Иллюзия преданности

«Зря я полагался на его порядочность и родственные чувства, — думал он, разглядывая правильный геометричный узор паркетных плашек под ногами. — Да и клятва лекаря, кажется, для него ничего не значит».

— Вы признаете, что не всегда можете контролировать свои эмоции? — спросил Римари в конце своего выступления.

Терри глубоко вдохнул и медленно выдохнул, считая до четырех.

— Я могу контролировать все свои эмоции, мастер Римари, — спокойно возразил он, хотя губы при этом сводило от сдерживаемой ярости, а поле зрения сузилось до кишащего черными лентами коридора.

— Если вы продолжите отрицать, что вам нужна помощь, я не смогу вам помочь, — развел руками лекарь и вопросительно посмотрел на Парлас. Она кивнула ему и начала монотонным голосом рассказывать коллегам, что Терри никогда не показывал блестящих результатов в учебе. Все его достижения можно назвать всего лишь удовлетворительными, а поле научной работы он, дескать, всегда выбирает с риском для жизни.

Терри слушал и не слышал. Если бы он не видел, как она пунцовеет, выслушивая резкую критику короля, ему труднее было бы сдержать ядовитые вопросы.

«Если я показывал настолько не блестящие результаты, как вы говорите, как же так вышло, что все мои проекты были украдены и проданы Империи?» — одними глазами спросил он.

Но он видел. И она знала, что он знает, это чувствовалось в тусклых интонациях. Она чаще, чем обычно, поправляла съезжающие с носа очки. Парлас обвиняла будто бы по принуждению. Возможно, она с большей охотой промолчала бы или вовсе ушла.

— Несмотря на то, что, по ряду причин, потенциал этого молодого человека остался нераскрыт, я бы рекомендовала уважаемым коллегам сохранить ему рассудок. При необходимости, мы могли бы минимизировать риски, поместив его в безопасные условия.

«Безопасные условия? — Терри нахмурился и на всякий случай посмотрел на Арри. Он привык полагаться на друга в подобных ситуациях, и порой пихал его локтем в бок на лекциях, чтобы уточнить, если вдруг отвлекся или недослышал. — Что это еще за условия такие?»

Арри вытаращился на Парлас с таким потрясенным видом, что Терри заподозрил самое худшее. Возможно, пока он с чувством морального удовлетворения вспоминал, как Эриен отчитывал куратора по научной работе, та придумала нечто куда более страшное, чем стирание.

— Еще более безопасные, чем для нас всех, живущих под куполом? — усмехнулся Римари, с большим интересом оборачиваясь к Парлас. — Личный купол для одного человека? Вы полагаете это реально?

— У нас ведь есть ворота Академии, которыми мы можем управлять, — склонила голову набок Парлас. Цепочка ее очков скользнула по бледной щеке. — Мы могли бы, если возникнет необходимость, попытаться сымитировать подобную схему в рамках дверного или оконного проема.

— Но как вы обеспечите стабильность поля? Это потребует колоссальных энергетических затрат, — холодным тоном спросил Арчер. — Академия не может позволить себе даже эксперименты в этом направлении. Тем более ради сохранности разума одного человека.

— Простите, но вы рассуждаете с позиции древних людей: «жернова тяжелые, неподъемные». Но потом появились ветряные и водяные мельницы, и мы получаем достаточно муки при минимальном вложении человеческого труда.

— При всем уважении, если госпожа Парлас предлагает решение проблемы, то мы можем быть уверены: она не берет идеи с потолка, — выступил в защиту коллеги лекарь.

После этих слов Терри догадался, к чему она клонит. Вместо того, чтобы стереть, она предложила запереть его и запечатать барьером! А Римари понравилась эта идея! А может быть и Арчеру показалась не такой уж безнадежной!

— Если от меня требуются какие-то доказательства или клятвы, — Терри встал с места, чтобы привлечь внимание комиссии, которая в какой-то момент куда сильнее увлеклась обсуждением нового изобретения, чем его судьбы. — Я готов их дать.

Карху побарабанил пальцами по белому конверту, который все еще лежал нераспечатанным на столе. Терри напрягся. Почему безопасник до сих пор держал содержимое конверта в тайне? Ждал, когда Терри оправдается, чтобы сразу пригвоздить его на месте?

