Король гнева (ЛП)

Я не мог оставить ее у себя, и я не мог ее отпустить.

Пока не могу.

Я закрыл глаза, пытаясь найти лучший выход из этой ситуации.

Логика говорила мне, что я уже украл у нее несколько мгновений, проведенных с ней сегодня, и что мне нужно отдалиться, пока я не упал еще глубже. Эмоции говорили мне, что нужно послать логику к черту и засунуть разум в задницу.

Моя голова или мое сердце. Одно из них должно было победить.

Я просто не знал, что именно.

ГЛАВА 32

Вивиан

Я покинула Париж в блаженном восторге.

Вкусная еда. Красивая одежда. Удивительный секс. Я работала во время пребывания там, но это было больше похоже на отпуск, чем некоторые из моих настоящих отпусков.

Кроме того, планирование Бала Наследия наконец-то шло гладко, подготовка к свадьбе шла по плану, а мои отношения с Данте были лучшими за всю историю.

Жизнь была хороша.

— Это было ужасно, — сказала Слоан, когда мы вышли из кинотеатра. — Что это была за сцена с самолетом? И признание в любви. Меня бы стошнило, если бы кто-нибудь сравнил меня с планетой Венера, особенно после того, как мы знакомы всего три недели. Как можно влюбиться за три недели?

Мы с Изабеллой обменялись веселыми взглядами. Нам пришлось отложить наш вечер кино из-за моей поездки в Париж, но мы наконец-то посмотрели романтический фильм, о котором нас изводила Слоан.

Как и ожидалось, ей он не понравился.

— В художественной литературе время течет по-другому, — сказал я. — Ты ведь знаешь, что можешь прекратить смотреть эти фильмы в любой момент?

— Я смотрю их с ненавистью, Вивиан. Это терапия.

— Мммм...

Я снова поймала взгляд Изабеллы, и мы обе отвернулись, чтобы Слоан не увидела наших улыбок.

— В любом случае, я должна пойти домой и покормить рыбку, пока он не умер от меня, — Слоан говорила так, словно эта задача была эквивалентна чистке туннелей метро зубной щеткой. — У меня и без мертвого животного дел по горло.

Она забрала себе золотую рыбку, которую оставил предыдущий жилец ее квартиры, но отказалась дать ей подходящее имя, поскольку ее присутствие в ее жизни было временным.

Прошло уже больше года.

Мы с Изабеллой знали, что лучше не упоминать об этом, поэтому просто пожелали ей спокойной ночи и разошлись.

По дороге домой я заехала в любимое тайское заведение Данте. Грета была в ежегодном отпуске в Италии, так что следующие несколько недель мы были предоставлены сами себе в плане еды.

— Данте уже дома? — спросила я Эдварда, когда вернулась в пентхаус.

— Да, мэм. Он в своем кабинете.

— Отлично. Спасибо, — я пыталась заставить Эдварда называть меня по имени, когда только переехала, но сдалась через два месяца.

Я постучала в дверь кабинета Данте и дождалась его «Войдите», прежде чем войти.

Он сидел за своим столом, нахмурив брови, уставившись на что-то на своем мониторе. Должно быть, он только что вернулся домой, так как на нем все еще был офисный костюм.

— Привет, — я поставила еду на стол и поцеловала его в щеку. — Это после рабочего дня. Ты должен был расслабиться.

— В Азии нет послерабочего времени, — он оттолкнулся от стола и потер висок. Он посмотрел на пакет с едой на столе. — Что это?

— Ужин, — я достала пластиковые контейнеры, салфетки и посуду. — Из того тайского ресторана, который ты так любишь на 78-й улице. Я не была уверена, что ты в настроении, поэтому взяла карри-пафф, базиликовое жаркое и... — я с размаху открыла последний контейнер. — Их фирменный салат с уткой.

Данте обожал этот утиный салат. Однажды он отложил разговор с главным редактором Mode de Vie, чтобы съесть его еще горячим.

Он уставился на него, выражение его лица было непостижимым.

— Спасибо, но я не голоден, — он снова повернулся к своему компьютеру. — Мне действительно нужно закончить это в ближайший час. Ты можете закрыть дверь, когда будешь уходить?

