Play with fire

***

Солнечные лучи проникают в комнату маленького мальчика, отторгая в нем сон. Рави чувствует нежную руку мамы и как та заправляет ему кудрявую прядь за ухо. Он зевает и с трудом открывает глаза.

Алисия сидит рядом с ним и шепчет: «Доброе утро». Рави тянется к маме ручками и обнимает его за шею. Алисия улыбается и целует его в лоб.

Они сидят так еще десять минут. Как самая настоящая семья, которая никуда не спешит. А потом идиллию прерывает Барбара, которая врывается в комнату словно сильный ураган и говорит, что завтрак остывает.

Когда Рави уплетает блинчики с малиновым джемом, Алисия ковыряется в макаронах. Аппетита совсем нет, она планировала поесть не здесь, но ей хочется сделать день Рави лучше, поэтому она сидит с ним на завтраке.

— Милый, — Алисия откладывает вилку и наблюдает за сыном, который пережевывает кусочек блинчика, — ты же знаешь, что я тебя люблю?

— Конечно знаю! — говорит мальчик с переполненным ртом. Такая картина вызывает улыбку, но она быстро сползает из-за тяжелых слов, которые Рави сейчас услышит.

— Я стараюсь работать для тебя. Чтобы ты ни в чем не нуждался. А для этого нужно много работать, и иногда я не смогу приходить домой. Но обещаю, я всегда буду возвращаться.

Очень сложно давать обещание, когда не знаешь, сможешь ли противостоять Зимнему Солдату.

Приходится снова врать. Когда-нибудь, в будущем, Рави научится видеть ложь, и тогда врать будет невозможно. Но правда его огорчит.

— Ты снова уходишь, мама? — Озорной и яркий взгляд Рави, который был у него из-за отличного настроения, медленно потухает и заставляет мальчика грустить.

Алисия печально ему улыбается и поджимает губы.

— Рави, милый, всего на несколько дней. Я обещаю, что вернусь, и попрошу Барбару не приставать к тебе, — обещает Алисия, понимая, что одно из обещаний выполнить будет сложно. Барбара не так проста и не так глупа, как кажется.

— Тогда после твоего возвращения мы обойдем весь Центральный парк! Я там ни разу не был! — Рави снова начинает сиять.

— Хорошо, милый, — в согласии кивает ему мама.

Когда Рави в десять часов утра уходит вместе с Райаном, так как тот везет его в Мидтаун на занятия испанского, Алисии становится очень больно.

У неё ощущение, что она бросает своего сына. Хотя… далеко ли это от реальности? Нет. Она и правда бросает его на несколько дней, оставляя в доме друга с надоедливой стервозной Барбарой.

Алисии кажется, что с ней что-то случится, поэтому она никому не говорит, куда идет. Это может быть опасно для всех, а она и так подозрительная личность.

***

Башня Старка. Мастерская.

Баки вызвали рано утром, чтобы рассказать информацию о таинственной девушке.

— Итак, все, что я нашел, это анкету в Даркнете, где она говорит, что может сжечь кого и что угодно. Номер, увы, не указан, походу, у неё свои козыри. Еще Пятница откопала пятилетние заявление некого Джека Рихтера, который заявлял, что его жена управляет огнем. Ну, собственно, этому чувачку не поверили.

Тони рассказывает это, сам не понимая, что пошло не так. У него искусственный интеллект, свой спутник и миллиарды, но девушку он найти не может. У него была догадка, что она имеет при себе хорошего хакера, который все за ней подчищает.

Баки кивает и встает со своего места.

— Спасибо, Тони. Что-то мне подсказывает, что она скоро объявится. Я с ней разберусь.

Барнс покидает мастерскую, а Тони лишь фыркает. Даже не попрощался! И кто этого хама учил манерам?

***

Бар «Просвет» встречает её не гулом криков и развратных танцев, а тишиной. Играет легкая джазовая музыка, которая не бьет по ушам, а дает наслаждение и покой. Знакомый бармен протирает стаканы.

Как только он видит в проходе Алисию, сразу же меняется в лице. Рихтер больше года не заходила сюда. Она не изменилась. Все так же ходит в черном, с волосами чуть ниже плеч и с челкой, которая постоянно мешала ей раньше.

