Северянин

- Помню. На всякий случай, я тебе еще отсыплю золота и добавлю гномьих произведений искусства. Несколько гномьих артефактов. Надеюсь, сработает.

- Хорошо.

-Тогда на этом все. Спасибо.

Как только я закончил совещание, ко мне подошли гномы. Точнее, вся верхушка гномов, которую я приблизил к себе.

- Император, мы решили, что нам пора создать свой клан.

- Дайте попробую угадать, вы хотите назвать новый клан Элизиум.

- Все верно.

- Я не против. Есть род Элизиум, есть Дом Элизиум, почему бы не быть и клану?

- Это еще не все.

- Слушаю.

- Нам нужен глава клана. И мы решили, что им станет тьер Гериндорф сын Велиндора. Просим твоего согласия.

- А вот тут сразу нет, – огорошил я делегацию.

- Но почему?

- На Гериндорфа у меня свои планы. Вам к спеху выборы главы клана?

- Нет, но пока не будет назначен глава, никакого клана и не будет. До сих пор мы мыкались, как неприкаянные, думали после войны создать свой клан с твоего позволения.

- Создадите, обязательно создадите, но я вас прошу немного потерпеть. Это важно не только для всех имперских гномов, но и для всей империи. Подождете?

Гномы непонимающе переглянулись, а потом хором ответили:

- Подождем.

- Вот и отлично. Обещаю, я постараюсь закончить как можно быстрее. И по результатам задуманного, я смогу сообщить вам, сможет ли Гериндорф стать главой клана Элизиум или вам придется подбирать другую кандидатуру.

Империя Элизиум. Оплот Жизни.

И вот наступил тот долгожданный день, когда Немезида закончила все, что планировала сделать перед тем, как самостоятельно взяться за свою защиту. Сегодня на Истинном Древе Жизни распустились красивейшие розовые цветы, и было их так много, как на японской сакуре во время цветения. Зрелище завораживало, мне просто не хотелось отводить от него взгляда. Когда я жил на земле, то мечтал побывать в Японии во время цветения сакуры. Однако моей мечте не суждено было сбыться, но сейчас перед моим взором развернулась такая картина, что японские сакуры смотрелись бы одуванчиками на фоне этого цветущего воплощения Жизни. Все, кто тут присутствовал, молча стояли и наслаждались этой красотой.

Вскоре на ближней ко мне ветке стала набухать почка. Я бы ее не заметил, если бы она сама не стала выделяться на фоне других размерами. Ну, распустился еще один цветок, их же тут тысячи. Но этот цветок стал расти и вырос в бутон размером с мой кулак. Затем Немезида склонила эту ветку ко мне, и у меня в голове прозвучал ее голос:

- Как затопишь печь, что я велела тебе построить, и нагреешь ее свыше тысячи градусов, забери этот бутон и помести его в печь на две недели. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ ИЗ ПЕЧИ ЕГО НЕ ВЫНИМАЙ, пока не придет время! Через две недели после этого ты должен будешь находиться у этой печи, и, когда придет время, тебе надо стать единственным, кто вынет то, что получится из этого бутона.

- А как я узнаю, что время пришло?

- О, поверь, ты узнаешь.

Больше задавать вопросов я не стал, а приказал растопить печь и дождался, когда она раскочегарится хотя бы до тысячи двухсот градусов. Точную температуру я не знал, но Гериндорф каким-то своим способом смог определить более-менее точные показания.

Я аккуратно сорвал нераспустившийся бутон с Истинного Древа Жизни. И остальные цветки тут же начали облетать. Меня заворожило это зрелище, и я засмотрелся на него, не выпуская из рук драгоценный подарок Хранительниц. Создавалось впечатление, что пошел розовый снег. Он падал огромными хлопьями, но при этом был теплым и не таял. Лепестки застилали всю площадь Плато Жизни. Они падали мне на лицо, на плечи, на руки. А я просто стоял и смотрел. Слишком уж притягательным было зрелище. Всё и все вокруг замерли, боясь нарушить воцарившуюся гармонию.

