Страница 1 из 8
Никита Суровцев
Махно II. Пропавшая выставка
Иисус сказал:
« …Ищите, и обрящете,
толците, и отверзется…»
ГЕЛЕНДЖИК
1983год
«Железная Белла»
I
Геленджик, середины восьмидесятых годов, являл собой великолепную жемчужину в ожерелье черноморских курортов Краснодарского края, хотя и был менее раскручен и популярен, чем такие известные советские здравницы, как Сочи, Ялта и Анапа. Геленджик получил известность и «особую славу», благодаря истории с «Железной Беллой».
«Железная Белла», Бе́рта Нау́мовна Боро́дкина (урождённая Король,1927—1983) советский деятель торговли, директор Геленджикского треста ресторанов и столовых. Заслуженный работник торговли и общественного питания РСФСР. В 1982 году она была арестована и в этом же году осуждена и приговорена к смертной казни путём расстрела по так называемому «сочинско-краснодарскому делу». В августе 1983 года приговор был приведён в исполнение в Новочеркасской тюрьме. Бородкина, одна из трёх женщин в СССР, в отношении которых была применена мера высшей социальной защиты, в период с 1960 по 1987 годы »..
Не то, чтобы на каждом углу в Геленджике, шептались по этому поводу, но разговоров было предостаточно, поскольку эта ситуация затронула практически весь торговый мир Геленджика. Говорили много и разное, но больше было слухов и домыслов.
Тему эту подогревало еще и то обстоятельство, что одновременно с арестом Беллы, пропал и первый секретарь горкома партии Геленджика, Николай Федорович Погодин. Он вышел вечером и своего дома по улице Советской и направился в горком партии, располагавшийся в те времена на улице Ленина. Однако, на работе он не появился. Утром следующего дня, в срочном порядке были подняты по тревоге все силовые структуры: милиция, КГБ, внутренние войска, и даже были задействованы пограничники. На границе был введен усиленный пропускной режим. Но все усилия были тщетны. Первый секретарь Геленджикского горкома партии исчез бесследно!
Более-менее достоверную историю, поведал мне, мой товарищ Гена Сокирко, а он был близко знаком с Бородкиной. С Геной мы случайно встретились на Геленджикском базаре.
Геленджикский базар конца лета, без преувеличения, изобиловал кавказскими ароматами и яствами. Здесь было всё, или почти всё. Бабульки, гречанки, торговали солениями и пряностями. В огромных эмалированных кастрюлях, источая неповторимый аромат маринадов и специй, нежились фаршированные овощами, помидоры и баклажаны, которые на местном жаргоне, назывались «синенькими». Хрустели, как снег под ногами, соленые огурчики и маринованная капуста «чам-ча». Домашняя аджика была нескольких сортов, а продавалась она в бутылочках из-под пепси колы. В них же продавали и всевозможные соусы, от жгучего «кавказского», до терпко-кислого «ткемали». Ярко зелёными курганами, на прилавках лежала свежайшая зелень от укропа, кинзы и петрушки, до цицмаки, регана и тархуна. Лавровый лист продавали прямо с ветками. Из-под прилавка, можно было продегустировать домашнее вино и чачу.
Фрукты и овощи были наисвежайшие, как правило, утреннего сбора. Виноград переливался всеми цветами виноградной палитры, от бледно фисташкового оттенка, до иссиня черного колера. Величина гранок была так же впечатляющей, некоторые грозди были размером с голову. А мед и варенье, соревновались между собой множеством видов и сортов. Здесь я, впервые, попробовал варенье из грецких орехов и молодых сосновых шишек.
Как семечки, в кульках, торговали черноморскими вареными креветками, здесь же продавали вяленых бычков и ставридку. Про копченую рыбу, без обильного слюноотделения, рассказывать просто не возможно. Копченая скумбрия и кефаль сверкали золотом и перламутром, а толстолобик был настолько жирный, что когда его ели, то жир стекал по рукам.
И вот, среди этого изобилия продуктов и ароматов, нашему взору предстала такая картина. Между торговыми рядами, ни на кого не обращая внимания, гордо вышагивал огромный ворон. Уже потом я узнал, что это местная достопримечательность, ворон «Яша». Птица вела себя, явно, как хозяин. Шел он неторопливо, поворачивая голову, то в одну, то в другую сторону, иногда наклоняя её на бок и как бы присматриваясь к товару на прилавках. Не узрев ничего, на его взгляд, подходящего, он переключил свое внимание на покупателей, и заприметил впереди идущую женщину, которая несла в каждой руке по авоське. В одной были помидоры, огурцы, одним словом овощной набор, а в другой сетке, вместе с бутылкой кефира и буханкой хлеба, находились сосиски, завернутые в бумажный пакет. «Яша», вприпрыжку, но не издавая лишнего шума, устремился вдогонку за женщиной. Подскакав на достаточное расстояние, он стал прицеливаться к сосискам. Изловчившись, и, ухватив за одну из них, потянул на себя. Сосиски дружной вереницей, стали выползать из сетки, удерживаемые мощным клювом птицы. Кто-то из покупателей обратил внимание женщины на этот инцидент, но было уже поздно. Добыча была крепко зажата в клюве ворона. И тут началась погоня. Женщина с криком кинулась за «Яшей», а тот вприпрыжку стал убегать от потерпевшей. Оказавшись на открытом месте, ворон взмахнул крыльями, и был таков, а за ним летела гирлянда сосисок. Наверное «Яша» был умнее вороны из басни Крылова, и ни разу не каркнул, что позволило ему благополучно скрыться с добычей.
II
Вместе с нами эту драму наблюдало множество зевак, и в толпе я не сразу приметил небольшую группу людей, явно не похожих на отдыхающих. В одном из них я, к большой своей радости, узнал Геннадия Сокирко. Он выделялся среди остальных, явно, начальствующим видом, и отдавал какие-то распоряжения, а остальные, внимательно и с достаточным уважением, вслушивались в его слова. Дождавшись небольшой паузы в их разговоре, мы с Мариной подошли к ним. Такую довольную физиономию, мог состроить только Гена. Мы дружески обнялись, я представил ему Марину, как свою жену. Он извинился перед сопровождавшими его людьми, и мы покинули территорию рынка.
Возле ворот его ожидала служебная машина «Волга». Геннадий открыл заднюю дверь, и галантно помог Марине сесть в машину. Я сел с другой стороны, а Гена взгромоздился на переднее сиденье.
– В «Лесное» -, просто сказал он водителю, и машина плавно тронулась с места, увозя нас за город.
Конечным пунктом нашей не продолжительной поездки было кафе «Лесное», расположившееся в живописном месте на берегу небольшой горной речки, с черкесским названием Адэрба. Мы не успели остановиться, как нам навстречу, из кафе, вышел хозяин заведения, не высокий, но толстый армянин. На его лице расплывалась добродушная улыбка, выражавшая не только радость встречи дорогого гостя, но и огромное почтение к нему.
– Барев дзес, Геннадий Михайлович, джан. Как я рад видеть Вас и ваших друзей. Милости просим. – с неповторимым армянским акцентом проговорил он и развел руки для объятий.