Страница 6 из 8
– Я недавно познакомился с директрисой «Гостинки», некоей Наталией, и если я её правильно понял, то при определенных условиях, я могу рассчитывать на «пригласительный» в «Голубую гостиную» -.
– Леха, ты меня пугаешь -, хохотнул я.
– Дурак, так называется зал в небольшом здании, во дворе универмага, в котором представлены все наименования товаров, естественно, в основном это дефицит. Туда попадают только дипломаты и прочая номенклатура, и то, только по специальным пропускам -, пояснил Алексей,
– А эта дама, пардон, слаба на передок. И о моих мужских достоинствах, ей кто-то уже успел шепнуть -, добавил он.
«Галера», была жерлом вулкана, вокруг которого, крутились фарцовщики, ломщики и воры. Лозунгом «центровых», стала фраза, не утратившая высшее метафорическое значение и сейчас: «Кто понял жизнь, работу бросил».
По пути, мы миновали еще одну «достопримечательность», это женский туалет на Думской, известное место встречи валютных проституток, которых тогда ещё не называли путанами. В этот поздний час, они продолжали нести свою не лёгкую трудовую вахту, дружелюбно улыбались и помахивали нам нежными ручками. Упирая изнутри язычок в свои намакияженные щёчки, они не двусмысленно показывали нам, на что они способны.
Угол перекрестка Невского и канала Грибоедова, с одной стороны являлся выходом из станции метро «Невский проспект», который был под открытой аркадой. Теплый воздух, выходящий из метро, создавал определенную атмосферу. Вследствие чего, на местном жаргоне, получил название «Климат», закрепившееся и до наших дней. Говорят, раньше тут можно было встретить Бродского или Довлатова. У них, практически, никогда не было денег, но валютчики, которые вряд ли их читали, угощали поэтов от души, особенно Довлатова, который был охоч до портвейна «777», или, как у нас называют «Три топора».
На перекрестке, мы свернули налево, по каналу Грибоедова, и не пройдя двадцати шагов, оказались у входа в огромное заведение, имеющее народное название «Очки». Данное название происходило, наверное, от того, что со стороны Невского проспекта, находился магазин с одноименным названием, да и в самом помещении, что-то напоминало очки. Было у этого кафе и другое название, «Конюшня», на мой взгляд, более подходящее, потому, что было поделено деревянными перегородками, отдаленно напоминавшими стойла для коней. Место было топовое, и всегда было заполнено посетителями. Вот в этом пристанище жаждущих веселья и развлечений, мы и расположились. Как потом выяснилось, основательно и надолго. Вино и песни лились рекой. Вскоре весь зал подпевал нашей компании. Как оказалось, публика, хотя и была разношерстная, но хорошо знала репертуар рок музыкантов. Эту знаменитую пирушку, наверное, не многие помнят, но те, кто помнит, подтвердят, что в эту ночь кафе так и не закрылось, а работало до самого утра.
На каком-то этапе, к нам присоединились представители ленинградского андеграунда, во главе с хозяином знаменитой галереи «АССА», Тимуром Новиковым, которого сопровождали его сподвижницы и постоянные модели скандальных показов и выставок Катя и Наташа. Новиков устроил у себя на квартире по улице Воинова, ныне Шпалерная, галерею стиляг и модников «АССА», в которой состоялись первые показы альтернативной моды и проходили репетиции «Нового театра», в котором, впоследствии играли музыканты группы «Кино», и пела начинающая, и ещё ни кому не известная певица Жанна Агузарова. Галерея занимала целый этаж здания, и досталась Новикову «на халяву». Дело в том, что дом поставили на капитальный ремонт, и всех жильцов расселили в другие дома. Но ремонт не состоялся, и Тимур «прихватизировал» весь этаж. Такие помещения в простонародии стали называть сквотами.
Так вот в это самое пространство, под названием сквот, или «флэт», как его называли хиппи, по настойчивому приглашению хозяина, и переместилась вся наша дружная компания, и наш праздник российского рока, продолжался.
В этом андеграундном пространстве было всё, что бы устроить целый рок концерт. Была сцена, аппаратура, световое оформление. Музыканты сменяли друг друга на сцене, как в калейдоскопе. Все старались выложиться по полной, без оглядки на представителей власти, которым здесь было не место.
IV
Со сцены хрипел, выплевывая куски гланд, Юра Шевчук, исполняя композицию «Они играют жесткий рок» (Монолог в Сайгоне).
Народ в сквоте, прибывал с каждым часом. Лёха, рассказывал о тех, кого знал,
– Это писаки, эссеист Костя Кузьминский, и поэт Олег Григорьев, у них тоже есть свой салон, только поэтический. А это художники Женя Юфит и Олег Котельников, у этих, флэт на улице Марата -, рассказывал Алексей, поражая своей осведомленностью.
