Охота на Мясника

— Почему же по нашему календарю мы сначала празднуем Новый год, а потом Рождество? — спросил Крюков.

Независимо от календаря Рождество всегда наступало и наступает за неделю до Нового года. Только в нашей идиотской стране Новый год празднуют по новому календарю, Григорианскому, а Рождество по старому Юлианскому. И обе даты являются официальными государственными праздниками! И вы хотите, чтобы живущие здесь люди что-то понимали?

— Так что вы хотели сообщить о похитителях Ирины?

— Они связались со мной. Сказали, что знают номер вашего мобильника и будут ждать от вас звонка вот по этому номеру.

— Спасибо, святой отец. Вы нам очень помогли.

— Могу ли я быть полезным еще в чем-то?

Крюков подумал-подумал, да и рассказал священнику все, что знал о возможно предстоящем конце света.

— Что вы на это скажете, святой отец? — спросил он в конце рассказа.

— Господь не попустит этого, если мы будем делать то, что нам должно делать. Рождество и Новый год — время чудес. Так что будем ждать чуда. Обыкновенного чуда.

Часть 4. ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО 1 30 декабря в Кремлевском дворце происходил правительственный прием, посвященный наступлению 2000-го года. Господин Вагнер в числе приглашенных слонялся по залу и ощущал сильное беспокойство. Поначалу он воспринял его как обычную депрессию, посещавшую его в последнее время все чаще и постарался заглушить лошадиной дозой алкоголя. Но это не помогло

Господину Вагнеру не раз приходилось слышать пугающие новости о досрочном уходе президента. Каждый раз он при этом только смеялся, так как хорошо знал президента и его жажду власти. Но сейчас ему стало страшно. Вместо президента с приветствием к гостям обратился премьер.

Это было очень скверным признаком.

Позже, за легким предобеденным фуршетом, премьер как бы ненароком поравнялся с господином Вагнером, кивнул ему и одарил такой иезуитской улыбкой, что у большого друга всех народов мигом похолодело внутри.

Из обрывков услышанных разговоров до него стал доходить поистине ужасный смысл происходящего. Президент уходит со своего поста и оставляет за себя премьера. Господин Вагнер знал, что злейшего врага у него нет, за исключением родственников жены. Самым обидным было то, что для победы ему не хватало всего одного дня.

Он заметался по залу в поисках тех, от кого мог бы получить необходимую информацию в полном объеме. Но ни помощника президента Шнопака, ни кого-нибудь из его команды в зале видно не было.

Наконец Вагнер увидел нужное лицо. Торопливо семеня и разбрасывая на ходу извинения, зал пересекал очень бледный Марат Тоцкий. Он промчался мимо Вагнера, отодвинув его плечом и полетел дальше в направлении выхода.

Вагнер догнал его уже на улице, на ступеньках лестницы.

— Постойте, мистер Тоцкий! — воскликнул он. — Куда вы бежите? Что происходит?

— Что? — визажист уткнулся в Вагнера невидящим взглядом. — Ах, это вы? Ничего. Все нормально. Никто никуда не бежит. Просто у меня билет в Штаты. Меня там ждут друзья, чтобы вместе встретить Новый год. А вы что подумали?

Вагнер понимал, что напоминать сейчас Марату о том, чем он ему Вагнеру, обязан, по меньшей мере бессмысленно. Визажист явно был в панике. Поэтому Вагнер лишь спросил его:

— А куда делся Шнопак?

— Шнопак? — снова переспросил Тоцкий. — Думаю уже улетел. Кажется во Францию. Президент и члены его семьи получили гарантии. Ни я, ни Шнопак членами семьи не являемся, следовательно гарантии на нас не распространяются. Приходится подумать и о себе. Прощайте, мистер Вагнер и спасибо за все.

"Вот так, этот хоть поблагодарил. А Шнопак, сан бич, смылся и даже ручкой на прощанье не помахал", — с гневом и обидой подумал мистер Вагнер.

Можно только гадать, что сыграло в состоянии мистера Вагнера роковую роль: уличный холод, испытанный им сильнейший стресс или выпитый алкоголь. Он вдруг почувствовал резкую боль в пояснице. Ощущение было такое, словно его ударило бревном. Мистер Вагнер потерял сознание и рухнул прямо на ступеньки Кремлевского дворца.

