Ректорша со шпаргалкой

— Хорошо, восемь! Восемь и ремонтируете вы! Меньше никак, я должнен за что-то кормить семью!

Сначала, я не поняла, чего он отказался от предложения Ингириса, ведь тот предложил больше золота. А потом, когда мы уже заключили соглашение и остались в одиночестве, мужчина мне все объяснил.

— Он не владеет той магией, которая могла бы помочь привести помещение в порядок. Следовательно, надо было бы заплатить кому-то, кто бы это сделал, и дополнительно купить материалов. Эту лачугу ремонтировать вообще не благодарное дело, к тому же, не дешевое. Ему выгоднее получать от нас те 8 золотых в месяц и вдобавок получить ремонт за наш счет, чем отвалить кому-то за один раз двадцать золотых. Ибо кто знает, может мы через месяц откажемся от идеи лавки.

— Но ведь мы не откажемся!

— Мы этого не знаем, — Ингирис обнял меня и погладил нежно по спине. — Будем смотреть, как будут брать продукцию от студентов.

Ну собственно в этом был смысл. Пока что назвать идею с лавкой можно было только авантюрой, а никак не бизнесом. Это я теоретически считала, что более бедный народ захочет пользоваться услугами студентов, потому что у них не хватало средств на услуги мастеров. А как оно будет на самом деле, мы сможем узнать только на практике.

Продавцом решили взять одну милую женщину, когда-то работавшую в имении Этернийских, еще когда Ингирис учился в академии. Мы случайно встретили ее на улице, когда договаривались об аренде. Она, как только узнала мужчину, бросилась к нему с объятиями и так громко радовалась этой встрече, что мне неловко стало, будто я была лишняя.

И нет, это и близко была не ревность, просто впервые я увидела как же Ингирису не хватало прежней жизни. Он был не менее рад увидеть старую знакомую, его глаза светились, а на губах играла счастливая улыбка молодого мальчишки. Невольно я поймала себя на мысли, что тема семьи у нас не поднималась больше, после того, как мужчина исчез на несколько дней, а вернулся главой рода.

– Как вы, Марлин?

— Ой, Ингирис, тяжело. Хоть бы какую-нибудь работу найти, потому что никуда себя деть не могу. От родителей твоих ушла, когда тебя… Ох, извини, не стоит это даже вспоминать! Вот после перебиваюсь какими-никакими заработками, а постоянной работы нет.

Мы даже не обсуждали этот момент – просто переглянулись и предложили ей работать у нас. Так было даже лучше, можно сказать, Марлин для нас стала настоящим подарком! Ей нужна была работа, нам честный, проверенный человек. Лучшего кандидата и искать не нужно! И хотя мы могли платить ей пока не больше трех золотых, женщина все равно очень радовалась и этому. Для сравнения, зарплата Ингириса, как профессора академии — десять золотых в месяц. А мне, похоже, даже не платили, не заслужила.

— Что ж, нужно будет не забыть и этот момент внести список вопросов к Совету, — ворчала я, когда поняла, что меня обделили.

— Алиссия не была бедной девушкой, возможно, поэтому никто ей ничего не платил. Тем более, что она ничего и не делала.

И поперек сказать нечего. Вот только она могла просить деньги у отца, а мне клянчить у лорда Ваэльского было неловко. Я же ему никто.

Еще один месяц пролетел незаметно. В этой суетливой беготне, когда я разрывалась между своими занятиями, учебным процессом, развитием лавки и модернизации системы поощрений, иногда не хватало времени даже пообедать. Я поняла, что мне нужно реформировать и еще один интересный момент – деканство. Оно отсутствовало, его не было! Никогда! И поэтому на мои плечи ложилось слишком много работы, которую должны были бы выполнять именно деканы факультетов.

Так что, не очень долго думая, на очередном совещании, я откровенно сказала профессорам готовиться к большим переменам. Снова. Они были "в восторге"! Очень громко "благодарили" меня за дополнительную работу, "хвалили" мои умственные способности и гениальные замыслы и были абсолютно "счастливы".

