Страница 8 из 25
– Кто такие спутники? – перебила принцесса. Наверное, у нас обоих одинаково вытянулись лица, потому что она пустилась в объяснения: – Я здесь недавно, а там, откуда я пришла, спутник – это тот, кто идёт с тобой одной дорогой. Здесь это очевидно что-то иное. Я действительно не понимаю. Объясните.
Объяснял, конечно же, Рай. Я в это время пытался прийти в себя. Она что, издевается? Вот так? Унизь меня, как все, прикажи встать на колени… Раздеться, наконец. Но не напоминай мне, кто я, с видом оскорблённой невинности!
Принцесса тем временем внимательно выслушала.
– Ага, – сказал она потом. – Я ошибаюсь, или всё это очень похоже на рабство?
Улыбка Рая дрогнула, но ответил он спокойно:
– Да, ваше высочество. Действительно похоже.
– Ага, – повторила Шериада. – Понятно. Следующий вопрос: если ваша работа столь прямо связана с сексом, то… – Она посмотрела на меня, запнулась. Потом вздохнула и всё-таки спросила: – Твой первый раз, Элвин… Тоже ничего необычного не было? Полог не загорелся? Ураган спальню не разнёс? Что-то в этом роде… нет?
Рай, похоже, от изумления хохотнул.
– Если под ураганом, госпожа, подразумевать…
– Элвин?
– Нет, ваше высочество. – Я вздохнул. Мне вдруг стало всё равно. Я устал. Если она и правда уйдёт, когда всё спросит, то, наверное, проще ей ответить – и пусть убирается откуда явилась.
– А плохо потом было? – зачем-то уточнила она.
Я улыбнулся.
– Всё было хорошо, госпожа.
Она тихо вздохнула, и уголки её губ опустились.
– Ну хоть не погиб, – прошептала она. – Повезло… Наверное. – И громче добавила: – Скажи, срок спутника ведь не долог? Вы можете работать, пока молоды, правильно? Раз вы говорите, предложение столь велико… То и выбор большой, верно? Зачем держать у себя мужчину, когда можно купить мальчика…
Я перебил:
– Да, госпожа.
Она молча смотрела на нас какое-то время, потом всё-таки спросила:
– А потом что?
Я молчал. Ответил Рай – не знаю, как он умудрился сказать это так просто, словно это ничего для нас не значило.
– Бордель, госпожа.
Все как один спутники считали, что лучше смерть. Я тоже.
Она снова кивнула. Её взгляд прошёлся по комнате – задумчивый, цепкий.
Рай поскорее добавил:
– Ваше высочество, мы просим прощения: такие вещи не для женских ушей…
Она посмотрела было на него, потом заметила фотографию на моей тумбочке. И опять склонила голову набок, размышляя. Меня бросило в жар – прикажи она раздеться, это не было бы так унизительно. Никто из аристократок не лез ко мне в душу, а тут эта принцесса сидела в моей комнате и разглядывала фотографию моей семьи. Я не знал, чего хочу больше: выставить её вон или поскорее убрать фотографию в ящик стола, чтобы она на неё не смотрела. Наверное, сначала второе, потом первое.
Лицо Шериады вдруг посветлело.
– Звучит мерзко, – пропела она. – Но, как я поняла, вы идёте на это добровольно. Полагаю, вам хорошо платят?
Рай тоже посмотрел на фотографию и прикусил губу. Спутниками становятся от отчаяния. А потом… Когда от твоего поведения зависит благополучие твоей семьи, ты будешь очень послушным. Стал бы иначе я это терпеть!
– Платят не нам, ваше высочество, а нашим семьям, – наконец ответил Рай.
Принцесса кивнула.
– Последний вопрос. Элвин… В бескорыстную помощь от аристократки ты ведь не поверишь?
Я фыркнул. Не смог сдержаться. Бескорыстная аристократка – это что-то сказочное, да?
Шериада улыбнулась.
– Ясно. Тогда завтра я куплю тебя у графини, и ты переедешь ко мне.
Я снова не сдержал смех.
– Ваше высочество, госпожа меня не продаст. Вы только зря потратите время. Вы можете меня одолжить, однако…
– О, ещё как продаст. – Принцесса встала, и мы как по команде поднялись следом. – Куда она денется?
– Например, запросит бешеные деньги. – Аппетиты Лавинии знал весь двор. Меня однажды пыталась купить у неё герцогиня Алден, но… узнала цену и передумала.
Шериада улыбнулась.