По странному стечению обстоятельств несколько лет назад на этих же ступеньках упала и сломала ногу его жена. Теперь уже покойная. Тогда он даже не остановился, чем поверг в легкий шок присутствующих. И вот теперь упал он. Упал, находясь на пороге мирового могущества.

Видевшие это гости и охрана в страхе завертели головами. Снайпер в Кремле? Сейчас и в этом не было ничего невозможного. Но не прошло и десятка секунд, как паника улеглась. Откуда-то выбежали люди в белых халатах и вынырнула машина скорой помощи. Тут же мистеру Вагнеру был поставлен предварительный диагноз. Его сразил приступ почечной колики.

В палате Центральной клинической больницы, куда он был срочно доставлен, приступ был купирован и господин Вагнер узнал неутешительный диагноз. Врожденная болезнь почек резко обострилась. Ему срочно требовалась операция по трансплантации этих органов.

Врачи приняли решение перевезти больного в его собственный медицинский центр как только позволит его состояние. В срочном порядке была подана заявка на трансплантант. А пока господина Вагнера временно подключили к искусственной почке.

Подготовка к операции и поиск донорского органа не представляли проблемы, но должны были занять несколько дней. Операцию решено было провести как можно скорее, сразу после Нового года. Врачи не догадывались, что для господина Вагнера их решение было равносильно смертному приговору. Причем приговорил он себя сам.

Придя в себя, он первым делом распорядился разыскать нескольких людей. Из четырех фамилий найти удалось лишь одного. Бывшего помощника бывшего президента. Через час тревожного ожидания в палату господина Вагнера впихнули растерянного Шнопака. Вагнер потребовал, чтобы их оставили вдвоем.

— Вы в курсе последних событий? — спросил он бывшего разведчика.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался тот. — Уход президента или вашу болезнь?

— И то, и другое, — в раздражении от его тупости прорычал Вагнер. Тогда действуйте и как можно быстрее!

— В каком смысле? — недоуменно протянул Шнопак. — Что именно делать?

— Да вы полный идиот! Операцию необходимо отменить.

— Вашу операцию?

— Кретин! Операцию "Армагеддон", — в ярости прошипел Вагнер.

Шнопак был абсолютно подавлен и растерян.

— Но это невозможно, — промямлил он. — Механизм уже запущен!

— Значит его нужно остановить!

— Как? Такой вариант не был предусмотрен планом.

— Как угодно! Отключить, сломать, взорвать! Делайте что хотите, и запомните: прежде чем подохнуть, я отправлю вас всех впереди себя!…

Господин Вагнер хотел добавить еще что-то важное, но от волнения у него резко подскочило давление. Его глаза закатились и он потерял сознание. Сбежались врачи и вытолкали Шнопака из палаты. Он спустился в вестибюль в полном замешательстве.

Шнопак вышел на улицу. Он посмотрел на часы. Наступила полночь.

До начала операции Армагеддон оставалось меньше суток. Он шел в полном недоумении, совершенно не представляя, с чего лучше начать.

Для начала он позвонил Биркину. Тот не снимал трубку. Тогда Шнопак набрал служебный номер полковника Спицына.

— Кто его спрашивает? — поинтересовался мужской голос — видимо адьютант.

Шнопак представился по всей форме. Голос в трубке помедлил, потом спросил:

— А вы разве не знаете, что полковник погиб?

— Погиб? Когда?

Шнопак сопоставил полученную информацию с фактами из жизни и сделал вывод, что Спицын с Биркиным погибли вскоре после беседы с ним когда приняли решение выйти из дела. Значит слушал их не только Рудаков? Но в таком случае и сам Шнопак находится в опасности.

Шнопак боязливо оглянулся и снова взялся за трубку мобильника. В кабинете генерала Павлова в гарнизоне Боженово ему ответил автоответчик. Шнопак терпеть не мог общаться с автоматами, но сейчас ему было не до эмоций. Дождавшись установленного сигнала, Шнопак торопливо заговорил: