Страница 50 из 77
— Я мочь отнести абитат к Билги. Это может быть его абитат.
Дыв, выпустил громко возмущённый воздух и постоял на корзиной, куда переложил кошку с котятами. Те сладко спали, припав к материнским сосцам, а кошка вопросительно подняла голову и воззрилась жёлтыми глазами на хозяина, которого выбрала сама. Карамалиец с досады плюнул:
— Пусть остаётся. Никуда не носи. Котята подрастут — раздашь. Белги, Ёмеру — кому хочешь…
Во время работы вспомнил про Кайю и её опасную носительницу Аши — огнеплюйку. Спустя три недели, когда по шатру носилась пушистая орава, норовя попасть в костёр, разожжённый в прохладную ночь, Дыв вручил двоих котят Кенану, а третьего передал во дворец Кайе. Оттуда ему привезли письмо, в котором принцесса вежливо благодарила за подарок, понравившийся Аше.
К тому дню во дворце хватало питомцев: из Кар-Эйры месяц назад пришёл корабль с очередными дарами для Солвег. Молодые козлята серебристой породы, аквариум с хищными рыбками и им подобные существа — всё это было мило, но Аша упрямо не соглашалась расставаться с телом существа, владеющего огнём. И вдруг — абитат. Дыву оставалось гадать, что именно понравилось Аше, ведь особых талантов котёнок не имел. Если только Кайа не начала привязываться к нему, а персональная тьма взревновала и таки согласилась на слияние.
Время тянулось. Дыв видел, как грубеет его тело и руки от постоянного ветра и солнца. Загорел, и в отражении видел темнокожего мужчину со слишком светлыми для нового образа глазами. Но здесь была свобода, любимое дело — и это всё была немалая цена за данное ему время.
Пока не вернулся Инграм, Дыв будет свободен от принятия окончательного решения и волен перекроить понимание реальности и свои чувства к одной упрямой наивной ящерке. Приближалось время, когда Кайа должна была получить тьму для будущих крыльев. Дыв старался не думать об этом и одновременно хотел, чтобы это поскорее свершилось — его малышка будет на шаг ближе к злобной и коварной фрейской сущности, а любить того, кто пьёт человеческую кровь, Дыв никогда не сможет.
Задремавшего Дыва разбудил Кенан. Вернулся он без корзины, что не сразу заметил Дыв.
— Перерыв работа, мастер! Вы ждать там! Очень важный гость! С остров! — Кенан старался говорить серьёзно, но в его глазах плясали весёлые искры.
С тех пор как появилась расщелина и продолжала расти, дикие начали называть островом столицу с её дворцом на горе, портом и окрестностями. Прозвище к местности быстро прикипело.
— Ничего не понял, кто меня ждёт? — Дыв сел, потирая сонное лицо. — Прибыл корабль?
Уезжая из дворца, он попросил Горана предупредить его, когда из Кар-Эйры будут новости. “Хочу отправить отцу письмо”, — объяснил своё желание увидеться с капитаном родной земли. Так он послал “отцу” письма уже дважды, но с последнего визита кар-малерийцев прошло не больше недели, значит, либо Ядран-таки собственной персоной заявился, либо…
— Один очень красивый девушка сказал, что вы будете рады её видеть. Идёмте, мастер, скорее! Она очень сильно не терпеть!
Дыв огляделся, повязал бантом ленту на последний куст, с которого снимали пробу, и пошёл за Кенаном, подпрыгивающим от возбуждения. “Очень сильно не терпеть” могла только Кайа. Марна спустилась бы сверху, наплевав на то, что может сломать пару виноградных кустов.
Он шёл и перебирал в голове возможные причины появления маленькой ящерки, которую не видел два месяца. Возможно, она уже получила первую жертву, и Дыв сейчас встретит очередную Улву или Солвег…
По словам Кенана, Кайа ждала его внизу, в деревне, и для этого нужно было спуститься с холмов, на которых был разбит виноградник. Но далеко идти не пришлось. Стоило вынырнуть на открытое место, с которого как на ладони простиралась долина, он узнал знакомую фигуру, торопящуюся к нему по холму.
— Молодая госпожа! — с восхищением прищёлкнул языком Кенан, Дыв махнул ему рукой, и слуга, быстро и привычно перебирая ногами, молодым горным козлом побежал вниз, притормозив лишь раз — чтобы отчитаться перед гостьей — он позвал мастера!
Она приближалась, и Дыв понял: ничего не забыто и, более того, сердце забилось, словно не Кайа, а он карабкался в гору.