Кого-то я запоминал, чьи-то имена просто в одно ухо залетали, в другое вылетали, поскольку, приходящих и уходящих было, как народу на демонстрации. У меня, от постоянной смены персонажей, уже начала кружиться голова.
В этот момент кто-то коснулся моего плеча.
– Привет -, прозвучал мелодичный женский голосок.
– Привет -, на автомате ответил я, и застыл от неожиданности.
Передо мной стояла Лика. Она засмеялась, и встряхнула своими шикарными волосами, цвета персидской хны, подстриженными под каре. Ее карие глаза, тонкие, сочно накрашенные темной помадой губы, прямой носик и немного вздернутые брови, как и при первой встрече, заворожили меня, и одурманили ароматом новомодных духов «MagieNoire».
Конечно, на её лице уже присутствовал тот, слегка заметный оттенок усталости и отрешённости, от бурной и насыщенной жизни, но тем не менее, она, как и раньше, была мила и привлекательна, и как раньше, её можно было спутать с Мирей Матье.
– Я соскучилась -, сказала она и без всякого перехода, страстно поцеловала меня в губы.
Я был немного обескуражен, но не подал вида, и попытался обнять ее за талию и притянуть к себе.
– «…Хо хо, парниша…» -, словами, из лексикона Эллочки «Людоедки» Щукиной, персонажа книги Ильфа и Петрова «Двенадцати стульев», проговорила она,
– Не торопи события, сначала мне надо обставить всё, как можно пристойнее. Я ведь здесь не одна, и к тому же я замужем за французским атташе по культуре -, уже шепотом проговорила она, немного удивив меня.
И действительно, она была здесь не одна. Их компания, выделяющаяся из общей картины своим снобизмом, была инопланетным элементом, этого карнавала андеграунда. Во главе компании выделялся высокий парень, с козлиной бородкой. На первый взгляд, мне показалось, что парень слишком флегматичный, но приглядевшись, я понял, в чем дело. Тип был под «кайфом», и созерцал на происходящее с высоты своего эйфорического полета. Я подошёл к Лёхе и спросил, знает ли он этого дылду, с козлиной бородой.
– Да, это Юра Циркуль. Кстати, Циркуль это его реальная фамилия, а не погоняло. Мерзкий, высокомерный тип, вечно под «кайфом" -, дал Лёха исчерпывающую характеристику этому бородачу.
В этот момент появилась Лика.
– Выходи на улицу через пять минут, я буду ждать тебя в машине -, не громко обронила она, проходя мимо меня.
Через пять минут, я вышел на улицу, и, увидев красную «шестёрку», сел в неё. Машина плавно тронулась с места, и мы покатили по вечернему Ленинграду. Да, да, уже по вечернему. Сутки пролетели как стрела, выпущенная Иваном-царевичем из сказки, про лягушку-царевну, почему-то подумалось мне. Лишь бы эта стрела не упала в болото, продолжил я, логический ряд, своих умозаключений. Видимо, сутки беспробудного пьянства и веселья, давали о себе знать. Но долго размышлять мне не пришлось, буквально через пять минут, мы свернули на Садовую улицу, и въехали во двор знакомого дома. Затем вошли в ближайшую парадную, и поднялись на первый этаж. Лика открыла дверь, в уже знакомую мне квартиру, обставленную просто, но со вкусом.
Не став бросаться в объятия друг друга прямо в прихожей, хотя, это было моим первым желанием, мы спокойно вошли в гостиную, и под классическую музыку, не торопясь стали освобождать друг друга от ненужной, в данной обстановке, одежды, любуясь и лаская друг дружку. Лика, эта совершеннейшая копия Мирей Матье, была прекрасна. Упругие сосочки, аккуратных грудей, «лисьими ушками» торчали в стороны, притягивая к себе, как магниты. Тонкая талия и сексуальные бедра, были безупречны. А место их слияния, украшало сердечко, коротко стриженых волос, что было необычно для того времени, и тоже являлось своеобразным андеграундом. Пройдя в ванную, мы приняли душ, где Анжелика, исполнила превосходную «увертюру» перед первым актом. Затем, уже в спальне, не спешно, но с чувством, толком, расстановкой, не экономя сил, и отпустив поводья безудержной страсти, мы предались плотским утехам, и отыграли первое отделение этого эротического спектакля, под бурные овации, звучавшие в моих ушах, с каждым тактом все сильнее взвинчивая темп, и достигнув максимума в момент апогея.