Мыш и его Пёс

– Не узнавал.

– Но ты хочешь?

– Я не знаю. Спасибо тебе, – Лакшман подошёл к Флаю и положил руку тому на плечо. Мышонок вздрогнул.

– За что? – спросил он почти шёпотом.

– За то, что так заботишься обо мне.

– Ты же спас мне жизнь. И ты мой друг.

– Я очень дорожу твоей дружбой, Флай, – Лакшман сжал его плечо, и Мышонку показалось, что у него вот-вот откажут ноги. Ему стало страшно, его бросило в пот, и через мгновение он осознал, что безвольно повис на Лакшмане, который испуганно подхватил его.

– Флай, ты… ноги? – догадался посол.

– Да, – ответил Мышонок. – Не надо… – пробормотал он, когда понял, что Лакшман собрался взять его на руки, – ты… ранен.

– Я в порядке, – сказал посол и действительно взял Мышонка на руки и зашагал вперёд.

Шепард подумал, что это ему снится, потому что быть такого на самом деле просто не могло. Посол нёс Мышонка на руках. Шепард рванул было вперёд, но капитан резко схватил его за руку и сквозь зубы проговорил:

– Стоять.

Вместо него к Флаю побежал Жюль.

– Тебе плохо, да? – обеспокоенно спросил он.

– Ноги, – еле слышно ответил Флай.

– Занесите его в гер.

Лакшман уложил Флая на подстилку.

– Спасибо, Лакши, – проговорил Мышонок.

– Оставьте нас, – попросил Жюль.

Посол вышел, а выглянувшая из-за ширмы Джунам последовала за ним. Знахарь принялся за лечение. Когда ногам стало лучше, Флай остановил его.

– Почему Лакшман? – устало спросил Жюль.

– Случайно, – ответил Мышонок. – Я узнал правду. Пожалуйста. Приготовь мне ещё отвар, я не выдержу этого.

– Этот отвар… Ты привыкаешь к нему.

– Но я не выдержу. Жюль. Пожалуйста. Я очень тебя прошу. Как только закончится эта история, как только мы выведем Лакшмана на чистую воду, я прекращу его пить, обещаю.

– Хорошо, – вздохнул знахарь. – Я приготовлю. Так что ты узнал?

Флай рассказал Жюлю историю, услышанную от Гимая и Донира.

– И после этого Лакшман несёт тебя на руках, – проговорил знахарь. – Сейчас я приготовлю отвар.

Жюль вышел из гера и подошёл к дожидавшимся его капитану и Шепарду. Сагдай и Донир ушли готовиться к празднику, а Лакшман удалился в свой гер. Джунам же сидела на земле неподалёку и гладила овечку.

– Как он? – спросил Шепард.

– Он всё узнал про Гимая. Всё ещё хуже, чем я думал. Лакшман только наполовину придумал историю о том, как он был слугой в шоносаре. На самом деле он сам был хозяином раба, которого привезли из шоносара. Мальчика звали Айнур и он как раз сын того Гимая. А шрам у Лакшмана от того, что Гимай, когда дрался за своего сына, ударил его саблей. Айнур сейчас здесь, в шоносаре. Мышонок хочет, чтобы они с послом встретились.

– Какой же он… – амарго умолк, когда капитан пристально посмотрел на него.

– Я прекрасно понимаю вашу злость, – проговорил Латимор. – Но сейчас надо думать головой, а не кулаками

– Я его убью.

– Послушайте, Шепард! Даже когда они встретятся с Айнуром и выяснится, что посол переврал эту историю, это всё равно ничего не докажет.

– Но почему?

– Да потому что посол может легко это объяснить. Мол, стыдно ему стало. Побоялся признаться королю в том, что был хозяином раба, взятого в плен. Подумал, что его величество станет хуже к нему относиться. И всё. Нет доказательств тому, что был сговор. Нет. Мы с вами это знаем, да. И это прекрасно. Мы знаем, чего можно от него ожидать, знаем, с кем нам надо быть осторожнее. Но обвинять посла официально мы не вправе.

– И не надо. Я убью его и всё.

– И чего вы этим добьётесь? Правительство Фейсалии потребует от короля ответа. Либо он должен будет сам наказать убийцу посла или, к примеру, выдать его им, либо поссориться с Фейсалией. Вы хотите, чтобы ваш друг рисковал отношениями с другой державой ради вас?

– Тогда чего мы ждём и долго нам ещё этого ждать?

– Мы ждём его промаха.

– Но он же не дебил.

– Но он же не знает того, что знаем мы.

– Я всё равно не понимаю, чего мы можем от него дождаться, – проговорил Шепард.

