Страница 29 из 72
Мне ничего не ответили, и я в очередной раз почувствовала себя поехавшей. Ключевое здесь — в очередной раз, поэтому не стала сильно переживать.
Оставленных мной в прошлый раз полотен не было, позднее нашла их аккуратно сложенными в одной из коробок. Клубочки тоже нашла, помимо тех, что обитались в спальной, ещё бусины, деревяшки — всё по старой схеме. Вдаваться в предназначение всех местных предметов не стала, отметила только, что нужно прочитать все прабабкины книги, хотя бы по диагонали. Там точно есть описание для любой травинки и щепки в этом доме.
В общем, ревизия ничего нового не выявила. Среди «особо редких экспонатов» под стеклом наличествовало немало разного вида оружия. Конечно, я не горела желанием его использовать, но в Нави нужно будет чем-то защищаться, и чугунные сковородки вряд ли подойдут. Надо узнать у Пети, что у него там по особым навыкам. Вдруг из лука стреляет или фехтованием занимался? Нам такое точно пригодится.
Когда вернулась наверх, Кот стоял напротив книжного стеллажа и внимательно в него вглядывался. Он перевёл взгляд на меня, а я почувствовала себя уличенной в чём-то запретном. Неужели понял, что я читала учебник? Или он всё ещё злится на то, что Петя утащил пару книг?
— Что?
— Ничего, просто смотрю, — ответил Кот и пошагал на кухню. А я… Я решила проверить Дверь. Чем чёрт не шутит?
Взялась за ручку, нажала…
— Ко-от, — позвала своего четырёхлапого товарища. Он тут же появился в зале и посмотрел на открытую Дверь. — Чего это она?
— Всякое бывает, — он пошевелил ушами. — К тебе больше вопросов — чего к двери полезла?
— Да как-то по привычке уже проверила её…
— В Навь захотелось? — спросил Кот с подозрением, и в то же время что-то такое было в его тоне, снисходительное.
— Да нет вроде…
— Ну, пойдём. Как раз к Водяному зайдём.
Спорить и отнекиваться не стала — в Навь и правда хочется. Притягивает эта неизведанная действительность, зовёт, словно там, в Тридевятом царстве, происходят самые интересные и нужные мне события. Оно и понятно, не всякому дано побывать в настоящей сказке.
Перед выходом замешкалась, покрутила в руках телефон. В Нави же нет связи, а Петя может вернуться. С другой стороны — разве я должна отчитываться? Но это и не называется «отчитываться»… Что, если он напишет, а я вне зоны доступа?
«Я в Навь. Напишу, как вернусь,» — всё же решилась отправить сообщение.
— Черепа звать? — спросила у Кота.
— Он же дух, пока силы мало, днём не сможет с нами бродить.
— А когда силы станет достаточно? — спустилась в Навь и прикрыла за нами дверь.
— Ну, — Кот помолчал, задумавшись, — когда с ним ведьма сильная будет.
— Эх, жаль его, — тяжело вздохнула и пошагала вперёд. Путь к озеру я помнила.
Днём лес был совсем другим — не таким дремучим и тихим. Во всю щебетали птицы, надрывались цикады, то здесь, то там, мелькал калейдоскоп пёстрых бабочек.
Над головой пронеслось несколько белок. Они словно хихикали о чём-то между собой, перескакивали с ветки на ветку, наворачивая круги вокруг стволов.
— Ихи-ихи-хи, видали, Волк, дурак, снова к людям угодил!
— Хи-хи, мало ему в прошлый раз бока намяли! Дурак! Дурак!
— Да что с него, несчастного-то?..
— Тише вы!
Хихиканье прекратилось, белки замерли на ветках и посмотрели на меня. Я — на них.
— Тут человек, — совсем тихо проговорила одна.
— Вижу, — другая. Всего я насчитала четыре белки, хотя, возможно, где-то за еловыми ветвями пряталось ещё несколько.
Смешные такие, говорят — моськи едва шевелятся. Правда сама ситуация не смешная — тут белки разговаривают!
— И чего он к людям ходит? — спросила, взяв себя в руки.
— Кто — он?
— Волк.
— Ой, да там така-ая исто-ория! — возможность посплетничать, кажется, отвлекла белок от страха перед моей людской персоной. — Девчонка ему понравилась — дочка кузнеца. Любовь там только эта… как её?
— Платоническая, — подсказала другая белка.
