Кержак

Первая — это Загама. Диктатор Семерки тоже ел, спал, набирался сил. Чтобы ближе к прибытию мрачно пообещать:

— Как вы, оклемались? Готовьтесь, это все были мелкие радости. Основное веселье будет позже. Фронт работ уже нарезали.

— Так мы готовы, — попытался внести позитив Осокин.

— Само собой. Все готовы, и ты, и я. Но по большому счету, куда мы денемся с подводной лодки?

Вторая неожиданность была продемонстрирована Лиссой. И выражение лица у девочки было однозначным: «мое, не отдам». Пара крыс. С драными шкурами, красными глазками и округлыми ушками.

— Ранкора их осмотрела, лекарство дала. Не заразные.

— Крысы. Откуда они? Я их на станции и не видел никогда.

— Они что, дурные, в Отстойнике бегать? Съедят моментально. Их ближе к гидропонным центральным фермам можно найти или на грузовиках. Мы вот — отловили.

— Сами?

— Мальчишки киберов подключили, в вентиляции смогли в угол зажать. Красивые, да?

Хвостатые сидели в большой клетке из прозрачных пластиковых панелей, в которых ближе к крышке насверлили кучу мелких отверстий.

— Симпатичные. Но за ними ухаживать придется. И будут пытаться удрать при любой возможности.

— Мы маячки им поставили, найдем. И убегать вряд ли будут. Вот это — Чик, а это Чок, у него кончик хвоста обрублен. Чик уже на руки не боится идти. Но он постарше, вообще заводной… Можно нам оставить?

Даже имена из мультсериала зверье получило. Похоже, в клане новые бойцы. Дронов детворе уже мало.

— Головой за них отвечаете. Всей бандой. Кормить и убирать за ними не забывайте.

— Не дурные, дядя Иван, все понимаем.

Спятивший мир. Вечно голодные дети, готовые поделиться едой с крысами. Потому что крохотные живые твари отвечают любовью, в отличие от родителей, многие из которых выпнули малолетний «балласт» на помойку.

В доки Щипач пришел, как только получил подтверждение из Совета о назначении на официальную должность. Правда, кроме «мы вас поздравляем», из Чистых кварталов больше ничем не порадовали. Живешь в Отстойнике, что-то там с местного отребья трясешь — ну и тряси дальше. Не возражаем. Остальное — добывай на месте. Сам.

И в новом доке не особо ждали. Своя охрана, частью набранная на разборке. Местные хозяева, запустившие четыре небольшие мастерские. Пустые пока склады. Контакты с нужными людьми через жуков из Предбанника. Можно сказать — еще одна независимая территория. Как и барахолка, фермы и торгаши, сбившиеся в кучу и готовые порвать глотку за попытку обложить данью. Фактически братва осталась при своем: контролировала деревни, грабила по-мелочи шелупонь, таскавшую мусор на перепродажу. Ни тебе новых заработков, ни перспектив. Одни эфемерные «почет и уважение». И вечно голодные головорезы, застывшие в низком старте в ожидании поживы. Не принесешь чего-нибудь в клювике — свергнут и другого на опустевший трон посадят.

— Где Дисма? Куда этот урод исчез? В какую щель забился?

— Говорят, к прокаженным на Семерку с остальными свалил.

— Кержак его к себе взял? Он же с блатными дел не имел.

— Взял. Мало того, вроде даже игольник выдал. Так что был у нас смотрящий, и не стало. Теперь с дикарями дружбу водит.

— Ладно. Сочтемся еще. Хотя и без нашей помощи подохнет. С чего бы соседи пытались к нам на помойку переехать? Совсем у них паршиво… Пойдем, посмотрим, что после мастера осталось. Он тут целую крепость успел отгрохать. Может, себе заберем.

Идти пришлось в полной темноте по мосту без перил, подсвечивая дорогу фонарями. Когда добрались до площадки, где раньше обживался Осокин, остановились и с удивлением начали крутить головами.

Мост упирался в остатки крепежа, пучки торчащей арматуры и штук пять ржавых тросов, свисавших с потолка. Железные балки, которыми бывшую базу соединяли со шлюзовым ангаром — исчезли. Как и сама база. Ее полностью демонтировали и вывезли. Вместе со станками, накопленными ремонтными комплектами и всем тем, что поможет обустроиться на новом месте.

— Щипач, тебе не кажется, что нас поимели?

Начальник службы безопасности Отстойника молчал. Какой смысл сотрясать воздух и озвучивать очевидное?

Гостей на умирающей базе встречали все свободные от работы люди. Мужчины и женщины, снующие под ногами дети. Пятеро стариков, каждый из которых отвечал за то или иное критическое важное направление — в первых рядах. Смотрели, как медленно расходятся в стороны створки грузового дока, как оттуда появляются чужаки.

— Девочку видишь? С бантиками?

— Я слышу плохо на одно ухо, но глаза пока не отказывают. И что?

— Говорят, это она наемников на ноль на пепелище помножила. Загнала дрон с пулеметом в медблок и только кишки по стенам. Еле успокоили.

— Сколько ей лет? Пигалица крохотная совсем.

— Вроде бы восемь. Надо будет уточнить.

— Восемь? В клане восьмилетка перебила подготовленных бойцов с оружием в одиночку, пока остальные балду пинали?

— Может, дали возможность себя проявить? Или натаскивали на реальных врагах.

Главный энергетик поежился:

— Если у них ребенок при помощи дрона глотки кромсает, то что тогда говорить о старших?

— Старший у них рядом, с бородой. Вон, рядом с Загамой идет. В первый же день, как на Пятерку приехал, с бандитами сцепился. Те попытались на него наехать, он им вломил. Не поняли с первого раза — голыми руками всех беспредельщиков прикончил.

— И Загама его сюда пригласил? Похоже, кто-то перестал с головой дружить.

— Не факт… За несколько месяцев сколотил собственный клан, молодым базы начать устанавливать и на собственный шаттл заработать… Если он с нами будет заодно, я только рад.

Две группы людей стояли друг напротив друга и не знали, что сказать. Одни опасались ляпнуть что-нибудь глупое, после чего тебя попросят убраться назад, откуда прилетел. Другие не хотели выглядеть с одной стороны слишком радушными, с другой — негостеприимными.

Тонкий лед сомнений и страха сломали дети. Щуплый пацаненок с багровым ожогом на левой стороне бритой головы высунулся вперед и спросил Лиссы, ткнув грязным пальцем в прозрачную клетку:

— Это чего? Завтрак с собой привезла?

— Как дам больно! — обиделась девочка. — Это наши Чик и Чок, питомцы.

— А зачем?

— Потому что можем. И себя прокормить, и малышей рядом держать. Вот у тебя есть такие? Нету? А у нас есть.

Серьезный аргумент. Если пришлые могут разводить зверье для развлечения, значит у них все неплохо и с едой, и со свободным временем.

— Погладить можно?