— В самом деле, Риамен. Докажите, что вы правы, а мы ошибаемся. Мы послушаем.

Терри вытер лоб рукавом, одернул китель и вдохнул поглубже. Поправил фуражку. Для душевного равновесия неплохо бы еще забыть о козыре, который безопасник прятал в рукаве, но это никак не удалось бы сделать: ведь конверт он держал у всех на виду.

— Господа. Вы знаете обо мне даже больше, чем я сам. Знаете, кто я такой и почему я в Академии. Вы лучше меня знаете, почему я сейчас здесь и в чем меня обвиняют.

Здесь он ожидал возражений, каких-то едких комментариев, но все молча смотрели на него. Арчер — с сомнением. Римари — с пренебрежением, Парлас — с опаской, а Карху — с любопытством.

— Я совершал ошибки, признаю. Доверял не тем людям, которым следовало, — Терри бросил взгляд на Римари. Тот что-то быстро записывал у себя в блокноте и даже не заметил, что на него смотрят. — И не слушал мудрых советов. А если слушал, то у меня случались проблемы с тем, чтобы следовать им. Я был один в те моменты, когда мне нужна была защита и наставление. Когда меня опоили вином, когда я получил рану на руке — рядом не было никого, кто мог бы предостеречь меня и помочь дать отпор.

Терри замолчал: у него закончился воздух в груди. Этой паузой воспользовалась Парлас.

— Поэтому я и предлагаю сосредоточиться на создании безопасного пространства для вас, Риамен, — сказала она, пристально глядя на него. Она даже ни разу не моргнула. — Для вашего же блага.

— Хорошо, я безропотно приму любое наказание, госпожа. Но пока это безопасное пространство существует только в виде идеи. А я существую в виде уязвимого смертного человека, — Терри развел руками. — Меня могут опоить наркотиком и приказать выполнить любой приказ. Могут приставить нож к горлу, и потребовать рассказать все, что знаю.

— А вы считаете себя очень осведомленным? — ехидно поинтересовался лекарь. — Должно быть, вам подсказывают голоса в голове?

— Господин Римари, — Верховный магистр устало помассировал двумя пальцами переносицу. — Если вам слишком скучно на этом заседании, вы можете идти. Мы вас более не задерживаем.

Алек Римари покачал головой.

— Напротив, ваша милость, мне очень интересно, каков будет ваш окончательный вердикт по этому случаю, который с самого начала кажется мне до боли очевидным.

— Я еще не решил, — просто ответил Арчер и налил себе стакан воды из запотевшего графина. — Пусть Риамен предложит. Не перебивайте, ваше сиятельство.

Терри постарался не улыбаться. Это очень хорошо, что он стал свидетелем размолвки. Это внушает некоторые надежды, что придуманный за ночь план сработает и его сегодня не сотрут.

— Спасибо, господин Верховный магистр, — он слегка поклонился. — Я не могу просить уважаемую комиссию о доверии, потому что, боюсь, не сумею оправдать его. Я могу поклясться, что у меня нет преступных намерений и разрушительных эмоций, но порой мои ошибки со стороны выглядят… будто все это есть.

— Например порез на твоей руке, — хмуро подтвердил Карху, — выглядит как попытка прибегнуть к магии крови.

— Это след ножа северянина, с которым я немного поспорил в порту, — смущенно признал Терри.

— Ну да, как же. Из-за девицы, — громко фыркнул Римари.

— Да.

— Из-за этой девицы? — Карху указал на Аннели, съежившуюся на стуле рядом с Арри.

— Из-за этой, — признал Риамен, оглянувшись.

У девушки глаза были на мокром месте. Странно. Он ведь почти выиграл, разве она не видит? Если Арчер согласен внимательно слушать не едкие комментарии Римари, а здравые рассуждения Терри, он уже внутренне готов принять условия последнего.

— Об этом и я хотел сказать, господа. Если бы со мной был кто-то из службы безопасности, моя рука не пострадала бы. Я не смею просить значок, господин Карху. Но примите меня к себе хотя бы на правах стажера. Вы будете знать о каждом моем шаге. А я взамен буду чувствовать себя в безопасности.