— Ага! Платоническая, он же волк…
— Не волкодлак? — уточнила.
— Нет! Уже лет десять как просто волк. Потому, может, и дурак такой! Волкодлово племя к человечьим не суётся, никто обплёванным быть не хочет!
— В смысле?
— Да люди! Мерзкие они! Ой… — самая разговорчивая белка сложила лапки на морде, прикрывая рот.
— Ты не переживай, продолжай!
— Злые! — не стала отмалчиваться другая белка. — Совсем лес не уважают! Вот и Волка в кандалы, да на площадь — на потеху! Ироды! Он же тоже с душой, с разумом! На двух ногах ходит, несчастный, застрял в шкуре своей…
— А чего он к людям-то ходит? — попыталась вернуть основную линию сплетни. Волк, получается, был волкодлаком, оборотником, но почему-то застрял в своей шкуре, ходит на двух ногах… так, ладно, с этим потом разберёмся.
— Говорим же — полюбился в дочь кузнеца. Плато… Плани…
— Платонически, — подсказала.
— Платонически! Волк, он у нас творческая душа! Музыкант! Ему эту подавай, как её…
— Музу? — предположила.
— Музу! — закивала белочка. — Вот и нашлась муза в этой двуногой! Да она, вроде, и неплохая девка…
— Неплохая-неплохая! — поддержали остальные белки.
— С Волком дружбу завела, не покривилась, в лес ходит — цветы не рвёт, по грибы — только с ножиком, да и нам, раз на раз, сушёных ягод или орехи носит.
— Неплохая, значит, — приняла к сведению. — Так чего тогда Волк в кандалах?
— А что она против всей деревни поделает? Отец у неё — ух, один только он чего стоит. Ей-то уже третий десяток скоро, а в девках ходит. Всё кузнец виноват — никого не подпускает к красавице.
— Страсти-то какие…
— Ещё какие! А люди-то, люди! — белочка прямо задохнулась от возмущения. — Им волю дай, они нас… нас это… прево… препа…
— Препарируют, — смуро закончила другая. — И ты, вон, из их роду, — это она мне сказала. — Как в лес так глубоко-то забралась? И одежки у тебя диковинные…
— Да я это, оттуда, — махнула в ту сторону, откуда пришла.
Белки встрепенулись, застрекотали вроде и на человечьем, но непонятно, по-беличьи.
— Не врал, значит, Леший! — вынесла вердикт та, что с большим словарным запасом, да и вообще спокойнее других казалась.
— О чём не врал? — уточнила.
— Что в Ягином доме хозяйка новая.
— Ну, не то чтобы хозяйка… — пробормотала, но слушать меня не стали.
— Тогда и не враг ты нам! Я Миклуша, — представилась она.
— Я Милана, — представилась самая болтливая.
— Я Евгаша!
— Я Светлана!
— А я Марина… точнее Морена, — вдруг показалось, что здесь, в Нави, правильнее будет представляться своим настоящим именем. — А это… — повернулась к Коту, но его рядом не оказалось. Заозиралась — нет его. Вот же! Сердце охватила паника — без Кота я по Нави ещё не ходила. И куда запропастился?
— Потеряла что-то?
— Кого-то, — пробормотала. — Я с Котом была, но он, кажется, ушёл…
— Не пугайся, лес тебе не враг, — пообещала Миклуша. — Куда путь держала — мы проводим!
— К Водяному. Я вроде знаю, куда идти, но всё равно… боязно.
Белки с радостью вызвались провожать меня, обнаружив во мне благодарного слушателя, который, ко всему прочему, о лесе и его жителях ничего не знает.
Про Волка всё рассказали. Был оборотником, схлопотал проклятье (это беличья теория) и замер в зверином теле. Настоящая причина такого горя неизвестна даже вездесущим белкам: кому Волк не угодил — непонятно. С тех пор он и стал Волком, человечье своё имя потребовал забыть — душу царапает. Свои к Волку относятся с жалостью, а для зверей он слишком человек, вот и ходит по лесу неприкаянный.
В деревне по беличьим рассказам вообще чёрте знает что творится. Как Яга свой пост покинула, так и слетели люди с катушек, им дай волю — они руку откусят, и плевать, что их предки сами выбрали мир с магическими существами — даже в Тридевятом изжить их пытаются. Да уж, совершенно человеческая сущность, нечего сказать — распространяют свой человеко-вирус даже на чужой территории.