Вспомни

Март кивнул.

— Ну, я и убрался. Провел несколько дней на Луне и некоторое время на Марсе, а затем решил, что мне надо посетить Ганимед, Каллисто, Титан и так далее. Другими словами, крупные спутники внешних планет. Люди не сознают, как их много и какие они большие.

Меня доконала Но. Не сама, разумеется, а попытка до нее добраться. Ну да, я все знал про старину Юпитера. О том, как далеко простирается его атмосфера и как там отрубается радио и все такое прочее. Я одного не учел — насколько на самом деле сильна его гравитация. Как быстро она тебя захватывает и как быстро раскаляется хоппер, когда врезается в атмосферу планеты. Но, боюсь, я тебя вконец заболтал…

Март покачал головой.

— Если вы хотите еще что-то рассказать, сэр, я готов слушать.

— Тогда вот что я тебе скажу. Мой отец был хорошим человеком и тяжко трудился всю жизнь, но всегда оставался поденщиком и умер в пятьдесят четыре года. Если отступить назад на пару поколений, то мы увидим: мои предки были рабами. Моя жизнь была лучше, чем у отца, и гораздо, гораздо лучше, чем у них. Мне бы хотелось, чтобы временами кто-нибудь произносил за меня молитву-другую и чтобы меня помнили. Но я не жалуюсь. Я играл честно, и мне везло. Хочешь посмотреть, как я выглядел после смерти, сынок?

— Я не понимаю, как это возможно, сэр. — Март немного поколебался, а потом добавил: — Вы ведь попали в гравитационную ловушку Юпитера и ваш хоппер должен был сгореть целиком и полностью, не долетев до поверхности планеты.

— Все так, сынок, но тем не менее я могу тебе это показать. Не бойся, это нормальное зрелище, можешь глянуть.

Уэлтон наклонился вперед и коснулся поверхности кофейного столика. Тот стал прозрачным как стекло.

А под прозрачной поверхностью лежал покойник с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. Его белая рубашка и строгий костюм были хорошо скроены и выглядели дорогими. Внимательно изучив черты лица, Март сказал:

— Да, сэр, это точно вы. Но как такое возможно? Компьютерное моделирование?

— Нет, — бритоголовый вдруг посерьезнел. — Это подлинное трехмерное фото, сделанное на похоронах. Правда, моего брата-близнеца Хэнка. Он умер через сорок шесть дней после меня. Такое часто случается с близнецами. Одного убьют, а другой помирает. Я имею в виду, конечно, однояйцовых близнецов. А мы с ним именно такими и были. Никто не знает, почему так происходит, но это происходит. Вечером Хэнк отправился на боковую, как обычно. А утром Барбара поднялась в спальню, чтобы его разбудить, но он был мертв. А ты желаешь быть мертвым, сынок?

Март покачал головой.

— Нет, сэр, не думаю.

— В таком случае, учти мой опыт и будь осторожен со стариной Юпитером.

В хоппере Март первым делом обратил внимание на то, что бортовой комп сигналит о получении е-мейла. Он ткнул пальцем в клавиатуру, и с экрана засияли лучистые глаза Кит.

«Приветик, Винди! Если ты нам не рад, то так и скажи. Это твой последний шанс, а то нам до тебя остался один прыжок.

Но прежде всего кончай думать о том, что на мне будет надето под скафандром. Я собираюсь сниматься в лифчике. Железно! Ты когда-нибудь видел, что невесомость делает с сиськами такого размера, как у меня? А я видела, и поверь мне — это зрелище не для слабонервных. Так что я прикупила такой миленький розовый бюстгальтер. Тебе понравится! Устроим маленькое дефиле нижнего белья. Так что, если ты не хочешь нас видеть, решай быстро».

Март кликнул «Ответ».

«Кит, дорогая, ты же знаешь, что я хочу тебя больше жизни. Так что поспеши! Не ревнуй, пожалуйста, но мне просто любопытно — почему я не вижу твою подружку Робин Редд на заднем плане? Она что, так уродлива?»

Он едва успел возобновить поиск мемориалов, когда бортовой комп просигналил о получении свежего послания.

«Просто она в санузле, Винди. Вот и все. Может, выйдет через минуту. И она не уродина к тому же. Если любишь рыжеволосых с синяками на лице, то тебе понравится. Можешь даже помечтать на ее счет, только не пытайся воплощать свои фантазии. Сам прикинь: вместимость твоего хоппера слишком мала для того, чтобы там могли радостно кувыркаться три тела с голыми задницами.

