Страница 1 из 19
Ирина Дынина
Аполлон Кучкин. Погоня за вурдалаком, или Синяя крыса счастья
*
Скажи кто Аполлону Кучкину, что вторник этой недели не задастся с самого утра, то парень, скорей всего, покрутив пальцем у виска, прогнал бы незадачливых предсказателей куда подальше. А конкретно – в синие дали.
Вторник же. Что плохого может случится во второй день недели? Во вполне себе безобидный день? Не в понедельник, ни в пятницу, а во вторник?
Аполлон Михайлович Кучкин был глубоко убежден в том, что эти самые противные понедельники и пятницы придумали враги народа, дабы осложнить жизнь этому самому народу.
Ну, с понедельником все ясно. После выходных тяжко, не просто тяжко, а очень тяжко идти на работу. В особенности, если накануне, то есть в субботу и воскресенье, жизнь била ключом и всё по голове.
Вот и болит голова с утра понедельника, мысли ворочаются лениво. И будильник, жутко коварное изобретение трудоголиков, вопит, призывая к активности.
А так не хочется. Ни призываться, ни активничать.
Знакомо, да?
Несправедлива жизнь!
С пятницей всё гораздо сложнее.
Брутальный понедельник и кокетливая предвестница выходных – какая огромная между ними разница! В целых три дня! Но обычно в пятницу неожиданно обнаруживается, что неделя закончилась как-то быстро. Отчеты не составлены, списки не подготовлены и цифры – о, ужас! не сходятся! Как на зло, семнадцать часов и конец рабочего дня не за горами. Вот и приходится трудиться в поте лица своего, бегать, шуршать, суетиться, позабыв о планах на вечер.
В результате после семнадцати часов весь, как выжатый лимон, ползешь домой на полусогнутых, судорожно пытаясь вспомнить – все ли ты успел, учел, отправил, сбросил и скопировал? Потому как, понедельник, сам по себе, день неприятный, а если уж он начинается с недовольного начальственного рыка и разноса на планерке, то неприятно становится вдвойне, что грозит затяжной депрессией и урезанием премии или ещё того хуже, оклада.
Так вот, с некоторых пор Аполлона Михайловича Кучкина перестали волновать проблемы понедельников, пятниц и неприятностей, связанных с этими днями недели.
Кто такой Аполлон Михайлович Кучкин, спросите вы?
Парень, которого, незаслуженно обидевшие неродную кровиночку, сотрудники «Дома малютки» обозвали редким и претенциозным именем – Аполлон, на свет появился тридцать лет назад, внешность имел самую заурядную, рост – средний, глаза – яркие и беспокойные, мечты – амбициозные.
Имя свое, необычное и не особо понятное, Аполлон получил благодаря тётке-библиотекарше, питавшей склонность к прочтению романов с уклоном в мифологию, преимущественно греческую. Тетка, засидевшаяся в девках неприлично долгое время, мечтала о большой и горячей любви. Любовь всей своей жизни она представляла страстной, атлетически сложенной и безупречно – красивой. Черно-белое фото статуи Аполлона, однажды увиденное и жадно рассмотренное старой девой в одном из глянцевых журналов, пленило ее трепетное сердце. Облик идеального мужчины сформировался раз и навсегда. Потому, младенец, обнаруженный этой достойной женщиной на выщербленных ступенях детского учреждения, был обречен носить столь громкое и многообещающее имя – Аполлон, хотя, по мнению окружающих, от Аполлона в пищащем и пачкающем пеленки, младенце, было мало чего – разве что, безупречной лепки, нос на щекастой физиономии и, изумительно яркие, бирюзовые глаза.
В отличие от имени – божественного и требующего слишком многих жертв от обычного мальчишки, отчество крохе прилетело от вечно хмельного завхоза, всё того же, детского дома, по имени Михайло Гаддеевич – седого, как лунь, мужичка неопределенного возраста, рукастого и мастеровитого. Завхоз любил детишек, но, еще больше, он любил поддать в конце рабочего дня, изображая из себя огнедышащего кролика-альбиноса, в виду, покрасневших от крепкого алкоголя глаз и мощного выхлопа, разящего наповал. Хорошо, хоть прилипло имя, а не отчество работника детского учреждения, а, то, Аполлона Михайловича, аж передергивало от мысли, что он мог зваться – Аполлоном Гаддеевичем, в добавок ко всем прочим жизненным несуразностям.