– Для начала пусть посол встретится с Айнуром, и мы посмотрим, что из этого выйдет, – ответил Латимор. – Вдруг нам повезёт, и реакция посла будет нам на руку. Жюль, думаю, нам надо рассказать об этой истории Сагдаю и Дониру ещё до начала праздника.

– Я найду их, – кивнул знахарь.

О том, что начался праздник, Флай догадался по звукам музыки, доносившимся с улицы. Затем в его гер заглянул сам Ундэс. Его сопровождал Донир. Шоно что-то сказал.

– Ваше величество, идёмте на праздник, – перевёл помощник шамана с улыбкой.

Кивнув, Флай вышел из своего гера вместе с Ундэсом, и его повели в сторону большой поляны, расположенной недалеко от гера шоно. На ней были разложены яства и напитки. Ундэс предложил Флаю сесть рядом с ним. Сесть предполагалось прямо на землю. Мышонку даже понравилось такое «застолье». Рядом с Ундэсом сели Сагдай, Донир и другие сарби, внешне похожие на сильных воинов. Рядом с Флаем расположились Шепард, Латимор, Жюль и Лакшман. Чуть поодаль Мышонок увидел своих стражников, Жака и Базиля. Женщин на этом пире не было. Шепард по-прежнему не давал Флаю есть первым, пробуя всю еду. Ундэс то ли не замечал этого, то ли делал вид.

– Вкусное мясо, – с набитым ртом проговорил Шепард.

– Мне поверить тебе на слово или я тоже могу поесть? – отозвался Флай.

– Ешь, – кивнул Чен.

Жареное мясо, сушёное мясо, вяленое мясо, сыры, молоко, овощи, грибы и орехи – это действительно был настоящий пир. Всем подали кумыс, но Флай никак не мог выпить больше двух глотков, поэтому за него это странное молоко допивал Шепард.

Рядом с поляной тоже прямо на земле сидели музыканты. Таких инструментов не было ни в Нэжвилле, ни на Фесе. Мышонок с удивлением разглядывал эту странную гитару, на которой играли смычком, и что-то непонятое, по которому били палочками-молоточками. Вот рожки и флейты Флай узнавал, они были похожи. Музыка сначала была протяжной и плавной, а потом вдруг стала быстрой и весёлой. Ундэс сделал какой-то жест рукой, и сарби стали убирать остатки еды, освобождая поляну. Как только всё унесли, туда выбежали мужчины и женщины, и даже дети. Женщины запели, и все принялись танцевать. Флай заслушался и засмотрелся. На какое-то время он даже забыл о присутствии рядом Лакшмана.

– А я тоже умею танцевать, – вдруг сказал он.

– Тебя твой приёмный отец научил? – спросил Шепард.

– Нет. То есть я знаю, как танцевать на балу, но это я больше по книге. Танцевать меня научила одна девушка-наложница на Фесе. Знаешь, тут танцуют немножко похоже.

Амарго не ответил.

– Сейчас приведу Айнура, – прошептал Донир прямо на ухо Флаю и быстро убежал. Мышонок полез в карман за бутылочкой с отваром.

– Ты так много его пьёшь, – сказал Шепард.

– Он помогает.

– Не уверен я в этом.

– Ты не я.

В том, что молодой мужчина, появившийся на поляне, и был Айнуром, Флай почему-то не сомневался. Он был невысокого роста и совсем не выглядел как воин. Его чёрные волосы тоже были убраны в хвост, как у Сагдая, но сам он был худощав, и даже в его походке было что-то, отличавшее его от большинства сарби. Увидев Лакшмана, Айнур замер. Флай не был уверен, что он узнает своего бывшего хозяина, ведь прошло много лет, и из юноши Лакшман превратился во взрослого мужчину. Но Айнур узнал.

– Айнур! – громко позвал его Сагдай. Пастух подошёл.

– Это мой двоюродный брат, – представил его Донир. – Айнур, это его величество, король Нэжвилля, Фарлей Белоснежный.

Айнур склонил голову, а затем сел рядом.

– Спроси его, узнал ли он Лакшмана, – попросил Флай.

– Он узнал, – ответил Донир.

– Я хочу, чтобы и Лакшман его узнал, – проговорил Мышонок.

– Это нетрудно, – кивнул помощник шамана и сказал что-то брату. Айнур повернулся к Лакшману и что-то громко сказал ему. Флай понял только «Лакши». Посол удивлённо посмотрел на пастуха, затем усмехнулся и что-то сказал на местном языке. Айнур заметно побледнел и ответил. Сидевший рядом Жюль побледнел не меньше.