Турнир четырёх стихий

— Чёрт…

Я склоняюсь к сумке и тут же подхватываю ее, начиная собирать вещи.

— Кажется, это тоже твоё, — слышу знакомый голос, а затем замечаю мамин дневник, с которым в последнее время не расстаюсь.

Перевожу взгляд на Дорэла и киваю, тут же забрав его.

— Спасибо.

Мы поднимается, и он кивает. Затем склоняет голову набок, внимательно разглядывая меня. А затем произносит:

— Знаешь, чтобы ни случилось — не стоит лить понапрасну слезы. Не каждая дверь нам подходит. Но, если хорошенько подумать, то всегда можно отыскать нужную.

Непонимающе смотрю на парня, пытаясь правильно изложить его мысли в данном случае. Но он вдруг делает шаг, оказавшись ближе, а затем неожиданно касается моей щеки, стирая лёгкую влагу, которую я чувствую только сейчас.

Чёрт. Кажется, я даже не заметила в какой момент поддалась эмоциям.

Уже хочу разомкнуть губы и снова поблагодарить его, при этом до сих пор ощущая чужое касание к коже, словно прикосновение невесомого пёрышка или же крыла, но Флэтч опережает меня, сказав:

— Увидимся на отборочном, Кейла де Мейлоу.

Он весело подмигивает, а затем уходит.

— Но…Откуда ты знаешь мое имя?! — озадаченная происходящим, кричу я вслед.

— Прочитал на твоём пропуске, — даже не обернувшись, насмешливо кричит мне в ответ и, махнув на прощание, сворачивает за угол.

С минуту я стою на одном месте, по-прежнему не до конца понимая, что это только что было…

Правда почувствовав острую волну слабости, вновь охватившую меня, а затем головную боль, вспоминаю о настойке, которую уже стоит принять, а потому, тяжело вздохнув, спешно следую дальше.

Глава 23.

Сегодня поистине важный, я бы даже сказала — знаменательный день! День, которого мы все так долго ждали и к которому готовились столько дней.

Отборочный этап, который определит наши роли в дальнейшем шоу…

Мои руки едва подрагивают, и я сжимаю их в кулаки, пытаясь унять несвойственное мне волнение. Хотя в данном случае — это естественно. Данный шанс для меня — не просто некая блажь, желание покрасоваться или же проверить собственные силы, как здесь делают многие, не задумываясь о дальнейших последствиях.

Нет…

От этого шанса напрямую зависит моя жизнь. Теперь так и вовсе — не только моя…

Вот уже несколько минут мы беспрерывно пересекаем коридоры, лестничные пролёты и очередные помпезные холлы, следуя за нашим куратором в главный зал, в котором на этот раз будут присутствовать судьи турнира четырёх стихий, чтобы провести жеребьёвку. Она в свою очередь поделит каждого из нас на группы, состоящие из десяти человек.

Как успели объяснить ранее — отборочный этап будет проходить на тренировочной площадке турнира четырёх стихий. Однако, как именно все будет происходить — для нас до сих пор остаётся загадкой. Правда, если учесть, что всех изначально делят по несколько человек, то вряд ли мы станем проходить испытания все вместе. Однако отсюда вытекает такой насущной и безумно интересующий меня вопрос — как именно всё будет происходить?..

— Эй…

Я чувствую легкий толчок в плечо и тут же моргаю. Перевожу рассеянный взгляд на Изабель, и она супится, говоря:

— Перестань так нервничать. Уверена — ты справишься.

— Ты совсем не переживаешь? — спрашиваю я, заметив каким спокойствием светится её лицо. Кажется, будто нас ведут на экскурсию, а не на главное испытание, которое либо присудит нам статус «участник», либо отправит домой.

— Ну, я не столь думаю об испытание, сколько думаю уже о самом турнире.

— Что меня в тебе всегда поражает — так это невероятных размеров самоуверенность. Вы точно с Уинстоном два сапога пара, — тряхнув головой, насмешливо произношу я и тут же улыбаюсь, пытаясь скинуть эти несвойственные мне переживания.

Хм. Подумаешь на кону стоит моя жизнь?.. В конце то концов, если ничего не выйдет — Рэй сможет зажить спокойно, перестав думать о том, как бы спасти свою племяшку и при этом самому не уйти в мир иной.