Фамилия парня – Кучкин, образовалась от того, что щекастый, горластый младенец мужского пола, был найден мечтательной библиотекаршей, возлежавшим на ступенях казенного дома, верхом на неприглядной кучке той неаппетитной субстанции, которую, в наши дни, принято прятать в удобные памперсы, обещающие, если верить рекламе, комфорт и сухость филейной части ребенка.
Вот и стал подвижный и энергичный мальчуган воспитанником, вначале «Дома малютки», а, затем – и детского, обзаведясь именем, отчеством и фамилией.
Следов биологических родителей Аполлона Михайловича Кучкина, правоохранительными органами, обнаружено не было. Они, то есть, родители, растворились среди миллионов россиян и не пытались хоть как-то себя обозначить по отношению к крепкому бутузу, в которого, со временем, превратился щекастый ангелочек по имени Аполлон.
Кстати, имечко парнишке досталось, еще то! С самого первого дня в детском доме, Кучкин страдал от излишнего романтизма той самой перезрелой барышни, решившей облагодетельствовать горластого младенца столь помпезным именем, принадлежавшим, как позже выяснил малец, некому греческому божеству, олицетворявшему мужскую красоту, мощь и силу.
Аполлон из Аполлона Михайловича Кучкина, честно признаться, получился так себе – ни особой статью, ни широкими плечами, ни божественной красотой, выпускник детского дома похвастаться не мог, а, имя, обретенное в нежном младенческом возрасте, обязывало!
Разве что, глаза парень унаследовал от родителей замечательные – необыкновенного оттенка, словно ласковое море в прекрасный, солнечный день.
За эти самые глаза, Аполлон родителям был благодарен, а, вот за то, что они бросили его в нежном младенческом возрасте – нет.
Жизненный путь молодого человека протекал обычно, можно сказать, скучно – детский дом, армия, институт и работа.
Служба в армии не радовала от слова совсем, но свой долг Родине, Кучкин отдал беспрекословно, а, потом еще, ухитрился задержаться ровно на два года, оформив контракт.
Вернувшись на малую родину, Аполлон, некоторое время подрабатывал в родном учреждении на должности «мастер на все руки» и осматривался, пытаясь отыскать свое место в этом неприветливом мире.
О своих армейских перипетиях Аполлон распространяться не любил, но местная шпана предпочитала держаться от него подальше, после одной-единственной встречи, случившейся в темной подворотне и закончившейся печально для любителей халявы, но никак не для бывшего детдомовца.
Там, в армии, сослуживцы, одно время, любили позубоскалить, склоняя оригинальное имя Кучкина на право и на лево, так что, парню пришлось поднапрячься и слегка убавить улыбчивости тем самым любителям посмеяться.
Не смотря на природную лень, ах, да – Кучкин предпочитал лениться, когда выпадала такая возможность, упорства и целеустремленности Аполлону было не занимать. Поэтому, насмешки вскоре прекратились, чему очень способствовала пара-тройка выбитых ненароком зубов и один, свернутый набок, нос.
Уступив рекомендациям своих воспитателей, желавших выпускнику Кучкину добра и процветания, парень поступил в институт на факультет…
Название специальности, длинное, невразумительное и малопонятное, как и сам предмет, подлежащий изучению, сердце Кучкина не затронуло, но, привыкший доводить дело до логического конца, Аполлон учебу закончил, диплом получил и работу, соответственно, тоже. Благо дело – офисов по городу оказалось натыкано в достаточном количестве и молодые специалисты, пусть и на низкооплачиваемые должности, требовались постоянно, в связи с непрекращающейся текучкой.
К тому времени, окончательно отпочковавшись от родного детдома и обиходив собственное, положенное ему, как сироте, жилье, Кучкин отправился в автономное плавание.
Связь с родными, пусть и казенными пенатами, прервалась.