Король гнева (ЛП)

Рядом со мной Данте потягивал свой напиток, выражение его лица было как гранит. Он не выглядел ни удивленным, ни взволнованным этим откровением.

Неожиданный толчок ударил меня в грудь.

Сколько раз его родители выбирали свои эгоистичные желания вместо него, чтобы он так спокойно отнесся к тому, что они пропустили его помолвку? Я знала, что они не были близки, учитывая, что Дженис и Янис оставили его с дедушкой, но все же. Они могли бы хотя бы придумать достойное оправдание, почему их не было дома.

Я поднесла ко рту соленую креветку, но прежде восхитительный морепродукт вдруг стал на вкус как картон.

После обеда Дженис и Янис предложили нам совершить приятную прогулку по пляжу за рестораном, пока они заканчивали свою послеобеденную медитацию, что бы это ни значило.

— Твои родители кажутся милыми, — рискнула я, пока мы шли вдоль берега.

— Как люди, возможно. Как родители? Не очень.

Я бросила на него косой взгляд, удивленная его откровенностью.

Льняная рубашка и брюки Данте придавали ему более непринужденный вид, чем обычно, но черты его лица оставались поразительно смелыми, тело мощным, а челюсть твердой, когда он шел рядом со мной. Он выглядел непобедимым, но в этом и заключалась особенность людей. Никто не был неуязвим. Все они были уязвимы для тех же обид и неуверенности, что и все остальные.

Просто некоторые люди лучше это скрывают.

Я вспомнила, как бесцеремонно его родители отнеслись к тому, что он пропустил вечеринку по случаю помолвки.

— Ваш дедушка вырастил вас с Лукой, верно? — Я знала это, но не могла придумать лучшего способа, как начать разговор.

Данте ответил отрывистым кивком.

— Мои родители отправились в кругосветное путешествие вскоре после рождения Луки. Они не могли взять с собой в путешествие двоих детей, учитывая, как много они переезжали, поэтому оставили нас на попечение деда. Они сказали, что так будет лучше.

— Они часто навещали вас?

— Максимум раз в год. Они присылали открытки на Рождество и наши дни рождения. — Он говорил сухим, отстраненным тоном. — Лука хранил свои в специальной коробке. Свою я выбросил.

— Мне жаль, — сказала я, мое горло сжалось. — Ты, должно быть, очень скучал по ним.

Данте в то время был еще ребенком, едва ли достаточно взрослым, чтобы понять, почему его родители вдруг появились в один день и исчезли на следующий.

Мои не были идеальными, но я не могла представить, что они бросят меня в доме родственников, чтобы отправиться в путешествие по всему миру.

— Не стоит. Мои родители были правы. Это было к лучшему. — Мы остановились на краю пляжа. — Не обманывайся их гостеприимством, Вивиан. Они суетятся вокруг меня при каждой встрече, потому что видят меня нечасто, и это дает им ощущение, что они выполняют свою родительскую работу. Они приглашают нас поесть, покупают нам красивые вещи и спрашивают о нашей жизни, но, если ты попросишь их остаться рядом в трудные времена, они уйдут.

— А как насчет твоего брата? Какие у него с ними отношения?

— Лука был случайностью. Я был запланирован, потому что им нужен был наследник. Мой дед требовал этого. Но когда появился мой брат... забота о двух детях оказалась слишком тяжелой для моих родителей, и они ушли.

— Так что вместо них за дело взялся твой дед.

— Он был в восторге. — К Данте вернулся сухой тон. — Мой отец разочаровал его в бизнесе, но он мог бы сделать из меня идеального преемника с самого раннего возраста.

И ему это удалось.

Данте был одним из самых успешных генеральных директоров в списке Fortune 500. Он утроил прибыль компании с момента ее прихода к власти, но какой ценой?

— Дай угадаю. Он водил тебя на игровые свидания в зале заседаний и давал тебе мультипликационные объяснения по фондовому рынку? — спросил я, надеясь снять напряжение с его плеч.

Сочувствующая часть меня хотела перейти к более легкой теме; эгоистичная часть хотела копнуть глубже. Это была самая подробная информация о прошлом Данте, и я боялась, что одно неверное слово заставит его снова замкнуться в себе.