После такого эмоционального совещания, я молилась, чтобы в моей пище ничего лишнего не появилось! Даже проверяла некоторое время заклятием, чтобы быть уверенной. Ингирис только посмеивался надо мной, но чтобы никто не предъявил никаких претензий, решительно вызвался стать деканом факультета ритуалистики. Вернее, основать его, как класс. Потому, что факультетов тоже в академии, в нормальном понимании, не было. Студенты изучали слишком много лишнего и, конечно, проседали в своих профильных предметах. Ну зачем травнику изучать углубленную магию крови? Или демонологам то же травничество и история магии друидов? Оно и близко не пересекалось!

— Успеем ли мы до следующего года? — преподаватели, которые сначала желали мне “долго и счастливо жить”, наконец смирились и начали логичнее мыслить. — Объем работы очень велик.

На самом деле профессорам подобное нововведение также облегчит работу. Им не нужно будет объяснять студентам, зачем им этот предмет, если он и близко им никогда не пригодится. А что такое учить тех, кто уже выбрал профиль и направление обучения? Одно удовольствие! Ну, почти, все же студенты есть студенты.

— Надо успеть, нам будет проще.

Все так хорошо шло, как по маслу. Магазин заработал, первые гороскопы, амулеты и травы пошли в продажу. И пусть пока ажиотажа огромного не было, люди присматривались к диковинке, относились пока с недоверием, но по крайней мере мы смогли окупить расходы на аренду и зарплату Марлин. И еще немного оставалось, чтобы отдавать часть студентам, которые усердно работали над пополнением ассортимента. На нужды академии пока ничего не оставалось, но это такое, временное. Я была уверена, что совсем скоро мы сможем понемногу и зарабатывать, нанять еще несколько работников, начать ремонт и обновить учебный инвентарь.

Всё было прекрасно. И это невероятно пугало! Тревожность росла каждый день, я будто ждала приближения урагана, который сметет все, чего я успела достичь. По ночам мне снилось разъяренное лицо герцога Назурийского, а взгляды неприкрытой ненависти от его сынишки, которыми тот щедро одаривал меня при каждой встрече, только наводили еще больший страх.

Я ждала удара от этих мерзавцев. Они не могли забыть эту оплеуху от меня и жить дальше, словно ничего не произошло. Но и отвечать какими-то действиями не спешили, словно продумывали такую ​​месть, которая меня со свету сживет. И пусть я не делилась этими мыслями с Ингирисом, он все равно, как и я, все больше волновался. Это было заметно.

— Слушай, — в один из уютных вечеров, чтобы отвлечься от нервотрепки, я осторожно спросила мужа, — а что с твоими родными? Ты с ними поддерживаешь связь?

— Надо же, целых три месяца вытерпела и не пыталась узнать, не похоже на тебя. Ты точно моя жена? — весело прыснул он, хотя плечи его одеревенели, показывая, что тема слишком болезненна.

— Не знаю, надо подумать. А мы были женаты? — притворно удивилась я. На получившей щипок за одно интересное место, которое обычно приключения своему хозяину находит.

— Что-то не смешно после того, как ты действительно оказалась не Алиссией, — Ингирис, несмотря на серьезный тон, продолжал улыбаться.

— Это точно! — засмеялась я. — Но ты пытаешься избежать ответа.

— Да нечего говорить, — дернул плечом мужчина и немного осунулся. — Я отдал управление родом Натану и только ставлю подпись, если она нужна. А это не так часто бывает. Ну еще пару ритуалов должен буду провести, когда придет пора.

— Неужели твоя родня даже не пыталась с тобой наладить отношения?

— Может, и хотели бы, но я еще в тот день, когда принимал род, четко дал понять, что не все можно забыть и простить.

Больше я его об этом не расспрашивала. Ингирис взрослый мужчина и знает лучше меня, что он пережил и хочет ли он снова мириться с семьей. А если решит, что можно и что-нибудь наладить, то я буду рядом, чтобы его в этом поддержать.

А через несколько дней после этого разговора мои страхи и волнения стали более чем реальными. Герцог Назурийских нанес сокрушительный удар.