Среди иллюзий

На вид ей было лет двадцать пять, она была в платье салатового цвета, русые волосы собраны в пучок на затылке, на запястье бол-тался браслет, на шее виднелась цепочка, но что висело на цепочке, разглядеть было сложно. Видимо, какой-то медальон. Она посмотрела на Костю, который смотрел на неё, и сразу отвернулась, бросив взгляд на дверь магазина. Из двери вышел мужчина лет пятидесяти и сел в машину. Костя продолжал смотреть на девушку. С её дет-ским личиком она была невероятно красива, но отчего-то грустна. Девушка подняла глаза и пристально смотрела на Костю, который всё не отводил взгляда от неё. Спустя мгновение машина завелась и тронулась с места. Костя смотрел вслед уезжающему внедорожнику и девушке в нём. Мгновение—и вся жизнь в нём, в поисках чего-то своего. Он постоял ещё минуту и пошёл к остановке.

Минут через десять он дождался маршрутку и уже через полчаса прибыл на работу. Это была небольшая столовая, точнее банкетный зал, где проводили дни рождения, отмечали свадьбы и справляли поминки. Заведение не пользовалось огромной популярностью, но оно располагалось недалеко от центра, и клиенты здесь всегда были—заходили на обед или просто выпить кофе.

Костя вошёл в зал и сразу направился в свой небольшой кабинет. —Константин Сергеевич!—услышал Костя.

Он обернулся и увидел шеф-повара столовой. Это была женщина сорока девяти лет, невысокая и немного полноватая, она производила впечатление человека очень дотошного и крайне дисциплинированного.

–Да, Светлана,—отозвался Костя.—Что у вас?

–Константин Сергеевич,—повторила она,—я вас попросить хотела… Вы ведь всё равно повара ищете, а у меня есть знакомая, она сейчас не работает, но готовит очень хорошо. Я обещала ей спросить у вас, может, вы сумеете её к нам устроить? Она ответственная и очень нуждается в работе, и график её устраивает. Может, сможете помочь ей?

–А сколько ей лет?—спросил Костя после некоторого раздумья. —Пятьдесят один,—ответила Светлана, ожидая решения Константина.

–Ладно,—сказал Костя,—под вашу ответственность, Светлана Александровна. Вы работник надёжный, никогда меня не подводили. Как зовут её? Я в бухгалтерию позвоню и распоряжусь, чтобы её взяли.

–Самородова Елена Николаевна,—сказала Светлана.

–Хорошо. Пусть она придёт завтра к десяти в бухгалтерию, её трудоустроят.

–Спасибо, Константин Сергеевич. —Пожалуйста,—ответил Костя.

Светлана развернулась и пошла на кухню. А Костя направился в свой кабинет—точнее, переоборудованное под кабинет небольшое помещение. Тут стояли стол, кресло, два стула, столик с бокалами, пакетиками чая и растворимого кофе, да ещё на нём лежало несколько журналов. Костя сел в кресло и, взяв телефон, набрал номер. В кабинете было так тихо, что были слышны гудки в трубке телефона.

–Алло,—сказал Костя.—Марина Юрьевна, вы меня слышите? —Да,—ответили на другом конце провода.

–Марина Юрьевна, это Холодный Константин. Я предупредить вас хотел: завтра к вам мой человек придёт, Самородова Елена Николаевна, трудоустройте её, пожалуйста, ко мне в столовую на должность повара, а то у меня один повар уволилась по собственному, вот вместо неё и оформите.

–А из-за чего прежний повар уволилась?—спросила Марина Юрьевна.

–Объяснила переездом, сказала, что поедет к сестре. —Хорошо,—ответила девушка и повесила трубку.

Костя достал из ящика стола документы и стал их внимательно изучать. Он просидел так минут сорок и, подписав несколько листов, вернул их в ящик.

Установщик кондиционера пришёл раньше, чем предполагалось. Это был высокий парень, смуглый и очень молодой на вид. Костя встал из кресла и направился к выходу, дабы не мешать человеку работать. Молодой человек уверил, что закончит через полчаса, и Костя решил не тратить это время зря, а пообедать. В зале за кассой сидела женщина по имени Людмила. Она была всегда вежлива с посетителями и чаще всего молчала, если не было необходимости говорить.

