Среди иллюзий

–Домой пойдём?—спросил он, посмотрев на Костю, который молча стоял и о чём-то думал.

–Да, домой,—ответил Костя и зашагал в сторону проспекта. Они не разговаривали по дороге. Каждый понимал происходящее

по-своему. Поэтому и молчали. Говорить о случившемся никто не хотел, да и необходимости не было. Тяжесть бремени совершённого им поступка не даст им спокойно спать, во всяком случае, они не скоро об этом забудут.

Проспект был пуст, и машин на улице становилось всё меньше. Они шли, кутаясь в свои куртки, пряча руки в карманы от холода, вытаскивая их только для того, чтобы взять закуренную сигарету и стряхнуть пепел. Мороз пробирал до костей, лишая возможности соображать. До дома было далеко, и в немом молчании чувствовалось напряжение.

Поднявшись на четвёртый этаж своего подъезда, Костя пожелал Боре спокойной ночи, пожал ему руку и пошёл домой на пятый.

Всё было как-то не так, и на душе было погано, несмотря на их частые такие похождения. Девушка. Ольга. Он открыл дверь и зашёл в квартиру, включил свет, разувшись, прошёл в зал. Лёг на кровать одетым и просто лежал, глядя в потолок. У него не было желаний, у него не было целей, он ни к чему не стремился. Он просто жил. Жизнь его была скудна и не отличалась интересными мгновениями.

Девушка. Та, что осталась там лежать. Он часто будет думать о ней. О том, что сделал. В надежде снова встретить её, но при других обстоятельствах. Для чего? Сказать простую фразу, чтобы облегчить свои страдания? Наверное. Или хотя бы просто поговорить. Быть может, когда-нибудь их дороги снова пересекутся в молчаливом разговоре у стола. Он уснул спустя двадцать семь минут. Всё это время он вспоминал её. Наверное, он жалел себя. Ему было стыдно. Ему будет трудно с этим жить. Больше всего на свете в будущем он станет хотеть туда вернуться. Изменить то, что совершил, а если не сможет, то хотя бы сказать то самое слово, которое, возможно, ничего не изменит. Но он не забудет случившегося. Пусть изредка, но станет вспоминать о ней. Станет вспоминать её голос и то, как она осталась лежать там, в сугробе. Это вонзится ему в память—её молчание и запах волос, который он будет так старательно пытаться забыть всю свою жизнь, начиная с того самого момента, который растянется на долгие годы.

Глава четвёртая

Он проснулся от шума за окном своего частного дома. Повернул голову к тумбочке, где стояли часы. Было одиннадцать сорок три. Сегодня выходной, и спешить некуда. Надо бы заехать в кафе, под-писать кое-какие документы и заплатить за установку и подключение кондиционера в кабинете.

Костя сел в постели и стал смотреть в окно в поисках источника шума, что его разбудил. Трое детей играли в какую-то игру.

–Демоны,—сказал Костя.—В кои-то веки выходной, а поспать не дают.

Он поднялся и сразу пошёл на кухню поставить чайник. Подойдя к плите, он посмотрел в окно, откуда бил яркий свет. Он открыл раму нараспашку, чтобы наполнить дом свежим воздухом. Стояло лето, резкий ветер ворвался в комнату, и Костя сразу ощутил запах сирени и ещё цветов, каких—не смог разобрать. Неподалёку от его дома располагалась клумба с цветами всевозможных оттенков и размеров. Сирень же росла у него во дворе, это было прекрасное дерево, но когда оно начинает отцветать, жуки просто житья не дают—боль-шие, зелёные, от них пахнет, как от клопов, если раздавить. Но ради аромата сирени стоило терпеть этих созданий.

«Семь лет прошло»,—подумал Костя. Семь лет с той памятной ночи, которая так и не даёт ему покоя, напоминая о себе время от времени. Он изменился, стал другим. Стал жить иначе, прекратил зарабатывать на жизнь грабежом. Спустя несколько месяцев после того ограбления девушки Вову, их с Борисом общего друга, поймали за воровство, за ещё одну сумку. Вова уже был судим, имел условный срок, и теперь ему светил срок реальный, поэтому Костя всё взял на себя. Проходив чуть больше двух лет с браслетом джи-пи-эс на ноге и не дождавшись ни одного звонка ни от одного друга с предложением помощи, Костя пришёл к выводу, что друзей у него и не было.