Кстати, о вместимости: у меня для тебя сюрпризик. Выгляни-ка в окошко у водительского сиденья. Не хочешь состыковаться?»

Март выглянул и увидел блеск хромированных деталей и корпус красно-каштанового цвета, пока без единой царапины. Разумеется, это был новехонький хоппер Кит. Габариты его примерно совпадали с размерами тех компактных полуфабрикатов, которые пожилые люди до сих пор называют мобильными домами. Короче, раза в два больше, чем его собственный попрыгунчик.

Снова нацепив скафандр, Март прихватил катапульту страховочного линя и выбрался наружу, на корпус.

Крошечная фигурка отделилась от большого хоппера каштанового цвета, а коммуникатор в шлеме Марта подал сигнал связи.

— Винди, ты катапульту для шнура захватил? А то я свою не взяла, но могу вернуться за ней, если надо.

— Не суетись. — Март нацелил катапульту, активировал лазерный прицел и запустил небольшую ракету на твердом топливе, за которой тянулся тонкий, но прочный линь.

— Винди, ты нас заякорил. Хочешь, чтобы я потянула?

Март запустил лебедку.

— Не надо, я вас подтяну к себе.

— Классно, твоя лебедка нас тащит! Настоящая потаскуха! Как тебе шутка?

— Ты уже забыла, как вылетела из детского шоу за такие вот шуточки?

— Мне на это было наплевать. Те части программы, которые мне нравились, я уже к тому времени выполнила. А у тебя в твоей жестянке есть чего-нибудь пожевать?

— Консервы саморазогревающиеся. Ну и в этом роде.

— Мы все это отправили в мусорку. Робин-то ни черта готовить не умеет. Зато я всемирно известный гурманолинар… или кулинаро-гурман…

Март сказал:

— Нет такого слова, и ты это знаешь.

— А теперь есть. Так вот, я просто хотела сказать, что я и только я знаю, как приготовить настоящую, подлинную форель, такую нежную, что пальчики оближешь. Будь готов, через часок встретимся. Но если тебе не терпится заполучить поцелуй после-столь-долгой-разлуки, то…

Теперь, когда их хопперы были надежно связаны, не возникало нужды пользоваться ракетными двигателями скафандра, чтобы перейти с одного на другой. Он оттолкнулся от обшивки, кувырнулся в пустоте и впечатал космические ботинки в корпус ее хоппера неподалеку от воздушного шлюза.

— Хорошая работа, Винди, — похвалила Кит, когда он снял шлем и начал принюхиваться к ее цветочным духам. Затем последовал поцелуй после-долгой-разлуки и длился минуты две. Когда наконец их губы разделились, Март сказал:

— Выходи за меня, Кит. Я серьезно. Черт, не знаю, как можно стать на колени в невесомости…

— Последний раз, когда ты делал мне предложение, ты тоже говорил серьезно.

— Я и сейчас так говорю.

— Но в тот раз предложение было отвергнуто. — Лицо Кит выглядело строгим. — Я не объяснила тебе, почему?

— Нет. Вроде ты была не готова…

— Тогда я скажу это сейчас. Я тоже люблю тебя со всеми твоими потрохами и всеми своими фибрами, но у меня есть еще карьера, а твое имя уже печатают на туалетной бумаге, которую используют в умывальных комнатах для руководящего состава. Думаешь, я шучу?

— Именно так я и думаю, — Март расстегнул застежки скафандра. — Ты никогда не бывала в туалетных комнатах для руководящего состава.

— Ошибаешься. Когда я обсуждала с Болваном Биллом это его кулинарное шоу, мне понадобилось припудрить носик, и он дал мне ключ от своего персонального. На туалетной бумаге я увидела твое имя.

Март нахмурился, затем хихикнул.

— И ты этой бумагой воспользовалась.

Кит стрельнула в него глазками и одарила лукавой улыбкой, которую он так любил.

— Кстати, о туалетах: когда наконец покажется эта твоя, как бишь ее там?

— Робин. Откуда я знаю? Она там торчит безвылазно. Ты понял, почему я тебе отказала, Винди? Ты не обязан с этим соглашаться. Просто попытайся понять.