Без лица

Но реальность, к счастью, оказалась лучше ожидания: на меня смотрело белое лицо Фреда Джонса.

— Ты в порядке, приятель? — участливо спросил американец, подперев щёку рукой. — Извини, если напугал.

— Нет, всё хорошо, — я через силу улыбнулся. — Ты чего-то хотел?

— Только спросить, — Фред обнажил в улыбке потрясающий набор ослепительных зубов. — Ты мылся только что?

— Ну, да, — пожал плечами я. — А как ты догадался?

— От тебя вкусно пахнет, — Джонс хмыкнул. — Полиция приходила в совет насчёт Осана?

— Приходила, — кивнул я. — Детектив задал несколько вопросов и этим ограничился. Говорят, она сбежала.

— Да, именно эту версию полиция разрабатывает как рабочую, — Фред смотрел на меня своими чистыми голубыми глазами, не мигая, и это заставило меня покраснеть и опустить взгляд. — У Масута бабушка — комиссар, и она рассказала ему, что Осана уехала в Токио, а уже там её следы затерялись.

— Правда? — я покачал головой. — Очень печально. Надеюсь, она всё же одумается и вернётся.

— Надеешься? — Джонс усмехнулся. — Ты серьёзно сейчас, Масао? Лично мне казалось, что ты спишь и видишь, как бы избавиться от Осана, которая чуть было не уничтожила твою столь чтимую вами, японцами, репутацию. Ты можешь говорить что угодно, но будь честен, приятель: разве ты не чувствуешь облегчения из-за того, что больше никто не обвинит тебя в родстве с преступником?

Я тяжело вздохнул и чуть ослабил узел галстука. Честно говоря, эта тема уже начала мне надоедать, а слышать подобное от иностранца было вдвойне неприятно.

— Преступником, Фред, называется тот, кто был осуждён по приговору суда, — устало вымолвил я, снимая очки и потирая переносицу. — Странно, что ты, внук агента ФБР, об этом не знаешь. Мой отец не отвечал перед судом, а даже если бы и было так, я не он; он меня даже не воспитывал. И хватит об этом, хорошо? Думаю, я заслужил передышку от разговоров о моей семье.

Американец тут же посерьёзнел и прижал руку к груди.

— Виноват, — вымолвил он. — Извини, приятель. Я не хотел тебя задеть.

— Всё в порядке, — надев очки, я махнул рукой. — Забыто.

— Ещё раз прости, друг, — он протянул руку, и неожиданно его длинные пальцы схватили меня за локоть. — Как насчёт того, чтобы сходить на обед вместе? Ты всегда ходишь с Кага, но он сегодня ушёл рано; кроме того, перемены всегда к лучшему, так?

Я закусил губу и посмотрел на него. Типичный американец, такой «мальчик из Джорджии», хотя, строго говоря, он прибыл из штата Аризона, если мне не изменяла память, но типаж вполне обыденный для тех заокеанских мест: открытое лицо, крупные черты, прямой нос, белокурые волосы, ироничная линия рта, готового то и дело растягиваться в улыбке. Обаятельный и милый человек, который обладал магнетизмом. Иными словами, совсем не то, что я.

Впечатление я производить не умел и никогда не мог понравиться при первой встрече, а сходиться с людьми и дружить у меня получалось далеко не сразу. Для того, чтобы раскрепоститься и раскрыться, мне нужно было пообщаться с человеком довольно долго. Природа не наделила меня талантом сразу же налаживать неформальное общение, как это делал тот же Джонс, и потому у меня никогда не было много друзей.

Может, стоило и вправду пообщаться с ним, чтобы проникнуться его очарованием и впоследствии научиться так же влиять на людей?

И я медленно кивнул.

— Отлично! — Фред улыбнулся. — Ты просто прелесть.

Я покраснел и отвернулся, стараясь сконцентрироваться на подготовке к уроку.

========== Глава 31. Дао. ==========

Первая половина дня пролетела довольно быстро: учителя, которые тоже переговорили с полицией, явно волновались, поэтому на нас, как из рога изобилия, сыпались тесты и контрольные, о которых предварительно не предупреждали. Однако я был уверен, что справился со всеми заданиями просто идеально: я не зря входил в число лучших учеников школы.