Первыми отмерли эльфы. И темные, и светлые принялись аккуратно собирать упавшие на землю лепестки. Все до единого они падали на Плато Жизни. Оно было окружено горами, и ветра внутри почти не было. Поэтому я был уверен, что ни один лепесток не пропадет и не попадет в чужие руки. Остальные имперцы посмотрели на меня. Я понимал, что все, что растет на Истинном Древе Жизни, представляет слишком большую ценность, поэтому кивнул в ответ, разрешая и остальным присоединиться к эльфам.

Когда я телепортами полетел к доменной печи, я оставил все лепестки, что на тот момент лежали на мне, там, на поляне. Когда я исчез, они просто осыпались на траву.

Открыв крышку, я при помощи дополнительного механизма разместил бутон в печи и стал наблюдать за тем, что там происходит. Сначала бутон раскрылся, что меня сильно удивило. То есть его лепестки не обгорели сразу, а сначала распустились, и это при температуре более тысячи градусов! А вот затем лепестки медленно высохли, потом все же обгорели и осыпались. И внутри этого бутона оказалось… ЯЙЦО! Я был в шоке! Немезида, что, решила угостить меня яйцом в крутую по-Хранительски? Ну, да ладно, пока я не закончу с яйцом, не стоит приступать к вручению наград и празднованию победы. Поэтому ждем еще две недели.

Империя Элизиум. Оплот Жизни.

К концу второй недели мне все-таки привезли бардамар. Правда, помимо остатков иллюмиэля темных эльфов, гномы забрали еще и все золото, что я отгрузил, и артефакты, и произведения искусства. И при этом продал бочонок тысячелетнего бардамара - не клан Хрустально Пика, а клан Медной Горы и то только потому, что он очень обеднел. Запасы меди в их горахоскудели, а найти новое место обитания с достаточными залежами чего-либо ценного они до сих пор не могут. Но это мелочи, главное, что я, все же, получил целый литр тысячелетнего бардамара и теперь готов приступить к осуществлению своего плана. Осталось только сначала дождаться, когда произойдет то событие, ради которого Немезида попросила еще три дополнительных месяца.

И вот я с самого утра сижу возле доменной печи, обливаясь потом, и неотрывно наблюдаю за яйцом, которое вовсе не изменилось. Даже цвет его оставался таким же белым, без гари, копоти и других признаков того, что оно находится в печи.

Ждать мне пришлось долго. Я уже начал сомневаться, что пропустил тот самый момент, когда «нужное время» пришло, но тут я услышал треск. Серьезно? Сейчас оттуда кто-то вылупится?! При такой температуре?! Значит, это все же не диетическое блюдо для меня, усиливающее мои и без того завышенные способности?

Треск продолжился. Затем я увидел трещины, что пошли на верхушке яйца, потом отвалилась небольшая скорлупка, потом еще одна, и на поверхность печи, где стояло яйцо, выбрался птенец. Абсолютно голый, без единого перышка, с розовой пупырчатой кожицей. Да он и стоять-то еще не мог. Переваливался с боку на бок, пытаясь подняться.

- Ты ж моя прелесть! – умилился я и отправил к птенцу каретку, которая доставила яйцо в печь.

Когда каретка достигла цели, я помахал кистями рук, подзывая птенца к себе:

- Ну, иди сюда. Иди ко мне, малыш.

Через некоторое время птенец, все же, сумел встать на ноги, но идти ко мне не спешил. Однако я не сдавался и не прекращал его звать. Наконец, птенец, излазив всю площадку, на которой находился, понял, что единственный путь оттуда выбраться - это идти ко мне. Он потихоньку стал продвигаться, и когда с трудом забрался на каретку, и я активировал механизм, который повез эту каретку обратно ко мне.

Поначалу это безпёрое чудо испугалось, но, все же, с движущейся площадки сойти не попыталось. Да и некуда там было сходить. Даже о стену задеть головой не смог бы. У каретки были довольно высокие борта.

К тому времени, как птенец подъехал ко мне, я уже снял свою куртку. Однако пока он соображал, идти ему или нет, каретка довольно сильно нагрелась, и я, подхватывая птенца, обжегся. Ожог я тут же залечил энергией смерти, а вот птенцу не понравилось такое хамское хватание, и он заворочался у меня в руке. Я положил его в куртку, оставив окошко для головы и произнес: