Без лица

Мегами тут же посерьёзнела и, сжав губы в линию, отставила чашку в сторону.

— Меня в любом случае ждёт брак, — вымолвила она. — Я уже смирилась с этим, но каждый раз, когда у нас в семье заходит разговор об этом, меня пробирает дрожь: я боюсь, что опять попадётся какой-нибудь ужасный человек вроде Шинохара.

Издав краткое «хмм», я отпил ещё один глоток. А Мегами права: чай воистину великолепен! Надо бы подумать над её предложением насчёт чайной…

— Что если я скажу тебе, что могу помочь? — бросил я, глядя на неё.

Глаза Сайко расширились; она приоткрыла рот и едва слышно вымолвила:

— Масао, я считаю тебя другом, но не настолько…

Я ахнул от изумления и замахал руками, затараторив:

— Ты неверно меня поняла, я вовсе не претендую на роль твоего жениха! Однако у меня есть кандидатура, которая могла удовлетворить всем твоим требованиям и частично — требованиям твоих родителей.

— Да? — Мегами нетерпеливо подалась вперёд. — И кто это?

— Кага Куша, — я подкрепил свои слова кивком.

— Кага Куша? — Сайко с недоверием склонила голову набок. — Ты серьёзно? Он производит довольно неоднозначное впечатление и явно не из одного круга с моей семьёй.

— Верно, — я сцепил пальцы и положил на них подбородок. — Однако он гениален; его разработки уже используются не только в продукции «Корпорации Сайко», но и в гаджетах других компаний. Такими темпами он вскорости может сколотить немалое состояние и стать миллионером уже до двадцати пяти. Но самое главное…

Я нагнулся через стол к Мегами поближе и чётко проговорил:

— Он весьма сдержан в вопросах отношений между полами.

— Что это значит? — Мешами нервно стиснула пальцы, пристально глядя на меня. — Как это — «весьма сдержан»?

— Он не нуждается в физической любви, — терпеливо пояснил я. — Ему достаточно и духовной близости. Извини за прямоту, Мегами, но, насколько я понял, это — оптимальный вариант для тебя.

Сайко несколько раз открыла и закрыла рот, как рыба, выброшенная на берег. Она переваривала то, что сейчас услышала, и я видел по языку тела, что негативной реакции это не вызвало.

— Куша — мой близкий друг, — продолжил я. — Я уверен в нём, как в самом себе, и твёрдо знаю: он не причинит тебе вреда. С ним ты можешь обговорить все условия вашей будущей помолвки.

Мегами закусила губу и опустила глаза.

— Это звучит довольно хорошо, — протянула она, — но не факт, что мои родители согласятся.

— А почему нет? — развёл руками я. — Куша гений, у него огромный потенциал, он уже сейчас вносит гигантский вклад в деятельность твоего семейного предприятия. Не думаю, что господин и госпожа Сайко упустят шанс породниться с таким человеком.

Вздохнув, Мегами улыбнулась и медленно поднялась со стула.

— Спасибо за участие, Масао, — искренне вымолвила она. — Я поговорю с родителями насчёт этого.

— Обязательно, — кивнул я, тоже встав с сиденья. — А ещё пообщайся с самим Кушей — уверен, ты не пожалеешь.

========== Глава 17. Новые лица. ==========

Семестр закончился для меня очень удачно во всех смыслах: я обосновался третьим в общем списке успеваемости, упрочил своё положение в школьном совете и даже умудрился развить проект семи смертных грехов, поймав в свои сети пару любителей комиксов весьма откровенной тематики и продав им за кругленькую сумму доступ к платным порнографическим сайтам.

С Мегами дела тоже обстояли отлично: они с Кушей начали общаться, правда, пока немного странно: они обсуждали свою помолвку как деловое соглашение, что являлось для меня дикостью, но, если подумать, люди из окружения Сайко относились к женитьбам именно так, и ничего удивительного в этом не было.

Наш одноклассник Гейджу Цука, вошедший в художественный клуб, сдержанно принял поздравления с днём рождения одиннадцатого марта, и с воскресенья, двенадцатого, мы ушли на каникулы.

