост, мы сразу же отсюда уедем, - сказала мать, когда все уселись за стол. - Мы зря сюда явились, и просим прощения за все хлопоты, которые вам доставили.
- Вы не можете отсюда уехать, - возразила Олеся. - Разве вы забыли? Вы дали обет охранять священную рощу, и должны эту клятву выполнить, иначе ваш сын снова заболеет.
Родители переглянулись.
- То есть мы теперь здесь пленники? - нахмурился отец.
- Вовсе нет. Вы можете ездить куда угодно, просто потом должны будете всегда сюда возвращаться. Отныне вы повязаны с этим селом и с его жителями. Ваш сын видел сегодня ночью цветок папоротника и выпил священный напиток. Теперь цвет папоротника горит внутри него, и если он порушит свои клятвы, или это сделаете вы, то на этом огне он сгорит. Если в священной роще будет спилено или срублено хотя бы одно дерево, то он заболеет. А когда упадет последнее - он умрет.
- Он видел священный цветок? - изумилась хозяйка дома.
- Да, ради него сегодня цвел папоротник - впервые за 100 лет.
- Слава Перуну! - воскликнула хозяйка и перекрестилась. - Тогда он и мавок сегодня видел, разве не так?
- Так, - подтвердил Стас, искоса глянув на Олесю. - И я готов жениться на одной из них хоть сегодня. Мама, я влюблен!