Страница 9 из 19
Обговорив с Пипко время и место следующей встречи и списав номер телефона клиента с заполненной анкеты, Кучкин, расслабившись, с неудовольствием прислушался к урчанию в собственном желудке. Урчало громко и настойчиво. Жрать хотелось неимоверно, но Аполлон Михайлович сохранял спокойствие – два задатка, один – двойной, позволяли ему некоторое время не задумываться о добыче хлеба насущного. Им с Басей хватит.
Следовало поторопиться и вернуть проголодавшегося сенбернара в родные пенаты. Судя по урчанию желудка уже Тяпивара, никакие задатки не приглушат его здорового, собачьего аппетита.
Тепло распрощавшись с охранником – человек полезный и с ним надобно дружить, а не враждовать, Кучкин покинул здание и отправился домой. Медленно шагая по знакомой, хорошо освещенной к вечеру, улице, Аполлон Михайлович невольно задержался перед входом в салон «Ворожея», принадлежавший мадемуазель Гололупенко, сменившей фамилию на Косматкина и, так не вовремя, сорвавшейся в свадебное путешествие.
«Солидное заведение. – вздохнув, понурил голову обладатель древнегреческого имени. – Отличный фасад, двери и розы в мраморных горшках! Наверняка, внутри все облагорожено, дорого и богато. Не сравнить с моим бюджетным вариантом!»
Впрочем, очень скоро Кучкин позабыл о салоне «Ворожея», занятый, куда более проблематичными вопросами.
Тяпа тянул поводок. Нет, обычно, сенбернар никуда не спеша, переваливаясь с лапы на лапу, вальяжно шествовал, прогуливаясь степенно, как и полагается солидному псу, но, мимо собачьей парикмахерской, названной кокетливо и помпезно – «Лампапудель», пес проскочил на скорости, протащив за собой Кучкина, точно на буксире.
По всей видимости, заведение сенбернару не нравилось. Когти на лапах у Тяпы пребывали в девственном состоянии и это значило, что старания грумера успехом не увенчались.
Но, что за дело до того Кучкину? Это же не его личный линолеум станет драть пес-тяжеловес.
И вот, добравшись до родного подъезда, предварительно посетив магазин самообслуживания и запасшись пакетами с пельменями, Аполлон Михайлович осознал, что злой рок его, все-таки настиг. Злой рок, по имени Лидия Николаевна.
– А, нетути её! – злорадно ухмыляясь, оповестила молодого человека соседка с первого этажа, Карташова Наталья Медисовна.
– Как, это – нетути? – удивился Кучкин, удерживая Тяпу, рвущегося с поводка. – Должна быть дома. У нее сегодня гости – сестра с домочадцами и предполагаемый зять.
– Закончились все! – на лице Карташихи – таково было прозвище соседки, расцветала и ширилась улыбка. – Всех забрали и увезли. Под сирены.
– Полиция? – округлил глаза Кучкин. Жених оказался негодяем и отказался жениться, а оскорбленная тетушка приняла меры, закормив кавалера насмерть своей стряпней?
– Почти так и случилось. – важно кивнула головой соседка, предусмотрительно отступив назад, к порогу своей квартиры. – Пищевое отравление, всех и сразу. Массовое.
– Как, так? – ахнул впечатлительный Кучкин, хватаясь за собственный живот и прислушиваясь к родному организму. Организм вел себя прилично, не посылая никаких сигналов о недомогании. – Чем?
– Мороженой олениной. – соседка важно ткнула пальцем в потолок. – Гостинец, значится, привезли Лидке ее гости, а, он, возьми, да протухни, а они, возьми, да нажрись тухлятины. Вот и скопытились кучно, да и попали в стационар. Сказали – три дня дристать будут, без продыху, а потом еще.. это самое.. реасби… реалби… реабилитироваться. – с трудом, но всё же, выговорила трудное слово, Наталья Медисовна. – Лидке, оно, всё на пользу – глядишь, телеса растрясет, а то пузо нажрала, в дверях не разойдешься. – и, Карташиха двери захлопнула, а Кучкин так и остался на лестничной площадке, с голодным Тяпой и поводком в руках.
– Мало я купил пельменей. – специалист по решению вопросов вздохнул уныло, предчувствуя грядущие неприятности. – Боюсь, мой друг, – обратился к сенбернару Аполлон. – нас ждут непростые дни на этой неделе.