Почти всё свободное время я тратил на раскапывание тайн моих соучеников — нынешних и будущих. Я понимал, что в наш компьютерный век информация — это самое важное, поэтому старался накопить как можно больше сведений, чтобы потом продать их или использовать как рычаг. Прозвище «Инфо-чан» я теперь использовал на постоянной основе, и в школе про меня даже начали слагать легенды: дескать, есть такая девчонка, которая всё про всех знает и умеет взламывать разные сайты.

Оставшиеся часы я посвящал уборке, а ещё изредка общался с теми, кого считал друзьями, правда, разговоры велись в основном онлайн, а не вживую, так как Куша улетел на три дня читать лекции в Массачусетском Университете, Мегами занялась бухучётом, а Куроко уехала на каникулы к родственникам в Киото.

Иногда я для вида выходил работать в центр ремонта техники в Шисута-Молле, но основную статью моих доходов всё ещё составляло вытягивание средств с чужих распухших счетов из банков на Каймановых Островах. Ну, ещё, конечно, однокашники платили мне за мелкие услуги, которые я им с радостью оказывал.

Осана Джуничи всё никак не унимался: в феврале и марте он снова принимался говорить о том, как же страшно, что потомок того самого Сато теперь снова живёт в мирных городка-близнецах, но я быстро удалял эти статьи, попутно целеустремлённо выжигая сайт мерзкой газетёнки «Шисута, но ничи».

А двадцатого марта, в понедельник, начался новый учебный год.

Школу украсили, как полагается: повсюду стояли вазоны с цветами, а кусты были аккуратно подстрижены так, что ни веточки не торчало вне контура.

Первоклассники стояли тесным строем рядом с табличками, на которых значились номера их будущих коллективов. Я, как один из ответственных за всё мероприятие, держался поблизости, чтобы при случае помочь, и то и дело кидал заинтересованные взгляды в сторону новичков.

Из них выделялся один — высокий и стройный, с блестевшими на солнце волосами и глубокими чёрными глазами. Каждая черта его лица являла собой совершенство, а горделивая осанка подчёркивала природные богатства.

Я завистливо хмыкнул: моё некрасивое лицо и сутулая спина наверняка выглядели рядом с этим Аполлоном ещё уродливее.

И тут этот юноша посмотрел на меня. Его прекрасные глаза были похожи на пруды, затянутые нефтяной плёнкой: они поблёскивали, но как-то матово, безжизненно; в них не отражалось ни единой эмоции.

Стушевавшись, я немедленно отвёл взгляд, почувствовав, как щёки залил предательский жар.

И зачем я только на него пялился? Ну, да, красивый, и что с того? Красивых людей на свете немало, вот, например, Ториясу Акане, которая поправляла цветы в ближайшей вазе.

Замерев, я невольно залюбовался её неспешными движениями, её изящно склонённой головой, её блестящими в солнечном свете локонами…

Словно почувствовав мой взгляд, Акане подняла голову и улыбнулась, помахав мне рукой. Я в ответ поднял уголки губ, молясь про себя, чтобы это не походило на гримасу. Ториясу, не переставая смотреть на меня, оставила цветы и подошла ближе.

— Как провёл каникулы, Масао? — спросила она, приблизившись ко мне и смахнув с моего плеча пылинку.

— Ничего особенного, — я передёрнул плечами. — В основном, я занимался уборкой, работой и чтением, даже не заметил, как пролетела эта неделя. А ты как?

— О, в среду и четверг я ездила в Токио, — Акане сплела пальцы впереди и мечтательно посмотрела вверх. — Мы с родителями давно это планировали, и наконец-то нам удалось всё осуществить. Мы посетили несколько музеев, а ещё сходили в театр на «Киришики» и, как я поняла, едва успели — этот спектакль идёт только в марте, причём в течение пары недель. Ещё мы ездили на выставку работ современных художников в Сенагава — ты ведь оттуда, Масао? Там, кстати, я встретила Гейджу, но он отказался общаться, впрочем, как и всегда; ты же знаешь, какой он нелюдимый. А в субботу… Ой, что это там творится?

Вздрогнув от её изменившегося тона, я метнул взгляд на её лицо. Она смотрела куда-то мимо меня, и я, проследив направление, увидел, что же её так смутило. Чуть поодаль группка первоклассников окружила одного из них. Последний что-то вещал — не так громко, чтобы его сразу можно было заметить, но и не так тихо, чтобы остаться полностью в тени.