Понятие «дружба»—штука, конечно, странная. Но не такого он ждал от людей, которым доверял, кому готов был прийти на помощь в любой момент. Он разорвал с ними все связи, перестал общаться. Где они были, чем занимались, Костя знать не хотел. И уже вскоре, избавившись от этих друзей-паразитов, Костя сумел наладить свою жизнь. Обычная работа, честный заработок. Дом в ипотеку, машина, пусть в кредит, но своя…

Он поставил чайник и пошёл в ванную почистить зубы и умыться. Пробыл там десять минут, а когда вернулся, пошёл одеваться. Зайдя в зал, открыл шкаф, достал чёрные брюки и серую рубашку, взял чистые носки. Одевшись, надел часы на запястье, слегка обдал себя одеколоном.

На кухне чайник насвистывал мелодию бодрого утра. Костя налил кипяток в стакан и положил чайную ложечку заварного зелёного чая. Оставив чай настаиваться, Костя взял свои туфли и начистил их до блеска. Единственное, чего он не мог терпеть, так это не идеально чистую обувь. Он мог где-то испачкаться и не заметить, не сильно бы и переживал по этому поводу, но если была грязной обувь, то это он быстро исправлял. Закончив с туфлями, он сделал несколько глотков чая и посмотрел на часы. Был почти час дня. Костя взял телефон со стола, и трубка сразу же зазвонила, на дисплее высветилось имя его знакомого Ильи. Это был специфический человек: наглый, хамоватый по отношению к девушкам, за что они его и любили, вежливый, что в нём и ценили. А самое главное—он был предан настоящей дружбе, был всегда готов поддержать и умел выслушать. Весельчак, он всегда шутил и смеялся без повода, а на вопрос, почему смеётся, отвечал, что вспомнил свой любимый анекдот, над вопросом существования и смысла которого Костя давно ломал голову.

Он взял свой «дипломат» с документами, обулся и только выйдя из дома ответил на звонок.

–Привет,—сказал Костя, услышав сопение в трубке.

–Привет,—сказал, как всегда весело, Илья, вкусно причмоки-вая.—Чем занят?

Оглядев пустой двор, Костя с сожалением понял, что ему пред-стоит ощутить всю прелесть поездки на общественном транспорте. Его машина была в ремонте, он скучал по своей ласточке серебря-ного цвета.

–Из дома только вышел,—сказал Костя.—На работу нужно съездить, бумаги кое-какие подписать. А ты чем?

–Да ничем,—ответил Илья.—В банке был, счёт закрыл свой, на следующий год на море полечу. Как настроение?

–Да отличное,—ответил Костя с сарказмом в голосе.—На остановку иду, машину не починили до сих пор.

–По-оня-атно,—протянул Илья.—Подвезти? Я недалеко от тебя, мне нетрудно.

–Нет, спасибо,—отказался Костя.—Я прогуляться немного хотел, да и напрягать такой ерундой не хочется.

–На то и нужны друзья,—сказал Илья.—Придёт время, и ты мне поможешь, разве нет? Но я помогаю не затем, чтобы быть уверенным, что мне помогут в случае чего. А так, от чистого сердца.

–Я знаю,—уверил Костя.—Но нет, спасибо, я пройдусь.

–Ладно,—сказал Илья.—Я чего звоню? Давай на днях приходи, посидим, как всегда, покушаем, попьём, а?

–Хорошо,—согласился Костя,—я завсегда.

–Ну всё тогда,—ответил Илья.—Будь здоров. На связи.

Костя отключил трубку, вышел на улицу, посмотрел по сторонам и, не заметив ничего необычного, пошёл в сторону остановки. Ярко светило солнце, на улице было тепло, стоял июнь, везде росли цветы, играли дети, по вечерам на лавочках собиралась молодёжь—дружить.

Костя едва начал переходить дорогу, как ему резко посигналили, он обернулся и увидел серый внедорожник, который требовал освободить путь. Костя быстро перебежал на противоположный тротуар и посмотрел вслед удаляющейся машине. Он догнал её че-рез триста метров—машина остановилась возле магазина, который был здесь один в радиусе восьмиста метров. За рулём никого не было, справа от места водителя сидела девушка и что-то вертела в руках, разглядывала. Костя остановился и стал, в свою очередь, разглядывать девушку.