В его глазах мелькнуло слабое веселье.

— Почти. Мой дед управлял своим хозяйством так же, как и бизнесом. Он был первым, последним и единственным словом в любом вопросе. Все подчинялось строгим правилам, от времени, когда мы играли, до того, какими хобби нам с Лукой разрешалось заниматься. Мне было семь лет, когда я совершил свою первую экскурсию на завод, десять, когда я начал изучать контракты и переговоры.

Другими словами, он потерял свое детство из—за амбиций своего деда.

За моими ребрами разгорелась глубокая боль.

— Не жалей меня, — сказал Данте, правильно оценив мое выражение лица. — Russo Group не была бы там, где она сейчас, если бы не он и не то, чему он меня научил.

— В жизни есть нечто большее, чем деньги и бизнес, — мягко сказала я.

— Не в нашем мире. — Легкий ветерок пронесся мимо, взъерошив его волосы. — Люди могут присоединиться к стольким благотворительным организациям, сколько захотят, пожертвовать столько денег, сколько захотят, но в конце концов все упирается в конечную цель. Посмотри на Тима и Арабеллу Крайтон. Когда-то они были суперзвездами манхэттенского общества. Теперь Тим предстал перед судом, а Арабеллу никто и пальцем не тронет. Все ее предполагаемые друзья бросили ее.

Рот Данте искривился.

— Если ты думаешь, что кто-то из тех, кто лижет мне задницу сейчас, останется здесь, если завтра компания распадется, ты сильно ошибаешься. Единственные языки, которые они понимают, это деньги, власть и сила. Те, у кого они есть, сделают все, чтобы сохранить их. Те, у кого их нет, сделают все, чтобы их получить.

— Это ужасный способ пройти через жизнь, — сказала я, хотя я была свидетелем того, как эти сценарии разыгрывались достаточно раз, чтобы понять, что он прав.

— Некоторые вещи делают ее лучше.

Мое сердце замерло, а затем снова набрало скорость.

Мы с Данте стояли на уединенном участке пляжа, достаточно близко, чтобы видеть ресторан, но достаточно далеко, чтобы его звуки и толпы не касались нас.

На его каменной маске появилась трещина, выдающая усталость, которая затронула мою душу.

Генеральный директор Данте был суровым хмурым человеком и жестко приказывал.

Этот Данте был более уязвим. Более человечным. Я и раньше видела его мельком, но это был первый раз, когда я находилась в его присутствии так долго.

Это было похоже на погружение в теплую ванну после долгого дня под дождем.

— Не так я планировал провести наш первый день на Бали, — сказал он. — Я обещаю, что уроки семейной истории здесь не являются нормой.

— Нет ничего плохого в уроках истории. Но... — Я перешла на более игривый тон. — Я хочу узнать больше об этом дайвинге, о котором говорил твой отец. Я никогда раньше не была на Бали. Чем еще тут можно заняться?

Плечи Данте расслабились.

— Не говори о дайвинге в присутствии моего отца, иначе он тебе все уши прожужжит, — сказал он, когда мы начали возвращаться в ресторан. Нас не было почти час; его родители, должно быть, гадают, что с нами случилось. — Если честно, остров является одним из лучших мест для дайвинга в мире. Здесь также есть несколько прекрасных храмов и отличная художественная сцена в Убуде...

Я слушала вполуха, пока он перечислял лучшие развлечения на Бали. Я была слишком отвлечена его голосом, чтобы обращать внимание на его слова — глубокие и бархатистые, со слабым итальянским акцентом, который делал невыразимые вещи с моими внутренностями.

Я дразнила его, что мне нравится британский акцент Кая в Вальгалле, но именно его акцентом я не могла налюбоваться.

Не только голосом, но и умом, преданностью, уязвимостью и юмором, которые скрывались глубоко, глубоко под его ворчливой поверхностью.

Где-то на этом пути Данте Руссо превратился из карикатуры в богатого, высокомерного генерального директора в настоящего человека. Который, по большей части, мне нравился.