— Так вот ты где прячешься, бог любви! — задыхаясь от подъёма и со смехом проговорила принцесса на кар-малерийском с почти незаметным акцентом, как только оказалась в нескольких метрах. — Дыв?
И остановилась, видя его замешательство.
— Ты не рад меня видеть?
Это была совершенно другая Кайа.
18. Посвящение Кайи
За всего каких-то два месяца она заметно изменилась — тело приобрело или начало приобретать женственные мягкие формы. Но не только увеличилась грудь и бёдра, по-иному стали блестеть глаза и… Дыв не удержался — потрогал волосы, не заплетённые, как у всех фрейев в мелкие непокорные жёсткие косички, а в одну, причём из неё выбивались явно мягкие локоны.
— Ты получила свою тьму? — вместо ответа на вопрос спросил он, разглядывая знакомую.
— Об этом я хотела с тобой поговорить, — Кайа перехватила его руку и прижалась к её ладони щекой. — Колючая… Ты много работаешь?
— Спустимся вниз или… быть может… — он неопределённо махнул вверх, в сторону виноградников, — там есть скамейка в начале первого ряда.
Ящерка кивнула, просунула пальцы под его локоть, вынуждая согнуть руку, и они медленно пошли на верх холма.
— Что у вас нового? — вежливо спросил Дыв.
— Мы ждём жениха Солвег. Отец сказал малерийцам, которые приезжали, что хватит уже замазывать глаза подарками, и он хочет увидеть будущего мужа своей дочери. Во дворце для гостей готовят комнаты на среднем ярусе… В каждой комнате поставили по большой лохани… Ты помнишь? — Кайа смеющимся взглядом заглянула в серые прищуренные глаза.
Разумеется, он помнил эту шутку. Кивнул, но промолчал. Кайа болтала:
— Вообще, во дворце ужасная суета. Отец зачем-то приказал вымыть его. Он говорит, что не хочет сплетен в адрес небрежности фрейев. Учитель Вилфред кое-что подсказал отцу, и теперь у нас даже перед дворцом посадили цветы, правда, они какие-то хиленькие. Учитель Вилфред говорит, это потому что приближается зима и воды цветам мало. И мостовую от дворца до пристани переделывают… В общем, у тебя тут тишина по сравнению с нашей жизнью… Мне разрешили остаться с тобой до вечера. И… — Кайа помялась, вдруг смутилась. Выпустила руку Дыва, остановилась, — и у меня сегодня первое посвящение. Вчера я получила благословение нашего Сердца.
— М-м, — разочарованно протянул Дыв, — значит, эта твоя новая внешность — очередной обман Тьмы?.. Поздравляю, Кайа, ты наконец получишь крылья, о которых мечтала. Дон Инграм будет доволен своей будущей женой, которая уже так талантливо научилась менять тело.
Не будучи более ведомым за руку Кайей, он сделал несколько шагов вперёд и вопросительно обернулся на сиплый шёпот:
— Ты не понимаешь! — она стояла с более чем очевидным выражением на лице — готовая заплакать.
— Да, Кайа?
— Ты не понимаешь! — запальчиво сказала она. — В том-то и дело, что это не тьма! Я… сама такой стала! И… я не понимаю!..
Она обернулась, не видит ли кто её из диких, посмотрела небо, и только потом вытянула перед собой руку:
— Смотри!.. — на ладони поднимался язычок ярко-жёлтого пламени. Кайа закрыла глаза: — Когда я думаю, про Инграма, у меня появляется вот это… Оно не обжигает, ты можешь дотронуться до него.
Изумлённый Дыв подошёл:
— Это магия Тьмы?
Кайа открыла глаза и жалобно поискала сочувствие во взгляде Дыва:
— Посмотри, а ЭТО, когда я думаю о тебе… — на ладони взметнулось пламя и потянулось к отпрянувшему Дыву. — Чем моя боль в сердце сильнее, тем ОНО ярче… Я подумала, что ты знаешь… Ты
Она сложила пальцы, огонь пропал, и горячо обняла, прижимаясь к Дыву:
— Я так скучала по тебе! Я почти каждую минуту думала о тебе… — Кайа разрыдалась, уткнувшись лицом в грудь мужчины.
Смущённый Дыв повёл её к скамье, укрытой первыми кустами винограда от любопытных глаз, усадил её, вцепившуюся ему в рубашку, и терпеливо ждал, когда поток слёз иссякнет.