Моя улыбка растаяла от его грубого тона.

Он вел себя немного отстраненно с тех пор, как мы вернулись в Нью-Йорк два дня назад, но сегодня он впервые так откровенно пренебрегал мной.

— Хорошо, — я старалась, чтобы мой голос звучал бодро. — Но тебе все равно нужно поесть. Я оставлю это здесь на случай, если ты проголодаешься позже, — я сделала паузу, затем добавила: — Как продвигается работа? В целом, я имею в виду.

У него был большой стресс из-за различных проблем с цепочкой поставок и предстоящего Каннского кинофестиваля, спонсором которого была Russo Group. Я не могла винить его за то, что он был немного раздражен.

— Хорошо, — он не отрывался от экрана.

Напряжение сковало его жесткие плечи и омрачило его черты. Он выглядел совершенно другим человеком, нежели дразнящий, игривый Данте в Париже.

— Если что-то не так, ты можешь поговорить со мной об этом, — мягко сказала я. — Ты ведь знаешь это, правда?

Данте с трудом сглотнул.

Когда молчание затянулось без всяких признаков перерыва, я собрала свою порцию ужина и съела ее в одиночестве в столовой.

Еда пахла вкусно, но, когда я проглотила ее, на вкус она была как картон.

В течение следующей недели задумчивость Данте не улучшилась.

Может быть, дело было в работе. Может быть, дело было в чем-то другом. Что бы это ни было, оно превратило его обратно в холодную, замкнутую версию самого себя, от которой мне хотелось рвать на себе волосы.

Перемена в его отношении до и после Парижа была настолько разительной, что мне показалось, будто мы попали в портал времени и застряли в первых днях нашей помолвки.

Он не приходил ко мне на обед, всегда был занят во время ужина, а в постель ложился только после того, как я засыпала. Когда я просыпалась, его уже не было. Мы разговаривали чуть ли не реже, чем занимались сексом, то есть никогда.

Я старалась относиться к этому с пониманием, потому что у всех бывают темные периоды, но к тому времени, когда наступил следующий четверг, мое терпение перешло красную черту.

Соломинка, сломавшая спину верблюда, появилась вечером, когда я вернулась домой с работы и застала Данте на кухне с Гретой. Она только что вернулась из поездки к своей семье в Неаполь, или Наполи, как она называла его по-итальянски. Однако она уже снова была занята работой — мраморный остров и прилавки стонали под тяжестью различных трав, соусов, рыбы и мяса.

Запах манил меня из фойе, но, когда я вошла в комнату, и она, и Данте замолчали.

— Добрый вечер, мисс Лау, — сказала Грета. Когда мы были одни, она называла меня Вивиан, но в кругу других людей я всегда была мисс Лау.

— Добрый вечер, — я окинула взглядом подготовку к банкету. — У нас вечеринка, о которой я не знаю? Кажется, что это много еды для двух человек.

— Так и есть, — сказала она после небольшой паузы. Она нахмурилась и бросила взгляд на Данте с каменным лицом, после чего занялась едой.

Мое сердце ускорилось.

— У нас будет вечеринка?

— Конечно, нет, — сказал Данте, когда Грета замолчала. Он не дал мне шанса расслабиться, прежде чем добавить: — Кристиан и его девушка придут сегодня на ужин. Они в городе на несколько дней.

— Сегодня вечером? — я взглянула на часы. — Ужин менее чем через три часа!

— Вот почему я пришел домой раньше.

Дыши. Не кричи. Не бросать миску с помидорами ему в голову.

— Ты собирался сказать мне, что мы ждем гостей, или это должно было быть сюрпризом? — мои пальцы сжали ремешок сумки. — Или я вообще не приглашена на трапезу?

Грета рубила быстрее, ее взгляд был прикован к чесноку.

— Не будь смешной, — сказал Данте.

Смешной? Смешной?

Мое терпение лопнуло пополам.

Я изо всех сил старалась быть отзывчивой, но мне надоело, что он относится ко мне как к чужаку, с которым вынужден делить дом. После волшебного Парижа и прогресса, которого мы добились за последние несколько месяцев, наши отношения вдруг скатились до уровня лета прошлого года.