–Здравствуйте, Людмила,—сказал Костя.—Соберите мне обед, пожалуйста, я ещё не ел сегодня.—Здравствуйте. Хорошо, принесу через пять минут.—С этими словами Людмила взяла поднос. Собрав обед, она принесла его Кон-стантину и сразу удалилась на рабочее место. Костя поблагодарил её и принялся кушать. Это был вкусный обед по-домашнему: борщ, котлета с картофельным пюре на второе и чай. Поев, Константин сидел и медленно пил чай, растягивая этот приятный вкус. Он смотрел на группу студентов или старших школьников, которые что-то весело обсуждали. Они то и дело перебивали друг друга, каждый старался доказать свою правоту. Один из них взял сумку и начал нервно что-то в ней искать. Достав какую-то мелкую вещицу, он положил её на стол и швырнул сумку на пол. Костя отвёл глаза.

В зале почти никого не было, только молодёжь да один парень, который медленно ел, видимо, никуда не торопился. Допив чай с двумя печеньками и мармеладной конфетой, Костя отнёс посуду на мойку и пошёл в свой кабинет проверить, закончена ли работа с кондиционером. Почти столкнувшись с молодым человеком в дверях, услышал от него, что тот уже всё сделал и собирается уходить. Расплатившись с парнем, Костя закрыл дверь кабинета на ключ и вышел на улицу.

Погода не изменилась, напротив, стала лучше. Приятный свежий ветер дул с юго-востока и овевал людей, изнывавших от жаркого солнца. Костя постоял минуту и, закурив, двинулся по улице в сто-рону парка с небольшим фонтаном. Денёк и правда выдался жарким, а потому Костю тянуло туда, где прохлада и влажность. Фонтан уже работал. До недавнего времени он не действовал—власти города объясняли это тем, что система подачи воды засорилась, и его отключили на время очистки.

Парк был большой, с аллеей длиной с километр, и вдоль всей аллеи стояли лавочки, чтобы люди могли спокойно отдохнуть в тени под липами. Дорожки были выложены бело-жёлтым кирпичом, а коричневые лавочки добавляли аллее какую-то особую пикантность. Посередине аллеи находились цветочные клумбы, обложенные боль-шим белым бордюром. Цветы тут росли разных оттенков и размеров, полевые цветы и розы. Цветов было много, и сразу видно, что за ними ухаживали.

Костя шёл по дороге из кирпича мимо клумб и лавочек. Липы, что росли неподалёку, очень приятно пахли, источали тонкий аро-мат. Это было что-то вроде небольшого леса, где чирикали воробьи и стрекотали кузнечики, а по ночам пробегали ёжики и укрывались в зарослях, надеясь остаться незамеченными. Всё здесь было совершенно. Одинокий зелёный куст смородины, единственный на весь парк, аккуратно постриженные газоны, деревья чуть больше метра высотой, со стволами, покрашенными извёсткой,—всё в нём напоминало ди-кую природу, гармоничную и прекрасную, за исключением некоторых мелочей, которые были необходимы людям. Вот старый клён, что рос неподалёку от фонтана, раскинув свои ветки на крышу беседки, в которой отдыхали люди вечером после утомительного рабочего дня.

И тут Костя увидел её, девушку с русыми волосами, что завёр-нуты в пучок на затылке. Её, из машины, что стояла возле магазина. Она была одна. На этот раз её волосы были распущены, она сидела в инвалидном кресле возле лавочки, держа в руках цветок фиолетового цвета, по форме напоминающий клематис, очень распространённый здешний цветок, что рос на каждой клумбе. Она слегка склонила голову над цветком и вдыхала его аромат. Костя замедлил шаг и с явным интересом стал наблюдать за де-вушкой. Ему было интересно то, как заботливо она обращалась с цветком.

Костя подошёл к лавочке, возле которой сидела девушка, и, при-сев на противоположную скамейку, продолжил за ней наблюдать. Девушка отложила в сторону цветок, взяла со скамейки ромашку, что сорвала с той самой клумбы в двух метрах от неё, стала отрывать по одному лепестку и бросать на землю. Видимо, гадала. Константин подошёл к ней в тот момент, когда она оторвала последний лепесток и бросила на землю.

–Говорят,—начал Костя,—что есть разница между тем, когда человеку нравится цветок, и когда он его любит.

Девушка подняла голову и посмотрела Косте прямо в глаза. Это было прекрасное голубоглазое создание с чертами лица, как у ребёнка, который безмерно счастлив жить, познавать и играть, видеть своих родителей и радовать их своей любознательностью. Но в её облике, к сожалению, присутствовали печаль и боль. Её лицо, её глаза— всё выражало нестерпимую мучительную боль потери и смирения. Девушка улыбнулась, глядя в глаза Кости, отчего у неё появились ямочки на щеках.