Без лица

— Терпеть не могу это выражение, — сквозь зубы процедил я.

— Что? — Сато Кензабуро поднял взгляд и с удивлением воззрился на меня. — Масао, ты меня слушал? Они убийцы, понимаешь? И теперь в дело вступило второе поколение этих психопатов. Мы обязаны их остановить, и ты нам поможешь: Мегами рассказала Юкине, как ты хорош в программировании. Ты сможешь…

— Достаточно.

Я сам удивился, насколько спокойно прозвучало это слово: в душе у меня царила настоящая буря. Резко встав с места, я указал ему на дверь.

— Масао, неужели обида в тебе так велика, что ты обречёшь всю школу на погибель? — Сато покачал головой. — Подумай сам: кому-то это может стоить жизни!

— Спасибо, уже подумал, — я нахмурился. — Долго думал, знаешь ли: сначала все эти годы в приюте, где надо мной издевались и периодически избивали, потом в приёмной семье, где никогда не любившие меня два несчастных человека в конце концов покончили с собой, а затем — и здесь, начиная жизнь с чистого листа. Никто, ни одна живая душа за всю мою жизнь не пожелала открыть мне сердце; у меня не было ни друзей, ни фактически семьи, и вот теперь, когда наконец-то у меня получается построить хоть какие-то отношения, появляешься ты и снова начинаешь всё портить! Как ты сказал, «обречёшь всю школу на погибель»? Ха! Да я буду тем, кто их всех спасёт, к твоему сведению, и первым делом я сообщу в полицию о тебе! Твой рассказ, конечно, очень интересен, но где гарантия, что это правда? Может, это ты лжёшь, и Айши Рёба не имеет никакого отношения к смерти Такада Ёрико!

Сато глубоко вздохнул и потёр лоб двумя пальцами.

— Ты же не думаешь, что это я её убил? — устало спросил он.

— Нет, — я посмотрел в сторону. — Ты не убивал Такада, но то, через что вы с Осана заставили пройти Айши Рёбу, непростительно. А теперь, пожалуйста, уходи; не могу больше тебя видеть.

Сато медленно поднялся из-за стола и тенью скользнул мимо меня. Я замер, потупившись, и только тогда, когда до моего слуха донёсся щелчок закрываемой двери, с шумом втянул в себя воздух. Шатаясь, как пьяный, я с трудом дотащился до ванной и, наклонившись над раковиной, разрыдался.

========== Глава 40. Ты смотришь не туда. ==========

Двадцать первое сентября, суббота — прекрасный день, пусть и несколько пасмурный. Синоптики обещали стандартную осеннюю погоду и не обманули; дождя, к счастью, не было.

Я шёл в школу в мрачном расположении духа: после вчерашней встречи с Сато мне почти не удалось заснуть. Я вертелся под одеялом полночи, и только под утро мне удалось задремать.

Я много размышлял над его словами и пришёл к выводу, что, в целом, он, возможно, сказал правду, но сильно приукрасил действительность. Он и вправду считал, что Айши Рёба убила Такада Ёрико, при этом отказывался принимать факты и подгонял всё под свою теорию.

Айши Рёба действительно казалась загадкой. Эта лучезарная женщина много страдала в своей жизни, но всё же умудрилась вырвать себе чуть-чуть заслуженного счастья.

А если она действительно убила Такада Ёрико…

Остановившись на светофоре, я глубоко вздохнул и потёр висок, который начал наливаться знакомой свинцовой болью.

Что ж, это возможно. Стоило только вспомнить, с какой лёгкостью её сын лишил жизни Осана! Я не знал, наследуются ли такие склонности, но мог полагать, что да: семья для Айши была важнее всего, и потому они были готовы решаться на самые отчаянные меры, лишь бы защитить любимых. Если Такада каким-либо образом угрожала…

Стоп. Хватит.

У меня нет фактов для того, чтобы размышлять по этому поводу. Такада Ёрико трагически погибла тридцать лет назад, и уже поздно пытаться найти виновного. Кто-то считал, что Сато Кензабуро сам зарезал школьницу, но я в этом сомневался: мой отец не был убийцей по натуре. Да, пьяница, негодяй, эгоист, но не убийца.

Лучше просто дать этому делу лежать там, где ему и место, — на полке полицейского архива.

Зелёный свет зажёгся, и я уверенно зашагал по «зебре», стараясь выбросить из головы мысли о прошлом. У меня и без того хватало проблем: Фред с его любовью и тягой к детективным приключениям, Аято и многоступенчатые планы по завоеванию Ямада Таро, проблемы в совете, особенно с Мегами. Прибавить к этому ещё и учёбу, которой никто не отменял, и реноме одного из лучших учеников, постоянно нуждающееся в поддержании, — и получится идеальная почва для хронического стресса.