Так и получилось – обнаружив на пороге своей личной территории, любовно обжитой и помеченной, постороннего, мохнатого и дурно пахнущего, приблудного пса, вислоухая Барселона, рассерженно зашипев и выгнув спину, ринулась в атаку. Кучкин едва успел отскочить, трусливо бросив пса на растерзание воинственной кошке.
Что сказать – пес оторопел, но не растерялся, перехватив налетчицу на подходе и прижав гибкое тело кошачьей к полу своей тяжелой лапой.
Барселона орала, билась и извивалась. Кошачий мат визгом оглашал окрестности. Пес терпел и не сдавался, а Кучкин, уединившись на собственной кухне, варил пельмени в огромной кастрюле. Всё равно, кроме полуфабрикатов, кушать было нечего.
Сказать по правде, Аполлон питал стойкую неприязнь к процессу приготовления пищи. Нет, так-то парень был привычен и вполне мог управиться с самыми простыми манипуляциями – сварить пельмени, на пример, или же, разогреть в микроволновой печи пиццу, хот-дог или гамбургер.
Что-то сложнее – приготовление борща, лапши, рассольника или модифицированного супа из пакетика, вызывало у Кучкина ступор и желание бежать в ближайшую столовку. Привычный к жидким приютским щам, Аполлон харчами особо не перебирал и, хоть в миру бытует мнение о том, что самые лучшие повара получаются из мужчин, наш парень представлял из себя то самое исключение, которое подтверждает правило.
Для исправления ситуации хорошо было бы обзавестись женой, постоянной или временной, но Аполлон бежал от противоположного пола, как от огня.
Детская травма объясняла все – найденный на ступеньках «Дома малютки» Кучкин не мог простить своим биологическим родителям предательства. Впрочем, кто знает о том, кем были родители Кучкина и причину их предательства по отношению к отпрыску? Как бы то ни было, но Аполлон не желал связывать себя с женским полом, подозревая каждую его представительницу в коварстве и неблагонадежности. Вот поэтому, Аполлон не выглядел особо удивлённым, выслушав душераздирающую историю, покинутого супругой, гражданина Пипко.
Кормить свою живность, в том числе и временно подселенного пса, Кучкин намеревался теми самыми продуктами, которые купил для себя любимого. Готовый, продающийся в любом супермаркете, корм, кошачий, равно, как и собачий, вызывали у Аполлона Михайловича чувство резкого неприятия – запахом, цветом и сомнительной пользой для любого живого организма. Никогда не стал бы Аполлон скармливать своей хвостатой питомице что-то из того, что не кушал сам. Кошачий корм Кучкин пробовал, как – то раз и по глупости. Потом, долго плевался и полоскал рот, избавляясь от специфического вкуса. Как выяснилось опытным путём – гадость ужасная и к еде малопригодная. Нет, где-то может быть, обитают большие поклонники данного продукта, но Аполлон себя к ним не причислял. Свою кошку он, как добрый и заботливый хозяин, предпочитал кормить продуктами с собственного стола, пусть знатоки и утверждали обратное – мол, человеческая еда котам и собакам противопоказана. По мнению же Кучкина, сугубо личному, противопоказано питомцам то, что продают под видом сухого корма.
Своему мнению Аполлон больше никогда не изменял и шотландской вислоухой, не смотря на ее, жутко породистую стать, приходилось довольствоваться скромными полуфабрикатами.
И, поскольку из продуктов в доме имелись только пельмени, то и кушать все станут пельмени, а кто не захочет, тот ляжет спать голодным.
Оскорбленная и разобиженная Барселона, хлеща собственным хвостом собственные же бока, пробежала мимо предателя-хозяина, променявшего прекрасную кошку на блохастого пса и забилась под стол, откуда и следила за всем происходящим, тараща возмущенные глаза, сверкавшие, точно фары автомобиля, ярким янтарным светом.
Заманчивый запах пельменей звал и манил. Кошка мялась, сомневалась и фырчала, наблюдая за тем, как бесстыжий пёс-захватчик поглощает калорийный продукт из глубокой пластиковой миски, имевшей размер в три раза больше, чем ее собственная тара для продуктов питания.
Не выдержав бессовестного издевательства, рычащая от злости фурия, метнулась к своей собственной тарелке и приступила к пожиранию пельменей, стараясь держать зубастую пасть сенбернара в поле своего зрения.