Только вот…

«Фаргс вам! Я не сдамся так просто! Даже не надейтесь!» — решительно думаю, делая глубокий вдох. На выдохе же мысленно добавляю: «Ты сможешь, Кей!» Именно в этот момент мы наконец заходим в главный зал.

Невероятно высокие потолки, поражающие искусной лепкой, в виде древних богинь, казалось бы, застывших высоко над головой, прямо воздухе. Полностью расписные стены, отражающие историю староарайских времён, когда по легендам боги жили ещё на земле, как все смертные. Пара высоких колонн, расписанных золотым узором, а также пол песочно-золотистого цвета, словно гладкая поверхность зеркала, в которой при желании можно увидеть множество отражений.

— Так вот куда ушли все деньги со взносов в фонды, — фыркает Изабель, совершенно не думая о том, что её кто-либо может услышать.

— Ты совершенно бестактна, — усмехаюсь я, изредка оглядываясь по сторонам, наблюдая за остальными собравшимися.

Кажется, на этот раз нас куда больше…

— Бестактность и прямолинейность вещи практически совместимые. Так вот, прямолинейность, к твоему сведению, даже очень ценное, редкостное качество.

— О, ну раз так…

Я открыто смеюсь в голос, глядя на девушку. Но подобной вольностью незамедлительно привлекаю к себе внимание нескольких человек. Один из них — старик, невысокого роста, с аккуратной пушистой бородкой и до безумия устрашающим взглядом серых, казалось бы, пустых глаз, которые неотрывно смотрят на меня.

Передернув плечами, я спешно отвожу взгляд, на секунду потерявшись в круговороте непонятных чувств, так схожих по ощущениям с промозглой землей, колючими хлопьями снега и пустотой… А затем мы выстраиваемся в подобие круга, в котором находятся судьи — две женщины, совершенно непохожие друг на друга. Трое мужчин, в числе которых оказывается мистер Шолт и тот самый настораживающий старик. Между ними же располагается предмет, наподобие старого, чугунного сундука, огранённого крупными рубинами.

— Добрый день, — вдруг раздаётся мужской голос, словно гром среди ясного неба. Прищуренный, орлиный взгляд медленно скользит по присутствующим, в то время как руки убраны за спину.

Зал тут же стихает. Создаётся звенящая тишина, которую в эту же секунду разрезает мелодичный, женский голос:

— Как вы все знаете, сегодня вас здесь собрали не просто так!..

— А именно — ради жеребьевки, которая всегда являлась основоположником всего турнира. Ведь в конечном счете — она так или иначе оставит лишь лучших из вас, — с нотками надменности и холодной стали в голосе, произносит вторая женщина. После чего вперёд выходит тот самый старик. Только сейчас я замечаю, что он едва хромает на правую ногу.

Мужчина в свою очередь заканчивает общую мысль, которая в данный момент напоминает отрепетированную сценку, которую повторяют из года в год:

— Поэтому сейчас вам предстоит вытянуть один из символов, определяющих ваш номер. Исходя из номера вы сможете узнать номер группы, в которой вам предстоит проходить испытание. Правила, касающиеся самого этапа, узнаете уже на месте от распорядителей.

Мужчина поджимает губы, словно чем-то недоволен. Бездумно смотрит на толпящихся участников, а затем отходит в сторону, предоставляя слово первому судье — жгучему брюнету.

— Вас будут называть по списку. Слышите своё имя — подходите к артефакту. Кладёте на него руку. После чего вам выпадет порядковый номер. Когда ритуал будет завершён — мы огласим группы, с входящими в них номерами. Вопросы?..

По тому, как вздёрнута его бровь, а взгляд полон неприкрытой строгости, никто не и не думает ляпнуть что-нибудь не то. Никто вообще не думает говорить. И в этом я полностью с ними согласна.

Подобные мужчины подавляют своей энергетикой, заставляя быть в стороне, чтобы лишний раз не снесло взрывной волной, нашествие которой может быть совершенно в любой момент. При этом ты никогда не можешь это предугадать.

Именно такие личности всегда казались мне более продуманными, более опасными и совершенно неуправляемыми. Однако, есть ещё один тип. Тип шкатулки с бездонным дном. Когда ты совершенно не понимаешь, что таит в себе этот человек. Какие эмоции испытывает и, что чувствует в те или иные моменты.