На обед я отправился вместе с Фредом Джонсом и Будо Масута: со звонком американец вскочил со своего места и схватил меня под руку, видимо, боясь, что я от него убегу. И теперь мы так и шли по коридору: Джонс и не думал отпускать мой локоть.

Так мы дошли до столовой. Фред и Масута разговаривали о буднях глав клубов, а я оказался зажатым между ними и понуро ждал, когда же очередь на раздаче дойдёт до нас. Мне очень не хватало Куши, но он ушёл после первого урока: ему нужно было читать лекции в Токийском Университете.

Однако Джонс оказался неплохим собеседником: он умудрился каким-то образом вовлечь в разговор и Будо, и меня, и уже в самом конце обеда, когда мы доедали десерт, Масута вдруг спросил:

— Масао, помнишь, мы просили тебя переговорить с Кага насчёт Мегами и выяснить, искренни ли его чувства к ней? Извини, что напоминаю в такой тяжёлый для тебя момент, но это очень важно для меня.

— Помню, всё помню, — вымолвил я, аккуратно отламывая ложечкой кусочек блинного торта. — Ты можешь не волноваться: из-за гениальности и опережения развития Куша психологически куда более зрелый человек, чем мы. Он искренне хочет жениться на Мегами, просто не проявляет свои чувства открыто.

Будо удовлетворённо кивнул и отблагодарил меня с широкой улыбкой на лице.

Технически я не соврал: Куша и вправду жаждал жениться на Мегами, правда, причиной этому являлась не великая любовь, а стремление этого эксцентричного гения обосноваться в единственных в мире продвинутых лабораториях, принадлежавших «Корпорации Сайко». Именно ради этого он и нацелился на холодную принцессу Мегами, и его предприятие (с моей немалой помощью) увенчалось успехом: в следующем году они должны были официально объявить о своей помолвке.

После обеда мы вернулись в аудиторию, и я только-только успел подготовиться к следующему уроку, как в класс вошла учительница.

Вторая половина дня прошла намного скучнее, чем первая: как ни странно, никто не говорил об Осана и её исчезновении. Даже Ямада Таро, её близкий друг, которому она призналась в любви (и была отвергнута), считал, что «Наджими скоро вернётся». Я знал это, потому что видел, как Аято окучивал его. Во время обеда они сидели за соседним столиком, и я улавливал крохи их разговора, доносившиеся до меня сквозь недолгие паузы в болтовне Джонса.

А после уроков я направился в кабинет информационного клуба — мне не терпелось узнать, чего же такого мне приготовил Аято.

Сев перед мониторами, я надел наушники, выбрал камеру, которая располагалась в комнате каллиграфии, и вывел её на весь экран. Передо мной оказался красивый и сдержанный интерьер в традиционном стиле. И всё.

Я усмехнулся. Наверное, Аято просто пошутил, и не стоило принимать это за чистую моменту.

Что ж, зато я разместил там камеру. Может быть, когда-нибудь она мне пригодится.

Собравшись вернуть окошку с видео обычный компактный размер, я потянулся к компьютерной мыши, но внезапно замер: в кабинет каллиграфии вошёл Аято.

Он осмотрелся и, приблизившись к стенду с кандзи «огонь» практически вплотную, полушепотом проговорил:

— Я верно угадал, Масао? Ты из тех, кому нравится смотреть, а не участвовать?

Он начал медленно расстёгивать пуговицы своей форменной рубашки, глядя прямо в камеру. Мне, со своей стороны, казалось, что он глядит в глаза, прожигая своими чёрными очами дыру в моём сердце.

Всё шоу продолжалось около десяти минут. Он не сделал ничего особенного, просто снял галстук и рубашку и расстегнул пуговицу брюк. И всё: после этого он объявил: «Пожалуй, пока достаточно», оделся и, послав камере воздушный поцелуй, вышел из помещения.

А я так и остался сидеть перед монитором с открытым ртом и сбитым дыханием. И пусть Аято ничего особенного не показал, он умудрился взволновать мою душу и моё тело, и именно после его краткого выступления сердце начало биться, как сумасшедшее.

Конечно, всё можно объяснить бушующими гормонами, желанием поэкспериментировать, моей несчастной судьбой, которая и обусловила слепой поиск любви везде, где только возможно.