Что ж, значит, пора решать проблемы одну за другой и как можно скорее, иначе я так могу и свихнуться.

Учебный день пролетел за один миг: я успел многое и даже показал себя с наилучшей стороны перед Учимару-сенсеем — строгим и весьма требовательным преподавателем обществознания.

Агитация перед выборами на пост президента школьного совета шла полным ходом — Кенчо сам ходил по классам и клубам, раздавал брошюры, в красках расписывал, как здорово станет всем, когда его изберут на пост. В то время, как младший Сайко совершал атаку на научный кружок, я как раз был в гостях у Куши — мой друг пригласил меня в свой клуб, чтобы продемонстрировать свои последние изобретения.

Куша спокойно выслушал Кенчо и объявил, что является женихом Мегами, так что и поддерживать станет только её. Младший Сайко воспринял это довольно хорошо: он кивнул и, заверив, что всё понимает, вышел из комнаты клуба. Но напоследок он обернулся и, посмотрев прямо на меня, подмигнул. Я решил не реагировать на это и правильно сделал: Кенчо почему-то пугал меня; мне казалось, что он способен на многое.

После занятий мне пришлось задержаться для того, чтобы подготовить всё к выборам — они должны были состояться во вторник, двадцать четвёртого сентября. Аято тоже остался вместе со мной, галантно предложив остальным участникам совета разойтись по домам. Они все восприняли это любезное предложение с восторгом (кроме Кенчо, которого не допускали к работе из-за того, что он являлся одним из претендентов на должность) и удалились, оставив нас вдвоём.

Мы славно поработали и к шести вечера уже справились со всеми задачами. Всё было готово к тому, чтобы провести день тишины — понедельник, — а потом завершить все процедурой голосования. Мы оба, довольные собой, решили задержаться ещё чуть-чуть и насладиться чаем: заваривание этого напитка являлось моим коньком.

Аято оперативно сервировал на стол, пока я занимался непосредственно чаем, и уже через пару минут мы сидели друг напротив друга и тянули божественный по вкусу напиток. Я обожал чай с детства: то, что скрученные сухие чёрные листья дают жизнь такой божественной амброзии, всегда казалось мне чем-то сродни алхимии.

С наслаждением сделав очередной глоток, я бесшумно поставил чашку на блюдце и зажмурился от удовольствия.

— Чай, который ты завариваешь, всегда получается просто потрясающим на вкус, — вымолвил Аято, обняв свою чашку длинными пальцами. — Я как-то пытался повторить это, делая всё так же, как и ты, но у меня не получилось, так что объяснить это иначе, нежели талантом, я не могу. Думаю, ты вполне мог бы зарабатывать этим на жизнь.

— Да брось, — я покачал головой. — Из меня выйдет просто ужасный бизнесмен.

— Почему? — Аято вопросительно поднял брови. — Ты умён, одарён в точных науках, прекрасно владеешь компьютером. Правда, тебе не хватает хладнокровия… Но тут поможет правильный выбор бизнес-партнёра.

— Предлагаешь себя? — усмехнулся я.

— Почему нет? — он склонил голову набок. — Таро тоже любит чай; если мы привлечём и его, получится прекрасное предпринимательское трио.

— Но ты же говорил, что собираешься стать врачом, как и твоя бабушка, — я пожал плечами. — На одну учёбу уйдёт в лучшем случае шесть лет, а потом у тебя не будет ни единой свободной минуты даже на то, чтобы почитать книгу, не говоря уже о ведении бизнеса.

— Верно, — Аято отпил ещё один глоток чая и улыбнулся. — Полноценным партнёром я стать не смогу, но помочь советом или иногда даже делом — пожалуйста.

Я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Мне было понятно, почему он начал зондировать почву в этом направлении: сам Аято хотел остаться здесь, в городках-близнецах Шисута и Бураза, чтобы выучиться на врача в университете Сегава и впоследствии пойти работать в госпиталь Сайко — огромный больничный комплекс, раскинувшийся вне пределов городка и представлявший собой чуть ли не отдельный мир. Там работала его бабушка со стороны отца — кажется, она возглавляла кардиохирургическое отделение. Аято вполне мог бы вытянуть и годы учёбы на сложнейшей специальности, и изнуряющие ординатуру и интернатуру, и тяжёлую работу. Что же касалось Ямада Таро, то его оценки восторга не вызывали: он держался середины и порой испытывал проблемы с точными науками, хотя в литературе делал успехи. Для него перспективы были не такими радужными, как для Аято, и последний, понимая это, пытался нащупать способ, которым можно было привязать Ямада к этому месту. Но только он зря старался.