Охота на Мясника

— И ты не мог на них заявить?

— Они не просто взяли эти деньги, они мне же их и подбросили. В мой банк на мой счет. Ловушка для полного идиота, но она сработала.

Потом мне сделали предложение, от которого я не мог отказаться. Или на меня заводят уголовное дело, или я отхожу под их крышу. В первом случае я пожалею, во втором нет. Посадить бы меня не посадили, дело было сфабриковано слишком грубо, но как банкир я бы кончился. Что мне оставалось делать?

— Выбрать второе. Надеюсь, ты действительно не пожалел?

— Как тебе сказать? С одной стороны у меня не стало никаких проблем. Мне вообще ничего делать не надо. Но когда я изредка заглядываю в бумаги, мне становится страшно.

— И что же тебя так пугает?

— Мой банк работает без маржи. Представляешь?

Крюков задумался:

— То есть ты берешь кредит под десять процентов и даешь кредит под десять процентов, покупаешь доллары по двадцать пять рублей и продаешь их тоже по двадцать пять рублей. Как тот еврей, который покупал яйца по десять копеек, варил и продавал по десять копеек. Так? Но у него оставался бульон и сам он был при деле. А что у тебя?

— Бульона нет, но я тоже при деле. И не я один. Мне платят больше, чем я получал, когда банк был моим. Мы все получаем очень хорошие бабки. Я бы даже сказал — слишком хорошие.

— А откуда доход? Как я понял, твои новые друзья живут еще лучше тебя, хотя и тебя содержат не в черном теле.

— Они заявляют, что поскольку мы проводим бюджетные деньги, то государство просто платит нам зарплату, — пояснил Зелинский.

— Банкиры-бюджетники? Оригинально. К тому же миллионеры! — рассмеялся Крюков.

— Самое странное, что это так и есть, — кивнул Залинский.

Крюков постарался представить себе как это выглядит. Деньги отдельно, товар отдельно. Да, папаша Маркс безусловно устарел с его патриархально-общинной политэкономией. Получается, что сегодня товар это не более, чем отходы вращения денег. Деньги покупают за деньги и продают за еще большие деньги. Вот только жрать их еще не приспособились. Нет, видно, в мире совершенства.

— И какие же важные проекты финансировал твой банк? — поинтересовался Крюков.

— В последнее время через наш банк проходит финансирование проектов Вагнера, в частности создания сети Юнител.

"Тепло. Очень тепло, почти горячо. Неужели это совпадение"? — подумал Крюков и спросил:

— Слушай, Сема, а ты не мог бы покопаться в системе финансирования Юнитела? У меня имеется сильное подозрение, что смерть Галины напрямую увязана с этой программой.

Кулаки Зелинского сжались:

— Если ты прав, тогда я…

— Не горячись, — охладил его пыл Крюков. — Я пока сам не знаю, какой стороной пристроить к делу мои знания, а ты уже санкции заявляешь.

Предупреждаю — если ты начнешь партизанить, то никогда не выйдешь на след убийц Галины. А вот они тебя вычислят сразу. И уберут.

— У меня есть охрана…

— Именно охрана тебя и уберет. Не исключено, что смертельную инъекцию Галине сделал один из охранников. Получается, когда хозяину РИФа прищемили хвост, он не пристроился крышей к какому-нибудь банку, а пристроил твой банк под свою крышу. Формально он возглавил в нем службу безопасности, а фактически стал хозяином. Ты должен хорошо знать этого человека.

— Ты прав, — с удивлением отметил Зелинский. — Странно, почему я раньше не обращал на это внимания. Как-то я смотрел характеристики охранников. Оказалось, что практически у всех последним местом работы значилось охранное предприятие РИФ.

— А ты не видел у них татуировок на левом плече?

— Видел. У нас большой спортзал, приходилось вместе тренироваться. У них у всех одинаковые татуировки — череп с крылышками и буквы.

"ОШБОН", что ли? Армейская память.

— Точно, — подтвердил Крюков. — Стало быть охраной мы и займемся в первую очередь.

Бронированный банковский "КАМАЗ" с плохо закрашенной надписью "РИФ" ехал по ночной подмосковной трассе. Кроме водителя внутри него находились еще двое охранников. Одним из них был Драгун. Броневик мчался со скоростью, близкой к максимальной. На крыше его вращался оранжевый проблесковый фонарь.

