Иллюзия преданности

Арри нахмурился.

— Ты перегрелся? А тепло откуда брать? Заряженные аметисты нейтрализуют поле красного кристалла. Твоя побрякушка будет умной, но неживой.

— А если носить на теле? Допустим, это будет браслет на запястье, — Терри вдруг вспомнил какой неодолимой силой обладали гвардейские браслеты, которые на него когда-то надел Ярвин. Они приклеивались друг к другу намертво, с какой бы силой ни размыкать руки, ни за что не отдерешь. А что если они зачарованы так, чтобы забирать энергию жертвы?

— С чего ты взял, что это вообще будет работать? Зачем?

Терри убрал в сторону все книги, кроме одной, которая лежала в основании стопки. Он провел пальцем по тиснению в виде венка из лесных цветов.

— Мама не пела мне колыбельные, — Терри начал рассказ издалека, потому что думал, что так будет проще, но вдруг осекся и продолжил не сразу, ломким голосом. — Говорила, что не умеет и не может вспомнить ни одной песни. Зато она читала мне эту книгу.

— Песни Талсиена? — не поверил Арри. — Надеюсь, тебе не снились после этого кошмары про сожженных или зарезанных людей, сваленных в кучи в горах, и все такое прочее…

— Да уж… Ты знаешь, мне, пожалуй, с этим повезло: сны я обычно не запоминаю или вовсе не вижу. Но я помню его стихи наизусть, все до одного.

— Только не надо мне на ночь глядя ничего отсюда зачитывать, — Арри выставил руки, защищаясь от стихов излишне гениального барда, который жил тысячу лет назад. — Так расскажи, своими словами.

— Он рассказывает про артефакты, созданные при помощи магии Древних.

— Поправочка. Запретной магии, — Арри откинулся на спинку стула.

Терри, напротив, подался к нему, положил локти на стол и понизил голос.

— Но изучать энергетический потенциал аметистов не запрещено! И в «Песнях» нет никаких указаний на то, что сказочные говорящие письма и мифические разумные артефакты запитаны от аметистов. К нам никто не придерется, что мы используем стихи древнего барда в качестве научного вдохновения.

Арри достал из сумки блокнот и самописку, открутил колпачок и занес перо над чистой страницей.

— Ты точно больной, Риамен. Но мне нравится ход твоих мыслей. Будет очень жаль, если твои гениальные мозги сожгут из-за первой же пересдачи.

— Прямо-таки сожгут? Опять заливаешь как тогда на площади? — Терри вспомнил, как Арри рассказывал про набор серебряных ложек в подарок от самого Верховного на столетний юбилей и только головой покачал. Это ж надо было такое ляпнуть!

Но синие глаза за стеклами очков смотрели серьезно. В отличие от Терри, он носил их постоянно: и без того слабое зрение окончательно испортилось в Академии.

— Ты видел в городе недоучившихся магистров?

Терри пришлось признать, что даже не слышал, что кто-то может недоучиться. Ему казалось, что его случай достаточно уникален, потому что трудно представить себе семью, которая прекратит выплачивать пансион на обучение.

— У тех, кто вошел в эти ворота, обратного пути уже нет. Я же просил подумать, — жестко напомнил Арри.

— Я подумал и решил, что справлюсь, Рантала, — скрипнул зубами Терри. Он не хотел лишний раз разжевывать подробности о том выборе без выбора, который ему пришлось сделать в начале лета. Довольно того, что Арри был сыном судьи, и значит, находился на другой стороне баррикад. Семья осужденного и семья судейского всегда видит ситуацию под разным углом, и Терри просто запретил себе копать прошлое, чтобы его вонь не отравила будущее.

Суд был давно и уже прошел, а Арри Рантала протягивал руку помощи сейчас.

— Но мне и впрямь нужна помощь, — выдавил Терри, разглядывая сцепленные в замок пальцы.

Арри хлопнул его по плечу.

— Раз уж я нашел тебя в библиотеке, а не в равинтоле, то ясное дело, что справишься. Умный браслет так умный браслет, это даже звучит бредово. Как раз то, что нужно, чтобы заинтересовать менторов.

* * *

— Ваше направление для исследований бесперспективно, молодой человек, — красивый глубокий голос госпожи Парлас был холоднее льда на вершине Бар-Ан-Шейн, макушке мира.

Терри вежливо улыбнулся, ожидая, что за этими словами последует «но вам удалось найти нужный ключ к решению». И ещё что-нибудь столь же лестное в качестве аванса для подающего надежды студента, который принес полноценное научное исследование энергопроводимости аметистов всего лишь через год после начала учебы. Ожидание растягивалось в компактную бесконечность, а куратор научных проектов продолжала неодобрительно смотреть на Терри поверх очков и никакого «но» не прибавляла.

— Вы ведь прочитали только оглавление и вывод, — шутка о преподавателях, которым можно подать книгу рецептов под идеальным титульным листом и списком опорной литературы, почему-то враз перестала казаться такой смешной.

— Я обучаю студентов научной методологии уже больше десяти лет, к вашему сведению. Все ошибки в первых исследовательских проектах я знаю наперечёт, и… вы допустили их все. С чего бы начать?

— Но я целый год разрабатывал эту тему! — пораженно воскликнул Терри. — Мои старания отметили и поощрили продолжать изыскания.

— Сама по себе тема… рядовая. Но вопрос в оформлении ваших мыслей. Во-первых, в своей работе вы ссылаетесь на книги, не заслуживающие доверия, — госпожа Парлас перевернула страницу и длинным ногтем царапнула короткие злые линии под некоторыми именами. — Вы серьезно рассчитывали впечатлить Верховного магистра тем, что в вашей работе десять сносок на песни Талсиена? Многое поэт мог поведать о проводимости кристаллов?

— Талсиен жил тысячу лет назад и был очевидцем тех исторических событий, которые стали предпосылками утраты большинства знаний о Древней магии.

— Запретной магии, Риамен. Вам непонятно слово «запрет»?

— Исследование Карьяна… — скрипнул зубами Терри.

— К вашей теме не относится. Вы поймите, Риамен, нельзя дважды подсовывать комиссии одну и ту же обглоданную кость. Если вы с успехом защитились на первом курсе, это не значит, что вы можете снова и снова приносить мне «Песни Талсиена». Он, мягко говоря, не авторитет.

Терри шумно втянул носом воздух.

— Если вам не нравится, что я ссылаюсь на Талсиена, позвольте мне просто отредакти… — он рванул к себе вручную сшитые листы квалификационной работы и принялся лихорадочно листать страницы до пятнадцатой. Нашел злосчастное имя и вцепился в край листа. Госпожа Парлас попыталась его остановить. Бумага не выдержала и надорвалась.

Терри удивленно уставился на клочок листа, испещренный ровными строчками. Поднял глаза на ментора.

— Не могу ручаться, что удалил из работы все упоминания Талсиена. Но мои рассуждения о том, насколько он важен в контексте исследуемой темы, я только что сократил наполовину, — Терри будто со стороны слышал свой подрагивающий от прилива эмоций голос.

Госпожа Парлас поджала тонкие губы.

— Вы чрезмерно увлечены… своими фантазиями, молодой человек. Чрезмерно. Наука не терпит подобного отношения. В особенности такая точная дисциплина как питание потоков. Малейшая неточность может привести к порче ценного техномагического оборудования. Я приму работу из сочувствия к вашей ситуации, но к публичной защите вас не допущу — из сочувствия к вам лично.

— Что это значит? Меня отчислят? Не переведут на следующий курс, пока не напишу работу, которую вы допустите? — сухо спросил Терри.

— Вовсе нет. Первые научные проекты почти всегда остаются у меня в столе. Нет ни малейшего смысла в том, чтобы рекомендовать защищать то, что невозможно защитить… Вы посещали лекции господина Арчера? Читали хоть одну из его монографий?

— Посещал. Читал, — при упоминании имени Верховного магистра, Терри стиснул в кулаке обрывок бумаги. Отстаивать свое право защищаться перед комиссией во главе с грозным Арчером ему вовсе не хотелось. К тому же старик и впрямь считал неуместными любые вопросы о каких-то иных источниках энергии, кроме красных кристаллов.