– А я очень богата. К тому же у вашей графини столько скелетов в шкафу… Человек с такими тайнами пойдёт на всё, чтобы их не раскрывать, да, Элвин? Что ж, полагаю, на этом мы пока закончили. Я прошу прощения, что испортила вам вечер.
Больше не церемонясь, она отвернулась, прошла к двери. Повозилась какое-то время, пока надевала сапоги. Рай подал ей плащ, и она благодарно улыбнулась.
– Доброй ночи, господа. Элвин, пожалуйста, не колдуй.
И растворилась в метели. Рай с трудом – снаружи ярился ветер – запер дверь и пробормотал:
– Она сумасшедшая.
– На всю голову, – отозвался я.
Рай потёр лоб.
– Слушай, а кто провёл её через чёрный вход? И, главное, зачем?
Я пожал плечами. Мне было всё равно – лишь бы она от меня отстала.
Вечер действительно был безнадёжно испорчен. Я вдруг понял, что бывают вещи «поинтереснее» графини с её причудами. Стать игрушкой в руках сумасшедшей, например, к тому же принцессы, а значит, стоящей выше закона. Прекрасно. Почему мне так не везёт?
Оставалось надеяться, что Лавиния не захочет со мной расставаться. Право же, откуда у Шериады столько денег? Большинство спутников стоили дешевле меня. Должен же у неё проснуться разум?
Точно проснётся, когда она услышит цену. Даже у герцогини проснулся, а ведь как до этого сладко спал!
Я лежал на кровати с закрытыми глазами, думая, что будет с Тиной и мамой, если я умру раньше, чем… Раньше, то есть. В темноте раздавалось чавканье: это Рай без зазрения совести ел торт. Его можно понять: сладкое нам доставалось редко.
– Нет, она, конечно, ку-ку, – сказал он, наевшись. – Но печёт отменно! Зря ты даже не попробовал.
Ага. А вдруг и там наркотик? Раю что, а я не хочу страдать похмельем вместе с Лавинией.
– Ты действительно веришь, что это она готовила?
– Ну-у-у… Тогда у неё прекрасный повар. Эл, не кисни. Ты же знаешь, Лавиния тебя ни за что не отдаст. Расслабься.
Я отвернулся. В такие моменты я особенно ненавидел свою красоту. Вот же «повезло»! Интересно, звёзды на мне крест поставили с самого рождения?
Конечно, мне не следовало так думать: эти деньги спасали мою семью. Но если бы не проклятая внешность…
Рай нарочито громко заскрипел кроватью.
– Эл, заканчивай. Давай спать.
– Спокойной ночи.
– Ты всегда всё принимаешь близко к сердцу. Это потому, что ты шибко умный. От ума одно горе, мне мать так говорила.
Я усмехнулся. Да, пожалуй. Не маячь два года назад передо мной совсем иное будущее, наверное, было бы легче. К тому же не живи я восемнадцать лет нормально… Когда тебя любят просто потому, что ты – это ты. Раю было хуже. Он рассказывал это с усмешкой, но я понимал: его отец распускал руки. И больше всего Рай боялся за мать: он даже не знал, жива ли она. И был уверен, все его деньги отец пропивает. «Вот бы спился уже и сдох».
В моей семье такое было немыслимо. Меня любили, но всё это тоже осталось в той, другой жизни. Никто и никогда не полюбит спутника. Это невозможно – это первое, что вбивают нам в голову после подписания договора. Никто. Никогда.
Как можно полюбить секс-игрушку?
– Тебе полегчало? – спросил чуть погодя Рай.
– Да, – соврал я.
– Тогда кончай сопеть.
– Я? Да это ты храпишь! Полночи позавчера спать не давал!
Рай рассмеялся. Мы ещё поговорили немного, и сон пришёл легко. Пожалуй, с крестом я поторопился. С Раем мне повезло.
На следующее утро Лавиния выползла в столовую в состоянии сонной мухи, накануне искупавшейся в ликёре с абсентом. И с ходу напустилась на Рая:
– Я же говорила: мне нужно соблюдать диету! Почему ты за мной не проследил? Ты должен был меня остановить!
Рай покаянно вздохнул, а когда она отвернулась, сделал большие глаза – мол, тебя остановишь!
Я подал Лавинии травяной настой от похмелья – повар заранее его приготовил. Лавиния скривилась – она всегда жаловалась, что он горький и вечно идёт ей не в то горло. Что ж, если горл у неё, как подбородков – пять штук, то неудивительно.