— Мы что, опаздываем? — спросил Драгуна молодой напарник.

— Нет, но так безопаснее.

— А если кто-нибудь дорогу перекроет?

— Чем? — усмехнулся водитель. — Разве что танком или асфальтовым катком? Остальное нам не преграда. Сметем как пушинку.

Слушай, Драгун, — снова обратился к старшему напарник, — а ты не в курсе — что это мы такое ценное везем?

— Без понятия, — зевнул тот в ответ. — Какая тебе, хрен, разница?

Бабки, наркоту, оружие. Выбирай, что больше нравится?

— Не нравятся мне эти темные рейсы.

— Тогда возвращайся в армию. Иди штурмовать Грозный за рупь двадцать в месяц плюс бесплатные похороны. Там сейчас опять дураков набирают. Не хочешь? Тогда держи язык на привязи и не задавай детских вопросов. У меня вопросов не меньше, чем у тебя, но я сижу и помалкиваю в чистую портянку.

— И какие, например, вопросы?

Драгун переглянулся с водителем. Да, горбатого только могила исправит. Но ехать было скучно и он решил проявить снисходительность.

— А вопросы, например, такие, — начал он. — Почему Риф тасует нас в последнее время как бобиков?

— А ты у него не спрашивал?

— Спрашивал. Говорит — людей не хватает. Только у меня другое мнение. Крутит он, темнит. Мешаем мы ему, поэтому он нас и гоняет по разным объектам. Ориентацию сбивает, — убежденно проговорил Драгун.

— Все равно Риф командир правильный. Касьяна как пацана разделали, — не согласился напарник.

— Касьяна Бурый сделал, — возразил Драгун. — Если бы он опоздал Рифа замочили бы. Вот до Рифа у нас командир был — Волкодав — цены ему не было. Замочили его. Бурый говорил — кто-то из наших. Жалко он его так и не вычислил.

— И даже не подозревал никого?

— Были подозрения. Служил у нас один парень с мозгами набекрень…

— А у нас разве и нормальные есть? — поддел Драгуна водитель.

— Понятное дело, мы тут все со сдвигом. Но этот был полный шизоид. Ножом классно умел работать. Без тормозов. Сколько он в Первую Чеченскую накромсал! Мы его за это Мясником звали.

— Слышь, а это не он, часом, сейчас народ режет? — спросил напарник. — В газетах пишут про какого-то Мясника.

— Может и он. У нас он больше не служит — совсем крыша съехала.

Отбраковали.

— А куда деваются отбракованные?

— Списывают как боевые потери. И тут же замещают из резерва. Мы же подразделение бессмертных!

— Нет, куда они в натуре деваются? Убивают их, что ли?

— Думаю, лечат их, — предположил Драгун. — Я, в натуре, ни одного больше не встречал. Может в санаторий какой отправляют или в больницу.

— Ага, в больницу. Для опытов.

— Видел я твоего Мясника, — подал голос водитель. — Я тут возле Вагнеровского центра стоял, валютное подкрепление туда подбрасывали.

Так Риф из теннисного зала вместе с Мясником вышел. Он его почему-то Антоном называл.

— А как его в натуре звали? — спросил молодой напарник.

— Драгуна спроси, он этого Мясника лучше знал. Даже жизнь ему как-то спас…

Внезапно прямо в глаза водителю и сидевшему рядом с ним Драгуну ударила слепящая вспышка света. Водитель инстинктивно крутанул руль.

Многотонную махину на скорости под сотню километров в час вынесло с трассы и бросило в кювет. Последнее, что увидел Драгун, было бетонное основание трансформаторной подстанции, которая неслась прямо на него.

Драгун открыл глаза от нечеловеческой боли в голове и спине. В глаза бил все тот же яркий свет. Он был зажат среди обломков машины.

Его напарника в момент столкновения бросило вперед и буквально размазало о бронированное лобовое стекло. Водитель также не подавал признаков жизни.

Драгун застонал. Тут же свет, бьющий в глаза, ослаб. Над ним склонилась голова человека в шапке-маске. Тот сдернул ее с лица и Драгун узнал его.