— Пламя, дорогая! Как я рад тебя видеть! — восклицает он на испанском. Мужчина кладет стаканы на место и выходит из-за барной стойки для объятий. Его ласковое «Пламя» слышать гораздо приятнее, чем «Алис» от Райана. Такое прозвище имеет хорошую и интересную историю с огнем и весельем.

— И я тебе рада, Гоито! — отвечает Алисия на испанском, обнимая старого знакомого, который был одним из первых её клиентов и остается с ней по сей день.

— Как твои дела? Мы уже год не виделись! — Гоито отстраняется и простым жестом приглашает гостью присесть на барный стул.

— Да, да, ты ведь из Майами переехал, а я вслед за тобой, — улыбнулась Рихтер, удобнее устраиваясь на стуле.

Гоито закатывает глаза. Тема Майами ему не очень нравится. В те времена он был не таким, как сейчас: без бороды, с короткой стрижкой, и думал, что испанец в нем ужасен.

— Ни Майями, ни Испания не дали мне того, чего я хочу, Нью-Йорк дал мне жизнь! — громко кричит он на испанском, да так, что перекрикивает громкую музыку.

— Повезло, а я продолжаю работать с Даркнетом, клиенты в этом году платят в евро, — поджимает губы Алисия, смотря, как глаза Гоито расширяются.

— Богачка! — фыркает он.

— Что стало с этим местом? Я помню, как год назад была проездом в этом городе и была здесь три раза. Почему тут нет людей?

Год назад этот бар был самым популярным в Бруклине. Каждый день в него приходило больше ста человек, и однажды сюда заглянула и Алисия. Она пару раз устроила фаер-шоу, ей дали кличку «Плямя», и она забыла об этом месте. Пока не начала следить за Барнсом, то вообще не заходила в Бруклин.

— Мстители и власть… — рыкнул Гоито, пробормотав испанскую ругань, — решили, что это место будет отдыхом для мутантов и героев, где их никто не будет трогать. Но ты же знаешь сама, сверхлюди не выходят в свет!

И это было правдой. Те, кто жаждут славы, становятся героями… Но мутанты и сверхлюди хотят спокойной жизни.

Алисия вздохнула. Пару лет назад Райан хотел, чтобы Алисия вышла и показала всем свои силы. Этого не произошло и никогда не произойдет. Шарлотта, её мать, никому не рассказывала про свои необычные способности, за которые могли только осудить. Ей было пятьдесят, когда она умерла, а Алисии было почти двадцать три, когда от неё оторвали часть души, оставив только письмо о непонятных силах.

Алисия никогда не знала, откуда пошло начало этих огненных способностей. Она и не хотела знать.

— Я не вхожу в список? — удивляется Алисия. Она была одной из сверхлюдей, которые раньше приходили сюда, и была известной в своих кругах.

— Прости, Алисия, но нет, — выдохнул Гоито, а потом объяснил: — Ты задала жару в прошлом году, но сейчас… помещение пустует. Некому делать шоу. Вечером максимум десять клиентов приходят, но платят хорошо. За поворотом продолжение бара, только там диванчики. И сидит там один в тишине Зимний Солдат. — Последнее слово он проговаривает тише и выделяет его по-особенному, сильнее, чем остальную речь.

По спине проходится холодок. Только вчера она с ним столкнулась, а сегодня оказалась в баре с ним жу. Вот же сука эта жизнь.

— Что? Что он тут делает?

Гоито вздыхает и пару секунд раздумывает, стоит ли говорить дальше.

— Отдыхает, как и должно быть, — говорит он и быстро переходит на испанский: — Побаиваюсь я его, если честно. Новости во времена Гражданской войны постоянно смотрел. А ты?

— Гоито, у меня тогда ребенок родился, а потом был развод. Как думаешь, я смотрела новости? — поднимает брови Алисия, стараясь не выдавать своего удивления, перемешанного со страхом касаемо Зимнего Солдата. Ей казалось, что она спокойно не выйдет отсюда.

Гоито виновато улыбается.

— Оу. Прости. Как там сладенький мальчик Рави? Помню, как моя жена готовила ему пасту, он хвалил её больше, чем я за пять лет брака!

— Он просто воспитан. — Алисия достает телефон из кармана куртки и в пару кликов находит недавнее фото Райана, где его с Алисией сфотографировали прохожие в парке.

— О! Как вырос этот сеньор! — тянет мужчина. Он явно очарован милотой и добротой Рави.